До того случая, Натовские войска с вожделением выстроились на границе с Польшей, имея прямое намерение вмешаться в нашу, якобы междоусобную бойню, по ликвидации демократии в стране. Но затем произошёл трагический случай с этим Адамом Велесом и следом каким-то образом произошла утечка информации. И что же, мы получили взамен? Натовские войска, как ошпаренные, разбежались по своим углам опасаясь неизвестной заразы. А весь мир застыл в страхе.

Америка, Китай и ряд других стран, направили на нас свои ядерные ракеты, со страхом прислушиваясь к поступающим разведданным. Над нами завис Дамоклов меч, господа, — возвестил Овчаренко, притихшей аудитории. — И стоит нам выпустить ситуацию из рук, как вся европейская часть России умоется в ядерном огне. В этом я вас уверяю. Они пойдут на это, и наверное будут правы, как это не прискорбно.

Поймите же, — снова взмолился Овчаренко, — в данной ситуации сохранение одного города сравнимо с самоубийством, тем более, что Москву мы уже потеряли. На карту поставлено нечто большее, намного большее. На карту поставлена жизнь, вся человеческая жизнь. Во всяком случае жизнь русского народа, точно. И как хотите господин президент, — сказал он напоследок, — решать вам. Но я считаю, вы просто обязаны обратиться с обращением к народу, и после этого нанести ядерный удар по столице.

Глава государства долго, молча слушал доводы генерала Овчаренко. И все его слова, как это не прискорбно были верны. Всё именно так и обстояло в Мире и в самой стране, если не сказать хуже. Но решиться на такой шаг… Есть ли оправдание ему?

Президент не был глупым человеком, и в отличие от галдящих сторонников, трезво оценивал сложившуюся нелёгкую ситуацию. И потому, судя по прояснившемуся взгляду, наполненному мукой, он вскоре пришёл к окончательному решению. Сам генерал Овчаренко, в этот затянувшийся момент, тихо молился, потому как только он и ещё пара человек, знали какой катастрофой может обернуться отказ, на его предложение.

— Хорошо генерал, — останавливая пересуды, сказал президент. — Я внимательно выслушал ваши доводы. Дайте мне два дня, для окончательного решения. Два дня…

— Товарищ главнокомандующий, — взмолился Овчаренко, — у нас нет двух дней! Я же говорю, счёт уже идёт на часы.

На что президент истерично взорвался, стуча по столу:

— Вы же понимаете! Я не могу решать такие вопросы самолично! Меня же в порошок разотрут, как сейчас вас самого, готовы были растереть вот эти господа. — И успокоившись, привёл доводы, — Я обязан вынести ваше предложение на всеобщее рассмотрение правительства. Там вы получите окончательный ответ. Дайте мне два дня генерал. Два дня, больше я у вас ничего не прошу…

— Хорошо, — сокрушённо согласился Овчаренко опуская голову. — Я сделаю всё возможное и постараюсь дать вам два дня. Но помните, — подняв глаза, сказал он, будто пророчил, — максимум на всё про всё, у вас есть неделя. После этого срока, готовьтесь к новым очагам заражения и к ярким вспышкам жаркого огня, очень жаркого огня.

— Я вас понял генерал. Со своей стороны, я также постараюсь, сделать всё от меня зависящие и не злоупотребить вашим временным лимитом. — Обнадёжил президент и обратившись к присутствующим, — Спасибо всем, совещание окончено, — стремительно покинул кабинет.

С этого момента пошёл отсчёт, быстро ускользающего, времени.

После двух дней кровопролитных боёв, в течение которых, армия людей снова понесла значительные потери, сколько на этот раз, достоверно пока не было известно, но потери были безусловно огромны, президент, как и обещал, собрал парламент, преодолев множество бюрократических проволочек и генерал Овчаренко предстал таки наконец пред вершителями судеб государства. Снова ему пришлось выступать с пламенной речью, доказывая парламенту, правомочность своих действий. И снова убеждать, что страна стоит на гране катастрофы.

В этот раз генералу хотя бы не пришлось отдуваться за всех сразу. После его выступления на трибуну так же поднимались военные специалисты и разного рода ученые, и каждый из них с мелкими оговорками, но соглашался с доводами Овчаренко.

