– Её лицо ужасающе, кровь стекает с уголков её губ!9

Жрецы выкрикивали отдельные фразы гимнов, как призывы. Толпа понемногу приходила в экстаз. Здесь не только жрецы, но и все собравшиеся хорошо знали гимны Кали. И вот уже отовсюду неслось:

– Гирлянды из человеческих голов украшают её голову и шею!

– Ожерелья змей на её груди!

– Своей левой ногой она стоит на груди трупа, своей правой ногой – на спине льва, облизывающего труп!

Жрецы во всю бесновались, потому что уже приняли «сладости Кали». Всем остальным наркотика пока не давали, Паранд распорядился, чтобы «сладость» выдали непосредственно перед тем, как они выступят. А ещё надо совершить жертвоприношение Кали. Сегодня он всё рассчитал до мелочей – толпа не должна перегореть раньше времени. Пока ещё продолжалась «идеологическая подготовка»:

– Она черна, как грозовая туча!

– У неё высунутый, свисающий язык!

– Пучок её спутанных волос касается неба!

– Она пьёт вино из черепа!

– Мёртвые тела служат украшением для её ушей!

– Её громкий хохот наводит ужас!

***

Ближе к полудню в христианский квартал вернулся лазутчик – шустрый подросток, посланный на поле беснования ещё с утра.

– Сколько их хотя бы примерно? – спросил командор.

– Более пяти тысяч, господин.

– Ты не ошибся? – Дмитрий изменился в лице.

– Я очень хорошо считаю, господин, и я знаю, как пересчитывать людей в толпе… Мы все погибнем, господин?

– Да, – грустно улыбнулся Дмитрий. – Да, сынок, мы все погибнем. Их многовато. Не печалься. Может быть, уже сегодня ты будешь беседовать со святыми на Небе. Господь нас примет к себе, не сомневайся.

– Можно мне остаться с вами, господин? Я хочу погибнуть вместе с воинами.

– Да, сынок, конечно можно. Впрочем, у меня есть для тебя важное задание. Отправляйся обратно к толпе и внимательно следи за происходящим. Запоминай всё. Потом расскажешь об этом кому-нибудь из христианских священников. Мы вряд ли услышим твой рассказ, нам, видимо, суждено погибнуть. Впрочем, сначала убедись, что все мы мертвы. А потом ищи живого христианского священника. То, что я поручаю тебе, очень рискованно, но кто-то должен рассказать правду. А сейчас, извини, у нас будет военный совет. Иди с Богом.

Все тамплиеры слышали этот разговор, командор был избавлен от необходимости давать пояснения, а успокаивать своих было просто нелепо.

– Надо выбрать место, где мы встретим эту нечисть. Пойдём.

Они прошлись по улице, на которой сплошь стояли убогие лачуги со ставнями на окнах. Дмитрий внимательно осматривал каждое из этих хлипких деревянных строений. Когда они дошли до места, где друг напротив друга стояли два относительно крепких каменных домишки, командор сказал:

– Вот здесь. Очень хорошо. Слушайте внимательно, – обратившись к одному моряку-сержанту, Князев сказал:

– Засядешь в этом доме с «Гевером». Когда авангард толпы поравняется с окном, коси их длинными очередями. Два рожка – больше не надо. Ты, брат, – сказал он второму сержанту, – Когда первый отстреляется, ударишь по толпе с другого фланга, так же длинными очередями и так же только два рожка. Они не ждут нападения, их первой реакцией на стрельбу будет полная растерянность. Надо быстро менять ситуацию, чтобы они не успевали привыкнуть. Сначала с одного фланга стрельба, потом с другого, начнут метаться, давить друг друга, часть точно бросится назад, потопчет арьергард.

– Но часть, мессир, бросится вперёд, просто с перепуга, по случайности, – заметил брат Жан.

– Конечно, – по-деловому ответил Князев. – Я, Андрей и Али перегородим улицу. Так только братья сержанты с флангов отстреляются, мы пойдём во фронт с мечами. Будем рубить нечисть быстро, энергично, с огоньком, с задором.

– Вас сомнут не позже, чем минут через десять.

