– Скажи Слейтеру, кто он такой, – ухмыляясь, посоветовал Низкорослая Собака.

– Ну да, это все равно, что пустить себе пулю в живот, – ворчливо ответил Банданна Майк. – Подлая тварь, этот Джерико.

Последовала пауза. Затем раздался хлопок – это открывали бутылку. Возбужденное кряканье и покашливание подсказали Рено, что там была отнюдь не вода и не кофе.

– Как ты думаешь, что приключилось с Горбатым Медведем? – спросил Банданна Майк.

Низкорослая Собака рыгнул.

– Или мертв, или отправился к бабе.

– Черт побери, а мысль о золоте греет, – проговорил Банданна Майк через некоторое время. – Интересно, они уже нашли его?

– Нет еще. Золота еще нет, – лаконично проговорил Низкорослая Собака.

Некоторое время слышалось только завывание ветра. Лошадь заржала и переступила ногами.

Рено, не шевелясь, ждал.

– А ты считаешь, что этот Рено действительно умеет стрелять так, как про него говорят?

– Настоящий дьявол с револьвером, будь уверен, – весьма эмоционально подтвердил Низкорослая Собака.

Рено пожалел, что ему не пришлось доказать это, когда Низкорослая Собака был у него на прицеле. Сейчас в банде было бы одним команчи меньше.

Впрочем, недостатка в ленивых, жадных и жестоких проходимцах, пополнявших ряды банды Джерико Слейтера, никогда не было.

– А как насчет девицы? Ты видел ее? Она хорошенькая?

– Баба как баба. Порочная, видать, бабенка.

Банданна Майк засмеялся.

– Надеюсь, я буду одним из первых. А то от девчонки ничего не останется.

Последовала пауза, во время которой бандиты переливали содержимое бутылки себе в глотки, затем воцарилась тишина.

– Сыгранем в трик-трак? – предложил Банданна Майк.

Низкорослая Собака выразил согласие.

В тишине послышалось азартное хлопанье картами.

Рено ничего не оставалось, как лежать, затаившись, и ждать дальнейшего развития событий. Он мечтал обладать способностью Калеба бесшумно передвигаться по земле. Он много бы дал сейчас за то, чтобы подползти и перерезать Бандам не Майку его мерзкую глотку.

Около часа Рено вынужден был слушать препирательства двух бандитов за игрой в карты. Затем стал медленно отползать, используя порывы ветра, заглушающие шорохи.

Возвращаясь в лагерь, Рено сделал круг и появился с тыла. Ева была на месте, при ней – дробовик, оба ствола были заряжены. Увидев Рено, она опустила дробовик и подбежала к нему. Он обнял ее и крепко прижал к себе. Когда он наконец отпустил ее, Ева вопросительно заглянула ему в глаза.

– Слейтер, – произнесла она.

Это был не вопрос.

– Слейтер, – подтвердил Рено. – Двое его людей охраняют маленький луг, что пониже этого. Остальные расположились лагерем на лугу подальше.

– Что мы собираемся делать?

– Искать золото, сладкая девочка.

– А потом?

Рено холодно улыбнулся.

– А потом я собираюсь проучить этих ребят с помощью черного пороха.

«И дай бог, чтобы Кэл, Вулф или Рейф оказались в пути», – подумал, но не сказал он.

Ева ждала в том месте, где нора койота выходила в главную штольню. За вчерашний день Рено расширил нору настолько, что был в состоянии туда протиснуться. С трудом, но он мог добраться до того места, куда несколько веков назад были упрятаны восемнадцать слитков.

Шорох свидетельствовал, что Рено ползет, но Еве хотелось для верности услышать его голос. Она распласталась на полу штольни и окликнула его.

– Рено! У тебя все в порядке? Там вроде бы что-то упало.

Он отозвался незамедлительно. Голос его искажали повороты и изгибы норы, в которой он находился, но для Евы это не имело значения.

– Я убираю мусор с пути, – пояснил он.

Это было правдой лишь наполовину, притом именно на ту половину, которую он намерен был сказать Еве. Расширение норы вызвало два небольших оползня. Рыхлая порода все еще продолжала осыпаться. В любой момент мог произойти большой обвал. Чем дольше он находился в штольне или норе койота, тем большей опасности подвергался.

