– Точно. И это наводит законопослушного налогоплательщика на мысль: что им на самом деле от тебя нужно?

Выражение лица Лайэн показало, что она его не поняла.

– Послушай, – раздраженно заговорил Кайл, – я знаю убийц, растлителей малолетних, насильников и торговцев наркотиками, которых не считают достаточно важными или опасными преступниками, чтобы приставлять к ним круглосуточную слежку. Поэтому я еще раз тебя спрашиваю: какая ставка в этой игре?

– Нефрита на миллион долларов недостаточно?!

– Нет.

– Тогда… что же?

– Черт побери! Лайэн, я не смогу помочь тебе, если ты мне не доверишься. Что, черт возьми, происходит?

– Но я не знаю. – Она судорожно вздохнула. Тряхнула головой, как бы для того, чтобы прояснились мозги. – Сегодня утром я проснулась с улыбкой. Ты занимался со мной любовью так, как будто я богиня. Через час я оказалась в наручниках, и со мной обращались как с преступницей. Какой счастливый день рождения! Мне сегодня исполнилось тридцать.

– У тебя сегодня день рождения?

– Да. Испеки мне пирог с начинкой из судебного досье. – Лайэн попыталась рассмеяться и тут же поняла, что не сможет остановиться. Сильно вздрогнула. Если бы мать со своим любовником была сейчас поближе! – Господи! – Она вздрогнула. – Когда тебя неожиданно арестовывают, начинаешь думать о таких вещах…

– Например?

– Насколько я одинока. Никогда не думала, что доживу до тридцати лет и никому не будет дела, если я окажусь в тюрьме… Ни мужа, ни детей, ни настоящих друзей, ни любовника, ни…

– У тебя есть я, – вырвалось у Кайла прежде, чем он успел подумать.

– Одна ночь. – Она попыталась улыбнуться, но губы задрожали. – И какая ночь! Но кроме ночи, существуют дни, правда? Много дней. Мне казалось, вполне достаточно быть независимой, никому ничем не обязанной, создать свое собственное дело и чтобы ни один мужчина не смог выкинуть меня на улицу, когда я ему надоем.

Не будучи ясновидящим, Кайл тем не менее догадался, что она имеет в виду.

– Но твоя мать и Джонни Тан остаются вместе дольше, чем многие законные супруги.

– Я уверена, что это сознание очень греет ее, когда Джонни встречает китайский Новый год со своей семьей, появляется на всех их крещениях и днях рождения, забывая про наши, делает своей жене детей, когда ему заблагорассудится…

Она содрогнулась всем телом. Только это и выдавало, каких усилий ей стоит держать себя в руках.

– Как они меня ненавидят… – едва слышно прошептала она.

– Ты говоришь о матери?

– Нет, о семье отца. Они бы с улыбкой отправили меня в ад.

– А твой отец?

– А что мой отец? Он давал деньги на мое воспитание, еду, одежду, образование. Это больше, чем делают многие отцы для своих законных детей. Во всем остальном я виновата сама.

– В чем же?

– В том, что я себя от всех изолировала. Создание своего дела заняло все мое время и энергию. Пока я этим занималась, то ни о чем не жалела. Я была одна, но не чувствовала себя одинокой. И потом, я все время думала: вот добьюсь положения в бизнесе, и у меня появится время на личную жизнь. Когда-нибудь. И вот теперь… – Она откашлялась. – Теперь у меня будет достаточно времени. Более чем достаточно. Потеря репутации погубит мой бизнес.

– Ну, это – если допустить, что ты на самом деле виновна.

– Все с легкостью это допустят. Как Вэнь, как младший сын Джонни. Как ты.

– Я этого не говорил.

– Говорить не обязательно. – Лайэн отвернулась от яркого солнца. – Вполне достаточно того, что ты следишь за мной холодным оценивающим взглядом и спрашиваешь, что происходит на самом деле.

– Но это…

– Нет, – Лайэн набычилась, будто приготовившись отразить вражескую атаку, – я не жалуюсь. Ты меня едва знаешь и тем не менее освободил от наручников. Это намного больше того, что можно требовать от однодневного романа.

– Значит, ты так к этому относишься?

– Нет, это ты так к этому относишься.

– В данный момент я вне себя – вот все, что я могу сказать.

