Не оборачиваясь, Кейс пожал плечами.

Разочарованный отсутствием интереса со стороны Кейса, Коннер снова переключил внимание на Сару.

– А больше там ничего не было? – с интересом спросил он.

– Ну ты только посмотри! – засмеялась Сара. – Ты так счастлив, словно это испанское серебро.

– Это ничуть не хуже.

Ют фыркнул:

– Мой мальчик, ты только попытайся продать этот хлам и сразу поймешь разницу между глиной и металлом.

Коннер недовольно посмотрел на Юта.

– Я хочу сказать, – объяснил Коннер, – что и кружка, и испанское серебро одинаково ценны, потому что это… так сказать, история. Это все равно что прикоснуться к чему-то или к кому-то, кто жил много-много лет тому назад.

– Да, – согласилась Сара. – Словно дух, пришедший из того времени.

Брат снова зачарованно уставился на миниатюрное изделие.

– Если бы вы нашли побольше таких вещей, – наконец заговорил он, – вы, может быть, смогли бы понять, что это были за люди, которые делали такие вещи… О чем они думали, что чувствовали и о чем мечтали.

– Ты прямо как отец, – шепотом сказала Сара. – Он страшно любил всякие древности.

– А зачем тебе много таких вещей? – поинтересовалась Лола. – Ты ведь уже знаешь, что это был за народ.

– Что ты хочешь сказать? – спросил Коннер. – Что Ют вышел из этого племени?

– Ха, мальчик! Ют – это такая помесь, что переплюнет даже собаку, которая пытается охранять на ранчо ваших цыплят.

Ют хихикнул.

– Жили люди, – проговорила Лола, показывая на маленькую двойную кружку. – Хорошие, плохие, жадные, щедрые, умные, глупые, немного такие, немного сякие… Люди вроде нас…

– Мы не делаем такие кружки, – заметил Коннер.

– Когда нас мучает жажда, мы пьем не из рук, – возразила Лола.

– Мы делаем игрушки для наших детей, которые представляют собой повседневные вещи в миниатюре, – добавила Сара.

– Маленькие фургоны вместо больших? – уточнил Коннер.

– Кукол вместо детей, – засмеялась Сара. – И чайные сервизы вместо…

Громко хлопнула дверь. За Кейсом.

– Фьють! – присвистнула Лола. – Ну я рада, что этот парень ушел. А то он напоминает гризли, у которого болит зуб.

– Некоторые народы не делают таких маленьких вещей, – сказал Ют.

– Гм… – Коннер посмотрел на Юта. – Ты думаешь, что они дрейфят…

– Боятся, – поправила Сара.

– Ну да… боятся девчоночьих игрушек?

– Не любить – это не значит бояться, – возразил Ют. – Я терпеть не могу рыб, но я их ни хрена не боюсь.

– Зато ты ешь змей, – сказал Коннер.

– Потому что они не склизкие. А рыбы – склизкие и противные.

Сара кашлянула.

– Виноват, – пробормотал Ют. – Пойду наберу дров.

– Хорошая идея, – сказала Сара, устремив взгляд на брата. – Возьмите пегую кобылу. Она привыкла возить неудобную кладь.

– А то я не знаю! – недовольно проговорил Коннер. – Кто, по-твоему, приучил ее вкалывать?

Сара подавила готовый было вырваться упрек. Коннер прав – именно он приучил пегую кобылу исполнять функции вьючного животного. Но не так-то легко было справиться с привычкой давать указания брату.

«Ты так привязала Коннера к своему собственному фартуку, что удивительно, как он еще способен дышать».

– Прости, – тихо сказала Сара.

Удивленный Коннер обернулся и уставился на сестру.

– Мне не следует говорить тебе то, что ты сам хорошо знаешь, – объяснила она. – Постараюсь впредь этого не делать.

Коннер улыбнулся, и его улыбка была такой мягкой, что у Сары стало тепло на сердце.

– Ничего, – сказал Коннер, – иногда мне надо напоминать.

Сара улыбнулась, подошла к брату и обняла его. Хотя он был пока еще по-юношески худощавым и не набрал силы взрослого мужчины, роста он был такого, что ее макушка едва доставала до его подбородка.

– Я все забываю, какой ты уже большой, – пробормотала Сара.

– Он тоже, – вмешалась Лола. – Интересуется вещами, из которых уже давно вырос.