Однако Рено знал, что если он скажет об этом Еве, она будет настаивать, чтобы он позволил ей, тоненькой и легкой, вытащить оставшиеся слитки. Он же никак не хотел, чтобы она ползала по ненадежной штольне.

Собственно говоря, он не хотел, чтобы Ева-вообще сейчас находилась в шахте, но ее невозможно было переупрямить. В конце концов он согласился, что она может находиться в шахте, но только в тех местах, где потолок и стены были сложены из твердых пород.

– Отойди назад, – сказал Рено. Затем поправился, сообразив, что отойти здесь невозможно: – Отползи с дороги, gata. Я вылезаю.

Ева отодвинулась от отверстия, которое и сейчас казалось слишком узким для плеч Рено. Вначале показались два слитка. При свете фонаря они так блестели, словно их только что отлили.

С немалым трудом Рено выполз из отверстия. На его лице виднелись следы пота и пыли. Грязной была и его одежда. А вот ружье оставалось чистым. Он поставил его у стенки норы, перед тем как отправиться за золотом.

Рено поднял тяжелые слитки и поместил их рядом с принесенными ранее.

– Шестнадцать есть и два осталось, – сказал Рено, разминая руки и плечи.

– Разреши мне принести послед…

– Нет!

Рено уловил откровенную резкость в своем голосе и с опаской подумал, как бы Ева по его тону не догадалась о критическом состоянии норы. Он выдавил из себя улыбку, наклонился и поцеловал девушку.

– Я вернусь быстрее, чем ты успеешь соскучиться, с золотым слитком в каждой руке.

Ева хотела было возразить, хотя и понимала бесполезность спора. Вместо этого она заставила себя улыбнуться и кончиками пальцев коснулась его губ.

– Поторопись, милый, – шепнула она.

После того как Рено вновь исчез в норе, Ева согнулась у черного отверстия и стала молиться.

Она читала молитву, когда до нее докатился какой-то рокочущий и скрежещущий звук. Волна воздуха вырвалась из отверстия, принеся с собой облако пыли и грохот обрушившейся породы.

Нора койота рухнула.

– Рено! – закричала Ева. – Рено!!!

Она ничего не услышала в ответ, кроме грохота породы, которая еще не улеглась на новом месте.

Заглянув в нору, Ева не увидела света от фонаря Рено. Она схватила свой фонарь и поползла вперед, толкая его перед собой. В воздухе клубилось столько пыли, что свет, казалось, пробивался сквозь какое-то марево.

Некоторое время Ева кашляла, задыхаясь от пыли. Она приложила к лицу носовой платок и продолжила путь, не обращая внимания на то, что обломки царапали ее тело.

Она все время звала Рено, однако ответом ей было лишь эхо ее голоса.

Фонарь во что-то уперся, и Ева не могла его сдвинуть. Продолжая окликать Рено, Ева пыталась преодолеть неожиданное препятствие. Наконец она поняла причину. В том месте, где нора соединялась со старой и более широкой штольней, потолок обвалился. Перед ней встала стена из обломков.

Ева начала разгребать камни, разбрасывая их по обе стороны от себя. Однако вместо одного убранного камня появлялись два новых.

– Рено!

Но ничто не нарушало молчание штольни, кроме ее рыданий.

Примерно через час она поняла, что у нее не хватит сил одной пробиться через завал.

Грязная, растрепанная, с безумными, широко открытыми глазами, Ева миновала то место, где, по словам Рено., находился пост Слейтера. Хотя из-под ее ног дважды скатывались вниз камешки, ее никто не окликнул и не стал преследовать. Ева едва ли оценила такую удачу. Она вся была поглощена тем, что ей предстояло сделать: подкупить Джерико Слейтера, используя золотые слитки и свинцовые пули.

«Они хотят золота – они его получат. Но прежде они должны откопать Рено.

А я буду стоять над ними с заряженным дробовиком».

Где-то в глубине души Ева чувствовала, что ее план наивен, что это самоубийство. Но что еще она могла сделать? У бандитов силы были.

Поэтому она пойдет к Слейтеру – и будь что будет.