— Как ты узнал, что я здесь?

— Сам проболтался. Веди в гости.

Винт заметался по каморке, ему совсем не хотелось показываться на глаза этому весельчаку. Диван у Гриши был точь-в-точь как у них дома, только старее и поломанный.

Винт вспомнил про младшего брата, который решил спрятаться в диване, чтоб о нем затревожились и стали искать. Брата сразу не хватились, и он уснул под пружинным сиденьем. Мать чуть с ума не сошла, пока он там не проснулся и не начал орать со страха.

Винт взялся за край сиденья, оно легко поднялось. Он лег на пол и опустил над собой пыльное сиденье с ржавыми пружинами.

— Менты сюда не заглядывают? — входя спросил длинноволосый. — Как тут в кайф, слушай! Давай жить вместе?

Он упал на диван, и пружины над Винтом заскрипели, посыпалась труха.

— Мне выпить надо, — скрипуче сказал Сэр, — я выпить хочу. Можно?

— Ты славно затарился! — сказал незнакомец. — Бабу ждешь?! О, какие напитки? Пей, разрешаю. Я ж не зверь.

Прямо перед Винтом дрожащая рука Сэра ухватилась за горлышко красивой бутылки.

— Открыть не можешь?!

Незнакомец забрал у него бутылку, ругнулся.

— Сейчас я ее.

Он пошел к двери. Сэр сидел тихо, не шелохнувшись.

— Кто здесь?! — заорал незнакомец с порога. — Ты, гнида, кто здесь есть, я тебя спрашиваю!?

Сэр захрипел. Незнакомец, наверно, передавил ему горло воротом рубашки.

— Чей там велосипед? Во дворе?

— Мой, — хрипло сказал Сэр.

Винту под диваном немного полегчало.

Сэр от толчка завалился на ящик, где сидел раньше.

— У тебя на штаны не хватает. Откуда велик?

— Украл.

— Я тебе сказал — деньги сегодня получишь.

— Думал, обманешь.

Веселый гость успокоился.

— Не вижу, куда лить. Стакан есть?

Сэр не мог больше терпеть, раздалось бульканье. Он выпил из горлышка, счастливо выдохнул.

— Сейчас, — пробормотал он, — я свечку купил. Сейчас…

Он долго искал коробок. Сломалось две спички в его нетвердых руках.

— Дай сюда!

Незнакомец уверенно чиркнул о коробок, осветилась каморка. Прямо перед лицом Винта стояли ноги в новеньких кроссовках. О таких мечтали все пацаны на улице. «Рибок»— ясно при свече читалась надпись фирмы. Стоили они отцовскую зарплату, если не больше. «Рибок»… Забулькало спиртное в стаканы.

— За нашу победу! — сказал гость.

Сэр доставал из мешка и раскладывал закуску. Незнакомец молча жевал. Удивительно, но Сэр совсем не опьянел.

— Ты зачем приехал? — спросил он.

— Повидаться.

— Мы виделись сегодня, когда ты мне деньги давал.

— Чем ты недоволен?

Сэр помолчал.

— Ты Гришу… убил?

— Этого придурка? — лениво спросил незнакомец.

— Он безобидный…

Гость расхохотался. Он странно веселился — вдруг начинался хохот, обрывался сразу, вроде он себе рот зажимал ладошкой.

— За что ты его, Полундра?

— А чтоб не болтался под ногами. Он не такой уж дурак. Что-то там соображает своими тухлыми мозгами.

— Ты меня убьешь? — тихо спросил Сэр.

Полундра молчал. Ему доставляло удовольствие смотреть на потевшего от страха жалкого алкоголика.

— Ты же молчать обещал насчет кладбища.

— Буду! — выкрикнул Сэр.

— А по пьяни? С дружками? А в ментовку попадешь?!

— Я уеду. Я на Черное море поеду.

— Хорошая мысль, — вяло сказал Полундра.

— Уеду, клянусь! Ты меня никогда не увидишь.

— Откуда ты знаешь, что этот придурок не в психушке? Проверял, что ли?

— Нет, что ты, Полундра, — засуетился Сэр, — этот пиджак на тебе, он же ведь с Гришей уехал в психушку. Ну я и подумал…

— А, пиджак…

Труха опять посыпалась на Винта, заскрипели пружины. Наверно, Полундра снимал пиджак.

— Держи.

— Зачем он мне?

— Я тебе его дарю, — сказал Полундра тоном, после которого от подарков не отказываются.

— Спасибо.