Бюрократия — это самая медленная машина в мире. Даже в чрезвычайных ситуациях, бюрократия долго раздувает пары, прежде чем тронуться с места.

«Когда-нибудь в нашей стране случится так, что государство продолжит своё существование лишь на бумагах», — в сердцах подумал Овчаренко, наблюдая с какой неторопливостью и просто хамской медлительностью, обсуждают, вынесенное им на повестку дня, предложение. — «И это скорее всего случится уже очень скоро».

Наконец спустя четыре часа, обстоятельно выслушав ответчиков, парламент пришёл к шаткому соглашению. Но прежде, перед вынесением окончательного приговора, различного рода министры засыпали генерала вопросами. Их было много и перечислять их все довольно утомительное дело. Лишь два вопроса, представляли особый интерес, в том числе и для самого Овчаренко.

— Какого рода ядерный заряд, вы намерены применить, для уничтожения Москвы? — таков был первый вопрос.

— В подробности сейчас я не буду впадать. Технические характеристики бомбы, вам лучше объяснят физики-ядерщики. Скажу лишь одно, что бомба будет обладать зарядом вещества быстрого периода радиационного распада.

— Спасибо.

И второй вопрос звучал так:

— Каким образом генерал, вы собираетесь бороться с последствиями распространения радиоактивного материала по близь лежащим областям? Какие ваши гарантия на то, что взорвав бомбу, вы не облучите миллионы ни в чём неповинных граждан?

На что генерал ответил:

— Гарантий у меня практически никаких. — По залу сразу же пронёсся вздох возмущений. — Но я могу вам подробно изложить план своих действий, — поспешил успокоить Овчаренко. — Сам план ещё не готов на бумаге, продолжаются объективные работы с Академией наук в области, распространения радиоактивных частиц в атмосфере при ядерном взрыве. Поэтому я изложу свой план пока что на пальцах.

Вы себе примерно представляете, как выглядит ядерный взрыв, — приступил он к обстоятельному повествованию. — Поэтому затрагивать этот вопрос я не буду. Перейду сразу к делу. После образования радиоактивного облака, под давлением атмосферных газов, стремящихся занять вакуум, образовавшийся после взрыва, мы дополнительно взрываем по периметру грибовидного тела, вакуумные бомбы. Таким образом мы постараемся создать вторичную область низкого давления и тем самым поспособствовать опусканию верхних слоёв атмосферы, что в итоге должно не позволить радиоактивному облаку рассеяться в стратосфере на сотни километров в округе.

Третья фаза операции заключается в распылении азотистых химических соединений по периметру московской области, дабы сконденсировать водяные атмосферные пары и тем самым вызвать дождь, чтобы уж точно быть уверенными, что радиоактивные частицы не выпадут вместе с дождём где-нибудь в Европе, Турции или на Урале к примеру. Ну а что по поводу наземного облучения, — генерал печально развёл руками, — тут уж ничего не попишешь. Учёный рассчитали должный заряд бомбы, для уничтожения города. Отголоски взрыва по математическим расчётам не должны пересечь МКАД, но на всякий случай я бы рекомендовал эвакуировать ближайшее Подмосковье.

— Всё это хорошо генерал, — послышался голос из зала. — Слышится это довольно фантастично, но я думаю выполнимо в какой-то мере. Но я сейчас о другом…

Вы вот в своём грандиозном плане упомянули вакуумную бомбу. Почему бы её не применить против… — человек в зале на миг запнулся, сверяясь с бумагой и по слогам произнёс доселе неизвестное для него слово, — мимикридов? Я кое-что слышал об этом чуде инженерной мысли, — сказал он справившись с произношением нелёгкого слова. — И как сейчас помню, если память мне не изменяет, применение вакуумной бомбы было бы более рациональным решением, чем ядерный взрыв. Ведь её принцип действия — это растекание взрывчатой смеси по округе, при этом она может затечь в любые щели, колодцы, тепломагистрали, где как раз таки и скрываются… человек снова было запнулся, но быстро нашёл выход, — «мимы» — не мудрствуя лукаво сказал он. — После чего смесь взрывают. Мне кажется это было бы лучшем решением проблемы, — предложил человек из зала, заканчивая свои рассуждения.