— Будь мудрее меня. — Голос старика дрогнул. — Не храни свое право смотрителя до старости. До того дня, когда будет уже все безразлично. Все… кроме чертового лабиринта!

— Деда? Ты что? Как можно?

— Иди, иди. Бари гишер.

Торос Ангурян снова раскрыл книжку и принялся внимательно читать строку за строкой, шевеля сухими губами.

До Карины дошло все только к утру. Она хорошенько проревелась, просмотрела в сети все, что смогла найти по запросу «Макар Шорохов». Написала ему на страничку комментарий… Анонимный. Бессмысленный. Потом еще один — такой же. Потом вырубила комп, легла и пялилась на люстру, пытаясь не думать о том, как он ее целовал под этой самой люстрой, ну и вообще.

«Если бы можно было что-нибудь изменить. Чтобы не было этой глупой вражды, чтобы никто не мешал нам встречаться, чтобы Цыба остался жить… Почему? Откуда все началось? Почему этот неизвестный Шорохов в начале прошлого века убил деда Вазгена? За что? Да какая теперь разница, но если бы не он…»

Вот в этот самый момент и дошло! Карина вскочила с кровати и еле удержалась, чтобы не бежать вниз к деду. Рванула с утра — хотела еще успеть на кладбище. Дед только встал, достал трубку и искал жестяную коробку с табаком. Протянув старику круглую жестянку, Карина невинно… как будто ей это только в голову пришло, протянула: «Деда, а вот в каком году бабка Ануш встала на лабиринт»?

— В девятисотом. В мае. Числа где-то двадцатого, — не задумываясь, ответил дед, и Карина поняла, что он специально проверял даты.

— Спасибо, деда. Ну, я побежала.

— Осторожнее там! — Он не улыбался. Смотрел строго и нежно, будто в последний раз.

Ни завтрака, ни чашки чая; Карина вылетела из дома, махнув зашторенному окну — там, как обычно, пряталась мать. Приказав шоферу ехать к школе, прикинула, что если поймает тачку сразу — успеет на кладбище. Успела…

И там, скомканно, сбивчиво, но все-таки (по крайней мере, ей так показалось) доступно объяснила Макару про линзу… и странников.

В последнем, кстати, Карина была не уверена.

«Право смотрителя…»

— Я здесь, маленькая синьорина! Вы настойчивы.

Могла бы — бросилась бы знатному венецианцу на шею. И бросилась бы, но Барбаро был в придворной одежде и шикарен, как дворцовый павлин. А Карина час назад плавала в болоте прямо в джинсах и куртке, поэтому предпочла ограничиться приветственным кивком.

— Лабиринт в порядке, мэтр. Пахак… то есть демон жив…

— Хихи, — демон потянул носом и, учуяв «хозяина», равнодушно улегся на камни.

— Сейчас это не важно. — Барбаро взмахнул рукой, останавливая Карину. — Вы просили — я здесь. Вы хотели ваше право? Вы его получите. Итак… Слушаю.

— Я пользуюсь правом смотрителя и прошу вас, мэтр, помочь мне… — Она перевела дыхание и продолжила: — Час назад через линзу прошел человек… Я хочу… я хочу туда, куда попал он!

Смотрела во все глаза, ожидая ответа. Стиснув зубы, чтобы не выпустить наружу страх. Боялась, вдруг попросила невозможного, и «хозяин», окинув ее холодным взглядом патриция, откажет в просьбе.

— Идите за мной, маленькая синьорина. Руку.

Теплая девичья ладонь скользнула в широкую, крепкую ладонь средневекового рыцаря. Меховая подстежка его симары щекотно коснулась ее запястья. Мгновенно, без единого звука «упала» тупиковая стена, и Карина Ангурян вступила в святая святых подземного царства.

— Хихи… — Пахак двинулся было следом, но на границе, там, где над полом выступал невысокий «порожек», остановился и зарычал. Вздыбился загривком, вытянул осторожно лапу, словно пытался украдкой переступить запретную линию, но, наткнувшись на невидимый барьер, отскочил назад. Зафыркал обиженно. Снова лег.

— Прощай, Пахак… — шепнула Карина.

— Хихи.