Некоторое время напряженная тишина нарушалась лишь беспорядочными звуками дороги. Кайл вел машину почти автоматически, что давало ему возможность для размышлений. Он вспомнил Калининград и то, как едва не погиб там. Вспомнил, как вся семья Донован сомкнула ряды, чтобы его вытащить. Кайл не просил их о помощи, наоборот, он решил выбраться самостоятельно и тем не менее знал, что они готовы прийти на помощь.

Повторил про себя слова Лайэн: «Ты меня едва знаешь и тем не менее освободил от наручников. Это намного больше того, что можно требовать от однодневного романа».

Кайл со свистом выдохнул.

– Я чувствую, что ты не виновата. Но не могу отделаться от множества вопросов.

Лайэн опустила стекло. Лицо и шею омыло прохладным воздухом. Это, конечно, не ванна, но ничего лучшего в данный момент не придумать. Она откинула волосы со лба.

– Спрашивай что хочешь. Может быть, тебе повезет. Вдруг окажется, что я что-то знаю. Хотя… сомневаюсь. Тех, кто допрашивал меня сегодня, мои ответы совсем не удовлетворили.

Рассудок подсказывал Кайлу два возможных объяснения. Первое – она действительно ничего не знает и поэтому не может помочь. Второе, более правдоподобное, – она знает то, что от нее хотят услышать, но не намерена делиться информацией с кем бы то ни было.

О федералах многое можно сказать, но назвать пустоголовыми тупицами их никак нельзя. Если конечно, дело не касается политики. Тогда коэффициент умственного развития у всех резко снижается. А проблема сокровищ гробницы «Нефритового императора» представляет собой сейчас сгусток отвратительно грязной политики.

– Ты получила список вещей, пропавших из коллекции Вэня?

– Мисс Мерсер запросила его.

– И что же?

– Тани сейчас проводят полную инвентаризацию в хранилище. – Лайэн горько улыбнулась. – Это будет нелегко.

– Почему?

– Кроме меня, один только Вэнь знает каждую вещь. Вернее, знал. Сейчас он не может отличить подлинник от второсортной подмены.

– Подмены?! Ты хочешь сказать, что нефрит на самом деле не пропал и обвинения просто сфабрикованы?

– Не знаю. Знаю только, что по крайней мере две вещи исчезли из хранилища, а на их месте появились очень похожие, но менее ценные.

Три, подумала Лайэн, включая нефритовый костюм, если там тоже была произведена подмена. Но этого она не знала. Единственным способом это выяснить было побывать в хранилище и посмотреть. Задача не из легких, если учесть, что Таны перестали ей доверять, а федералы снова арестовали бы ее при попытке пересечь канадскую границу.

– Ты уверена в том, что нефрит подменили?

– Да. Сверни налево за следующим светофором. Моя квартира в том же здании, что и фирма Танов «Джейд трэйдер».

– Значит, подменили две вещи?

– Может быть, не только их. Не знаю. О том, что эти две заменены, я узнала только вчера. Поэтому и опоздала к тебе на встречу. Все ждала, что Дэниел уйдет и я смогу быстренько просмотреть хотя бы несколько ящиков в хранилище. Но он так и не ушел.

– Дэниел?

– Младший сын Джонни. Вэнь передает ему свои знания. Я думаю, именно по настоянию Дэниела Вэнь возбудил дело против меня.

Кайл подумал, что этот факт заслуживает особого внимания. Он обогнал велосипедиста, объехал остановившийся автобус, хотел было проехать перекресток на красный свет, но передумал.

Коричневый «форд» держался вплотную к его машине, несмотря на все эти маневры.

– Значит, Дэниел считает, что ты обокрала Вэня? Лайэн вспомнила глаза сводного брата, полные ненависти и презрения.

– Да.

– Почему ты так думаешь?

– Он знал о клинке периода неолита.

Кайл оторвал взгляд от зеркала заднего обзора. «Форд» продолжал висеть на бампере его «БМВ».

– О том, который выставили на аукцион?

Лайэн кивнула.

– Который я купил?

– Да. Поэтому я так хотела его купить. Я почти не сомневалась, что это клинок Вэня. Теперь я в этом уверена. Я видела ящик в хранилище, где раньше лежал клинок. Теперь там лежит другой.