— А если это сам колдунец, то он может отдать приказ войскам перехватить меня. — Гар нахмурился, глядя на одну из маргариток, и та начала увядать. — Сеть связи Рэнго себя скомпрометировала, но единственный способ предупредить об этом Крапчатого, Джэнси и Домино — это через ту же сеть. Если только ты не передашь им от меня послание.

Озина протянула руку, прикоснулась к увядшему цветку, и он тотчас же ожил. — Могла бы, но не стану. Мне не годится вмешиваться в дела смертных.

— Но разве, рассказав мне так много, ты уже не вмешалась в них?

Полубогиня медленно покачала головой:

— Я только играю свою роль в разворачивающейся драме. Этот амулет, который у тебя на шее, Анакрон, имеет прошлое и будущее. Ты и я — хранители, обеспечивающие его переход из одного в другое. — Между ними повисло тяжелое молчание, но его прервало хихиканье и стоны, донесшиеся от костра. Озина поднялась и улыбнулась убийце, глядя сверху вниз.

— Прощай, Гар Квитник. Помни, что я — в каждом цветке, который ты нюхаешь, и что длинные стебли травы, ласкающие твои ноги, — это мои пальцы.

Когда они выехали на следующее утро, Спайдо все время зевал, прикрываясь ладонью.

— Простите, сэр, я должен был встать с первым лучом зари и все приготовить. Извините, что заставил вас ждать.

Гар пожал плечами.

— Я без труда могу убить время, Спайдо. — Его помощник бросил на него странный взгляд, поэтому убийца прибавил: — Это шутка, Спайдо.

— Да, сэр. — Он принужденно рассмеялся, но смех перешел в зевок.

— Смертельно устал, да, Спайдо?

— Да, сэр. — Спайдо оглянулся назад. Обернувшись в том же направлении, Гар заметил среди деревьев золотой проблеск. — Можно задать вам вопрос, сэр?

— Конечно.

— Я подумываю сменить имя, сэр. Как вам кажется, имя Бык мне подходит?

Гар покачал головой:

— Бык исключается, Спайдо. Хингу и Тиан-ши-шеки редко дают прозвища своим последователям.

— Так у вас никогда не было прозвищ, сэр?

— Нет, не было. По крайней мере, официальных, но среди воинов принца Рэнго меня называли и другими именами.

— Я знаю, сэр. Слышал многие из них. Вас называют Машиной Смерти, Летальным Легатом, Посланником Смерти, Сыном…

— Не стоит перечислять. — На лице Гара появилась улыбка Дон-Кихота. — Собственно, Удан Канн дал мне новое имя. Полагаю, его можно считать в некотором роде прозвищем.

— Вероятно, да, сэр. — Спайдо уверенно кивнул. — И как он вас назвал?

— Когда я перешел на сторону Рэнго, Удан Канн запретил другим хингу-кун произносить мое имя в его присутствии. Для него я только Пария.

— Похоже, он воспринял ваш отъезд очень близко к сердцу.

— О, я уверен, что так оно и было, но это было неизбежно. — Гар покачал головой. — Видишь ли, я узнал, что Удан Канн убил моих родителей и сестру. Задушил их и сделал меня сиротой.

— Задушил, сэр? Могу понять ваше огорчение.

— Уверен, что можешь. Видишь ли, мой отец был ученым человеком и предвидел будущее Фолтейна. Он противился восхождению Каларана к власти. — В голосе Гара появились гневные нотки. — Удан Канн выволок их из нашего замка и задушил собственными руками. И описал мне их убийство в мельчайших подробностях, словно помнил, как их пульс становился еле слышным под его руками, как их лица становились багровыми и как вытекала из них жизнь. Он испытывал гордость, а я — отвращение.

— И не без оснований, сэр. Меня бы это возмутило. Если бы он так расправился с моей матушкой…

— Действительно, ты понимаешь, Спайдо. Задушить твою матушку было бы плохим поступком.

— Вот уж верно, сэр.

— Да. Основываясь на том, что ты о ней говорил, она должна умереть у себя на кухне, в то время как будет печь что-нибудь для тебя и Цветка Тыквы. Это должно быть ее новое блюдо, нечто такое, во что она вложит свое воображение. И именно в момент вдохновения, когда ей в голову придет идеально подходящее название, именно тогда ей и следует умереть.