– Ну погоди, попросишь подержать тебе пряжу, – смеясь пригрозил Коннер и вышел из хижины. Уже за дверью он выкрикнул:

– А что на обед?

– Бобы! – в один голос ответили Лола и Сара.

– Какое лакомство! – откликнулся Коннер. – Я не ел бобов уже не меньше двух или даже трех часов!

– Есть еще дичь, – добавила Сара.

Дверь тут же открылась.

– Дичь? – удивился Коннер.

– Кейс подстрелил, – пояснила Сара.

– А-а… Ну по крайней мере нам не придется долго искать свинец, – сказал Коннер. – Просто выковыряем его из зубов.

– Он стрелял не из дробовика.

Глаза Коннера округлились от удивления.

– А из чего же?

– Из револьвера, – коротко ответила Сара.

– Неразумная трата зарядов, – пробормотала Лола.

– Три птицы. Три пули. Все за одно мгновение.

Брови у Лолы взметнулись вверх.

Коннер присвистнул.

– Силен, – проговорила Лола. – Неудивительно, что он выстоял в перестрелке с Калпепперами.

– Он чуть не погиб, – глухо сказала Сара.

– Девочка моя, я еще не слыхала, чтобы во время перестрелки с Калпепперами кто-то сумел уцелеть. Так что ты должна благодарить Бога.

– А я-то думал, что он не очень хорошо стреляет из револьвера, – с некоторым удивлением произнес Коннер.

– Почему? Из-за того, что он был ранен? – спросила Сара.

– Нет. Из-за того, что он не подпилил прицел, не укоротил ствол и не подправил спусковой крючок, чтобы стрелять побыстрее.

– Модные штучки, – заявила Лола.

– Может быть, но благодаря, этим штучкам Калпепперы действуют со скоростью молнии, – возразил Коннер.

– Тебя этому учит Ют в то время, когда вы вместе работаете по дому? – строго спросила Сара.

– До свидания! – сказал брат, захлопывая за собой дверь. – Мы вернемся с дровами засветло!

– Коннер Лоусон! – крикнула Сара. – Ответь мне!

Ответом ей было молчание. Впрочем, оно было не менее красноречиво, чем слова. Сара повернулась к Лоле:

– Я не хочу, чтобы Ют учил Коннера всяким бандитским трюкам, – решительно сказала она.

– Отчитывай не меня, а своего братца. Он замучил всех вопросами о шестизарядном револьвере и всем таком прочем.

Сара закусила губу, отвернулась, осторожно поставила маленькие кружки в естественную нишу между бревнами.

«Я должна найти эти сокровища, – подумала она снова. – Должна обязательно найти».

Однако сегодняшняя попытка никак не приблизила ее к успеху.

Кейс вырыл несколько ям, но не нашел ничего, кроме битых черепков и следов древних кострищ. Еще попались обгорелая консервная банка, в которой кто-то разогревал на костре бобы, и полусгнившие кожаные конские путы. Других следов пребывания человека возле руин обнаружить не удалось.

– Ты меня слышишь? – нетерпеливо спросила Лола. Занятая своими мыслями, Сара вздрогнула и обернулась.

– Ты что-то сказала? – спросила она.

– Ну да, черт побери!

– Прости. Я… задумалась.

– Лучше вот о чем подумай. Ты должна радоваться, что у твоего младшего брата зоркий глаз, быстрые руки и мужской характер. Без этого в бою делать нечего. А Калпепперы – это не мальчики, которые по воскресеньям в церковь ходят и молитвы твердят. Это молодые, мерзкие твари! Любой из них.

Сара посмотрела на Лолу. Убежденность, с которой та все это говорила, подкреплялась суровым выражением ее лица.

– Ты знала Калпепперов? Ну, не обязательно Эба, но вообще их клан? – спросила Сара.

– Я росла недалеко от них. Моя мать стреляла из засады в родного дядю Эба за то, что тот меня изнасиловал. Мне тогда всего двенадцать лет было. Жалко, что не убила мерзавца.

Сара ошеломленно смотрела на Лолу.

– Он был не первый… и не последний, – сказала Лола. – Мать приобщила меня к этому бизнесу. – Женщина пожала плечами и улыбнулась беззубой улыбкой. – Я об этом для того рассказала, чтобы ты не пилила Коннера за то, что он хочет уметь защитить себя.

– Я не хочу такой судьбы для своего брата! – с тихим отчаянием проговорила Сара, – Мужчина делает то, что он должен делать, и женщина должна это принять.