— Живой твой придурок. Мы с ним повидались, а потом его опять в психушку забрали. Можешь его навестить.

«Врет!» — подумал Винт под диваном.

Они еще выпили. Гость засобирался уходить. Сэр проводил его до порога. Долго стоял там, хотел быть уверенным, что тот не вернется и не спрятался за дверью. Прошаркал к столу, сел.

— Вылезай! Он ушел.

Винт выбрался из-под дивана.

— Что ж ты велосипед не спрятал?

— А как вы узнали, Сэр, что я здесь?

— Твои ноги с моего места видно.

На ящике стояло несколько бутылок с иностранными наклейками, яркая ветчина лежала на чистой бумаге, из пакета выглядывала палка дорогой колбасы. Свеча горела не простая, с золотыми прожилками, толстая.

— Выпьем? — предложил Сэр.

— Я не люблю, — сказал Винт.

— Я тебе сладенького, — суетился Сэр, — видишь, банан нарисован. Бананом пахнет… и крепость, на, почитай.

— Не по-русски, — сказал Винт.

— Крепость читай там, сбоку. Крепость по-русски…

— Двадцать пять процентов.

— Видишь, — сказал Сэр, — это детям можно…

Винт налил себе капельку.

— Где твой дружок?

— Из дому не выпускают.

— Значит, нахулиганил.

Сэр выпил водки из темной бутылки. Винт отхлебнул сладкую зеленую жидкость из своего стакана. Действительно, было совсем не горько, вкусно пахло бананом. В животе стало тепло.

— Вот мой долг… — Сэр достал из кармана пачку денег, не считая отделил часть.

— Это много, — сказал Винт.

— Ничего, — сказал Сэр, — вы хорошие ребята, не жалко…

Он оглянулся тревожно и опять начал пить. Винт когда-то читал про землетрясения. Ни один прибор не может определить, когда земля начнет уходить из-под ног, самый ученый академик не знает времени извергаться вулканам и рушиться зданиям, а глупое зверье чует без всяких приборов. Сэр своей паникой просто звал на себя беду. То шептал, то начинал кричать, прислушивался к чему-то, срывался с места, бежал на улицу смотреть в сторону города. Пил все время — жадно, много и часто.

— Зачем он приходил? — в десятый раз спрашивал он себя.

— Кто этот Полундра? — спросил Винт.

— Ужасный, — сказал Сэр, — ужасный, ужасный, ужасный… Он человека может убить. Запросто. Возьмет какую-нибудь железяку и по башке. Ему ничего не стоит. Не вздумай попадаться ему на пути. Увидишь и прячься сразу. Ни в коем случае, ни за какие деньги…

Он снова налег на водку.

— Умеют делать! — говорил он, разглядывая бутылки. — Такую водку можно пить. На здоровье!

Замолк, с ужасом уставился на подаренный гостем пиджак. Подобрался к нему, как к змее, потом взбесился. Швырнул пиджак со всей силы на пол и начал топтать. Винт подтянул ноги, чтоб ему не мешать. Сэр скакал на пиджаке, и тень его на стене прыгала и ломалась. Он утомился, сел, дышал тяжело. Вдруг подозрительно посмотрел на Винта и сказал:

— Что я тебе сейчас сказал?

— Ничего.

— Если я что-нибудь скажу, не запоминай. Это опасно. Не надо тебе ничего запоминать.

Ему стало холодно, он обнял себя руками за плечи, но его заколотило еще сильнее. Винт закрыл дверь, но все равно у Сэра зуб на зуб не попадал, тряслась сигарета во рту. Винт отряхнул пиджак, накинул ему на плечи. Тот пригрелся, успокоился. Руки перестали ходить ходуном, он смог выпить еще стакан. Это не пошло ему на пользу. Он вдруг взвизгнул, сбросил пиджак.

— Ты кто?

Тут уж Винту стало не по себе. В глазах у Сэра пропало всякое соображение, он уставился на него слепыми, белыми глазами. Винт потихоньку начал подвигаться к выходу.

— Куда?!

Сэр хотел схватить, достать его рукой, промахнулся и плашмя лицом грохнулся на бетонный пол. Попытался подняться, не смог. Речь его стала бессвязной, он скрипел зубами и грозил кому-то тощим кулаком.

Винт замучался поднимать его с пола. Кое-как уложил на диван, накрыл пиджаком и задул свечку.

Паршиво было на душе. Все-таки состояние передается от одного человека к другому. Ярко полыхала на комбинатовской трубе реклама АСС. Даже от нее сегодня вечером веяло жутью.