– Так и будет. Тем временем вы, господа сержанты, ударите врукопашную с флангов. Смысл этой тактики прост – ни в коем случае не давать им привыкнуть к ситуации, каждые несколько минут преподнося новый сюрприз и вызывая новую волну растерянности.

– Моя задача, мессир? – сухо спросил брат Жан.

– Самая ответственная. Первое. Заняв позицию на крыше этого дома, передать мне по рации о приближении противника. Во время бойни никак себя не проявляй. Ты должен оставаться в живых до самого финала. Когда увидишь, что никто из нас не шевелится, возьмёшь вот этот кейс, спустишься, привлечёшь внимание максимального числа погромщиков и нажмёшь вот эту кнопочку. Разнесёт всё в радиусе пятидесяти метров. Это будет точка.

– Вы не дадите мне возможности принять участие в бою?

– Я, как видишь, не пытаюсь спасти твою жизнь. Просто самое ответственное задание поручаю единственному, кроме себя, рыцарю в отряде. Погибнуть в бою легче, чем нажать кнопку. Так говорят люди, которые много повидали.

– И всё-таки всех нам не уничтожить, – задумчиво сказал брат Жан.

– Конечно. Улочка узкая, под наш молот попадёт только авангард. Мы положим максимум до двух тысяч, включая взрыв и тех, кого они потопчут сами. Когда всё стихнет, арьергард прочухается и кинется резать далитов. Из последних, может, кто-то и выживет, погромщики здорово выдохнутся на этой улочке, куража мы им поубавим. А из нас не выживет ни один. Вопросы есть?

Все молчали. Командор закончил:

– Храмовники не погибают. Они отступают в рай для перегруппировки.

***

«Весёлый праздник» за городом приближался к своей кульминации. Выкрикивание чудовищных гимнов сделало своё дело – толпа напиталась чёрной энергией разрушения. Паранд почувствовал, что пришло время для самого главного – жертвоприношения. Жрицы зарезали чёрную козу, собрали её кровь в чашу и торжественно поднесли поклоннице Кали – обнажённой женщине с мутными глазами и растрёпанными волосами. Все знали, что стоит ей выпить жертвенную кровь, как через неё начнёт говорить сама богиня. Призыв самой Кали к истреблению христиан – вот та искра, которая должна упасть в приготовленную бочку пороха.

Мутные глаза женщины понемногу наполнились диким огнём. Паранд почувствовал, что богиня уже вошла в неё.

– Что ты нам скажешь, великая мать? – как можно громче вопросил Паранд. – Что нам сделать с христианами? Поведёшь ли ты нас на последний бой?

Неожиданно лицо бесноватой исказила гримаса панического страха. Грубым, нечеловеческим голосом она в ужасе закричала:

– Не-е-е-е-е-т!!! В Городе – белые ангелы! У них в руках огромные мечи!10 Нам не справиться с ними.

Бесноватая вдруг села на землю, закрыла лицо руками и истерично завизжала:

– Спрячьте меня! Побыстрее спрячьте меня! Я боюсь, боюсь. Они уничтожат меня. Они белые, белые… они всех вас уничтожат.

Паранд стоял как громом поражённый. Никогда в жизни он не был таким растерянным. Неужели богиня отвернулась от него, предала, когда он был в двух шагах от величайшего могущества? Или богиня на самом деле слаба? Слаба, как все бабы! Так вот в чём дело… Ну что ж… Тогда ему не нужна такая богиня. Он! Сам! Бог! Он – воплощение Шивы! Но объявлять об этом – не ко времени.

Люди растерянно молчали, уже готовые расходится по домам. Никто из них не сомневался, что в женщину, выпившую жертвенной крови, вошла сама богиня Кали. И вот они увидели богиню в жалком, униженном, перепуганном состоянии. Что тогда ждать от них, простых смертных, если сама богиня боится?

Паранд чувствовал, что у него не больше минуты на то, чтобы спасти ситуацию. Срывающимся голосом он закричал:

– Эта подлая шлюха – тайная христианка. Она применила свою христианскую магию и не позволила богине войти в себя. Никаких ангелов нет, это христиане подговорили свою шлюху напугать нас. Но нас не напугаешь. Мы принесём новую жертву – настоящую. И мы услышим подлинный голос Кали. Приведите сюда лучшую из поклонниц богини.