Пылали факелы в десятках стрельчатых ниш. Сияющий мрамор покрывал стены квадратного зала. Четыре круглые колонны поддерживали свод. Карина зажмурилась от яркого света. Привыкнув, огляделась внимательнее. Ей показалось, что пламя факелов горит слишком уж ровно для обычного огня, но внутри залы было безветренно, и, возможно, этим объяснялось то, что огни совершенно не дрожали. Цвет пламени — белый, чистый, какой-то «хирургический» — тоже показался немного странным.

— Черепаха? Да. Любопытно… — Мэтр Барбаро изящно нагнулся и поднял с пола блестящий, знакомый до боли кругляш. Увидев недоумение «маленькой синьорины», снисходительно пояснил: — Предмет может находиться только в одном месте. В настоящем. Пройти сквозь линзу с предметом — невозможно.

— Ох… То есть…

— Пусть ждет своего владельца здесь. — Предмет глухо стукнул о пол. Барбаро просто скинул его, как какой-то бесполезный мусор.

Карина почувствовала, как похолодели и отнялись ноги. А Макар еще говорил, что хуже некуда. Всегда есть куда хуже. Теперь он неизвестно где, один, да еще и без предмета!!! Нет! Она не должна больше медлить ни секунды.

— Право смотрителя. Пожалуйста. Он же там такого натворит, не расхлебаем.

— О! Си! Понимаю. Синьорина очень торопится! Зря. Не нужно. Но я понимаю… Любовь.

Карина поймала легкую усмешку «хозяина», но ей уже было не до куртуазных бесед. Тем более что она увидела линзу.

Похожая на застывшее на постаменте круглое зеркало, мерцающая то серебром, то перламутром, линза была в самом деле прекрасна. Наверняка в другое время и в другой ситуации Карина бы нашла время и силы полюбоваться чудом. Наверняка. Но сейчас она буквально поволокла венецианца вперед, и тот, тихо засмеявшись, поддался ее напору.

За шаг до линзы Карина остановилась.

Что теперь? Барбаро нажмет на какой-то счетчик? Запустит механизм? Прочитает заклинание?

— Держитесь, синьорина!

Шаг…

Сияние окутало ее, спеленало глухой тишиной. Как она ни вслушивалась, не смогла различить ни звука. Безмолвие длилось лишь доли секунды, но ей показалось, что она оглохла.

— Просьба выполнена, смотритель.

Чуть не упала. Тот же зал, только чуть темнее — половина факелов не горит. Белые стены из странного, похожего на полупрозрачный мрамор материала. Только черепахи, которая еще секунду назад валялась на полу и жалобно поблескивала панцирем, нет.

— Мы что? Уже приехали? Дон Барбаро? — спросила Карина. Обернулась.

В зале линзы никого, кроме нее, не было.

Отошли подальше от людских глаз — вниз, к Дону, завернули за сарай и сели на гнилое бревно. Макар обтер о штанины влажные ладони — нервничал. Будущий прапрадед, Макар-старший, наоборот, казался на удивление спокойным, будто к нему каждую неделю ходили посетители из двадцать первого века. Впрочем, судя по рассказам родни, его и впрямь было сложно чем-нибудь поразить…

Даже новенький смартфон, продемонстрированный Шороховым-младшим как доказательство путешествия во времени, не вызвал у предка ни восхищения, ни вопросов. Нет, технику он любил, но пользы от современного гаджета так и не понял.

«Вот тебе и дед, — думал Макар, мельком разглядывая Шорохова. — Хотя не дед, конечно, аж «прапрадед». Но это было слишком длинно, так что в голове все равно крутилось кроткое «дед». Впрочем, и «дед» не слишком подходило молодому, на пару лет старше, ростовскому парню.

— Ты чего? — напрягся «дед», поймав внимательный взгляд Макара. — Уставился, как баран на новые ворота!

— Да странно это все, нет? Ты прям как я, только на сто лет старше…

«Дед» смущенно кашлянул, то ли еще не до конца поверив, то ли выражая несогласие со сходством.

— Ты погоди, я тебе сейчас семью покажу… — осенило Макара.

Макар-старший с недоверием покосился на смартфон.

— Смотри! Вот это батя мой — твой правнук, соответственно… Похож?

Вместо того чтобы придвинуться поближе, «дед», наоборот, отклонился в сторону, словно опасаясь взглянуть на экран.