И вот оно! Только сейчас Лютич понял, что дети вовсе не боятся. Не боятся перестрелки, не боятся предсмертных криков, не боятся его, не боятся наставленного на них автомата, вообще ничего не боятся. Они просто стоят и ждут.
Но чего они ждут?
— Капитан, опустите автомат и не пугайте детей, — предложил сержант Кротов успокаивающе кладя ладонь на дуло автомата, опуская оружие к земле.
Лютич очнувшись, сбросил руку сержанта, выкрикнув ему в лицо:
— Отставить! Это не дети, а мутанты или скоро ими станут!
— Да какие же это мутанты, капитан? — удивлённый не на шутку, реакцией командира, спросил Кротов. — Сами посмотрите — это же испуганные маленькие ребятишки и им требуется помощь, — и после предложения, последовал взрыв негодования. — Не будьте дураком капитан! Опустите автомат.
— Я сказал отставить! — И оттолкнув сержанта Кротова, капитан распорядился. — Всем быть на чеку! Предельное внимание… — И вот тут наконец на него снизошло озарение. Он нашёл решение, как разрулить напряжённую обстановку. Им же на лекции говорили, что мутанты обладают слабым интеллектом и не умеют говорить. А что если им задать вопрос? Ответят?
— Эй вы! — бросил он детям, — откуда вы?
Дети разом, как по команде, неопределённо махнули себе за спину.
— А как вас зовут? Назовите свои имена.
Как ни странно, но вполне ожидаемо, для Лютича, дети ничего не сказали, продолжая таращиться на солдат.
— Вы слышали? Я повторяю свой вопрос. Назовите свои имена… — Но дети снова промолчали. И тогда Лютич ехидно поинтересовался. — Не можете! Тогда ответьте почему не можете? Забыли?..
Но тут кто-то из десантников не выдержав дурацкого спектакля, воскликнул, встряв в допрос:
— Остановитесь капитан, вы не в себе. Как они вам ответят, они же в шоке…
— Тихо! — прикрикнул Лютич на десантников. — До этого они меня отлично поняли, а имена свои вдруг, ни с того ни с сего, взяли да и забыли? Неувязочка получается.
Но у десантников было иное мнение:
— Капитан, нельзя же так. Это же дети…
— Опустите оружие капитан и давайте отведём поскорей ребятишек в безопасное место.
Лютич понимал, что ситуация выходит у него из-под контроля. Эти слепцы не желают его слушать, они верят только своим глазам, но не верят своим ощущениям и здравому смыслу.
— Стоять! Всем не двигаться с места, — рычал Лютич, никого не слушая, нутром ощущая, как растёт вокруг него неприязнь отчуждения.
— Так и будем стоять? А что дальше? — послышался нервный вскрик по рации. Ответа не последовало и в эфире повисла тишина.
И пока капитан Лютич нервно искал выход, затянувшиеся молчание прервали сами дети:
— Дяденьки нам страшно, спасите нас, — жалобным хором попросили они.
Этот жалобный призыв о помощи, обрушился на десантников, подобно молоту, угодив в самую их душу, разорвав последнее звено недоверия.
— Да что же мы за звери-то такие, — воскликнул сержант Кротов, и вышел из строя уверенным шагом, а за ним уже потянулись и остальные.
— Бедненькие, конечно же мы вас спасём. Идите сюда скорей, — пролопотал сержант подходя к детям, подхватив по пути плачущего пацанёнка. И посадив его себе на руку, заботливо спросил. — Больно ушибся? — Мальчишка сразу же перестав плакать, кивнул и широко улыбнулся, от чего у солдата сразу стало светло на душе и он так же открыто заулыбался маленькому ребёнку.
Всего детей было двенадцать. Десантники подхватывали на руки самых маленьких, а ребятишки постарше сами подходили к солдатам и прижимались к ним как испуганные зверушки. Те в свою очередь гладили детей по головам, успокаивая и их лица озаряли радостные улыбки. Улыбки сильных людей, что всегда защищают слабых.
И вот уже самые маленькие, сидя на руках взрослых, заинтересовавшись лицевыми масками, протянули свои худенькие ручки к лицам солдат, а десантники, не долго думая, поснимали свои маски и отдали их детям, дабы те поиграли и успокоились.