Спайдо вздрогнул и побледнел:

— Но тогда она будет мертва, сэр.

— Да, но подвергнется превращению Тиан-ши-шеки, Спайдо. Мои родители и сестра заслуживали такой смерти.

— На кухне моей матушки, сэр?

— Нет, Спайдо, они заслуживали смерти, которая заключила бы их жизнь в капсулу. Мой отец должен был бы умереть от перенапряжения во время попытки заглянуть в будущее, как ясновидящий, а не задыхаясь от удушья, раздавленный и униженный. В этом человеке не было ничего раздавленного и униженного. А моя мать, она происходила из благородной семьи. Она должна была умереть, слушая музыку или гуляя по саду. И сестра, она была еще совсем ребенком. Она должна была умереть в мире фантазий, волшебных сказок и сластей.

— Ну, по-моему, у вас есть основания его ненавидеть, раз он вот так убил ваших близких.

— Нет, Спайдо, Удан Канн не убил моих родителей, он устроил им бойню. Если бы он убил их подобающим образом, я не был бы его врагом. Его бездушное отношение к ним навсегда сделало нас врагами. Помяни мое слово, Спайдо, я убью Удан Канна при нашей следующей встрече.

— Я поставлю на вас, сэр. — Спайдо пришпорил коня и поскакал вперед, но одновременно отодвинулся на противоположную сторону дороги. — Могу я задать вам еще один вопрос, сэр?

— Можешь.

— Вам когда-нибудь говорили, что от вас мороз по коже дерет?

Гар принял решение, и Спайдо с ним согласился — обучение начнется всерьез и немедленно. В последующие три недели пути, кроме разбивки лагеря и свертывания его, и приготовления пищи, Спайдо довольно долго трусцой бежал вслед за конем, стараясь улучшить постановку дыхания. Вечером и утром Спайдо проделывал ряд упражнений, предназначенных для того, чтобы улучшить точность движений и скорость реакции. Покончив с делами, он часто гонялся за золотой оленихой, оттачивая быстроту бега, а когда нагонял ее, она превращалась в Элизу и поднимала ему настроение.

Эти упражнения принесли ему немало пользы, особенно после того, как Гар урезал его рацион.

Спайдо слегка похудел и нарастил мускулы. При помощи мечей, которые Спайдо упаковал в это путешествие, Гар мог научить его азам боя на мечах, но обнаружил, что у Спайдо врожденные способности к борьбе и кулачному бою, если ему удается подобраться достаточно близко. Это вызвало некоторые трудности, так как подобный вид атаки приводит к сближению с противником на нежелательное расстояние.

В последний день перед прибытием в долину Торфей Гар потребовал, чтобы Спайдо выслушал его с особым вниманием.

— Ты способный Тиан-ши-кун, Спайдо, но у нас недостаточно времени, чтобы завершить твое обучение, прежде чем тебе может понадобиться твое боевое искусство. Поэтому я покажу тебе кое-что, чего никто больше не знает. Это называется уэн-тей. — Гар сложил пальцы в кулак и просунул большой палец между указательным и средним пальцами. — Это особый удар большим пальцем. Когда ты ударишь им Долоникуса, выкрикни его имя, и ты его убьешь.

Спайдо посмотрел на его руку:

— Правда? Просто «бип», «Долоникус», и он упал?

— Гарантирую. — Гар поклонился своему ученику, который вернул поклон с большим уважением. — Завтра мы приедем в Торфей. Я уничтожу этих пожирателей людей, а ты убьешь Долоникуса. Не пройдет и двух дней, как ты станешь героем, а Торфей станет свободным.

Долина, в которой лежала деревня Торфей, была окружена крутыми стенами гор, возносящихся к самым облакам. Хотя она простиралась в направлении северо-запад — юго-восток, но с обоих концов изгибалась на север и юг примерно на милю. Густые бамбуковые заросли и девственные леса покрывали горы зеленым ковром, но внизу у реки, бегущей в долине, естественную растительность вырубили и построили террасы. Ровные ряды культурных растений покрывали черную почву, а акведуки из расщепленного бамбука и водяные колеса служили немым свидетельством тщательного ухода фермеров за своими полями.