Капитан Лютич просто не мог стоять и смотреть, как его подчинённые перестав подчиняться приказам, подходили к детям и сажали их себе на руки, поснимав герметичные маски:
— Назад! Я приказываю, назад. Лицевые маски не снимать! Вы у меня все под трибунал пойдёте, — кричал он и грозил и приказывал, но видя что никто из солдат, кроме пяти-шести, ему не подчиняются, полностью поглощенные детьми, Лютич, в бессознательном порыве, уберечь личный состав, от роковой ошибки, выстрелил, убивая наповал двух мальчишек, лет десяти.
Десантники повинуясь выработанному инстинкту, тут же прикрыли собой ребятишек, наставив оружие на капитана. И вперёд, снова вышел сержант Кротов, только уже со стороны детей:
— Капитан, оружие на землю! — кричал он. — Я приказываю, оружие на землю!
— Ты не можешь мне приказывать, я здесь командую, — вступил в перепалку Лютич. — Разве вы не видите — это не дети, это мутанты.
Но сильные мужчины, у кого в крови было — защищать слабых и невинных, и особенно беззащитных детей, чьи бы они не были, больше не слушали своего командира и тихо молча стояли, целясь в капитана. А сержант Кротов, криком продолжал доказывать свою правоту:
— Капитан! Вы сошли с ума! Перед вами маленькие дети, а вы из них делаете чудовищ. — Двое десантников подошли к убитым детям и со скорбным выражением на лице, покачав головой, закрыли им глаза. Еле сдерживая бешенство, Кротов приказал. — Капитан, я снимаю с вас полномочия. Теперь я здесь командую! Оружие на землю! Я больше повторять не намерен. Оружие на землю!
— Нет! — и Лютич выстрелил, ранив сержанта в правое плечо. Тут же, в ответ, две пули пробили капитану обе руки, а сзади кто-то из десантников, ударил его по затылку прикладом, выбивая дух.
Уже теряя сознание и падая на колени, он всё равно продолжал шептать, поглощённый страхом за жизнь своих людей:
— Нет, вы совершаете ошибку. Это не дети, это… — и свет померк в его очах.
Десантник, что секунду назад ударил командира по голове, зло сплюнул на поверженное тело:
— Каратель чёртов! Зверюга одним словом и весь твой спецназ сплошь звери долбаные, — и брезгливо переступив пошёл к детям, вешая автомат на плечо.
Раненный в плечо, сержант Кротов, пока накладывали шину и фиксировали руку, лёжа на земле, рассматривал серое и хмурое небо. Устав от бестолкового разглядывания, сержант перевёл взгляд на спасённых ими детей, что так и стояли, прилипнув к десантникам не на секунду не отходя от них ни на шаг. Рядом стоял пацан, лет тринадцати, держась рукой за пояс десантника и в упор смотря на Кротова. Заметив на себе взгляд, сержант ответно посмотрел на мальчишку и когда их глаза встретились, его неожиданно обдало ветерком тревоги.
«Какие странные глаза у этого мальчишки, — вяло призадумался он. — Такие тёмные и бездонные, словно два колодца, что манят своей таинственной глубиной так, что не можешь оторвать и взора. И этот взгляд… совсем не по-детски наивных глаз. И как он раньше мог пропустить, этот странный гипнотизирующий взор, выражающий довольно странное сочетание чувств, сочетающий в себе и полное равнодушие ко всему происходящему вокруг, и в тоже время смотрящий с настороженностью и какой-то необъяснимой, тихой злобой, загнанного зверя».
И у Кротова в какой-то момент, создалось такое впечатление, что его рассматривают не как человека, а как какую-то козявку, что валяется сейчас под ногами этого странного мальца.
«Разве так должны смотреть, только что спасённые дети, на своих спасителей? — оторопело задался он вопросом, не сводя глаз с мальчишки. — Разве такие чувства свойственны людям, только что выбравшимся из беды? Смотри-ка, ни следа благодарности, спокойствия или душевной радости в их взгляде нет, свойственные любым спасённым, кто бы они не были. Если, только, эти дети не… А что если капитан был прав?». — И от последней мысли, сержанта пробила дрожь.
С усилием оторвав взгляд от мальчишки, Кротов постарался разглядеть как себя ведут остальные, ими спасённые, дети. И то что раньше, не привлекало внимания, сразу же бросилось в глаза.
