Тщательность немецкого обучения военного времени была особенно заметна при ведении воздушной войны. Немецкие летчики — истребители сначала обучались в Германии и затем попадали в специальную школу истребительной авиации в Валансьене во Франции, где они перед тем, как попасть на фронт, получали знания и практические умения под руководством опытных летчиков-истребителей. С 1916 года программа подготовки германских летчиков-наблюдателей и истребителей для двухместных самолетов состояла из начального обучения пилотированию и одиночного полета для получения стандартной лицензии пилота. После этого пилот должен был освоить программу из двадцати пяти полетов, в том числе пяти ночных. Вторая часть учебных программ включала в себя полеты на различных высотах и на разные расстояния. Далее требовалось пройти тесты, состоящие из еще двадцати приземлений, но при более трудных условиях, а также из учебных боев и четырех полетов на дальние расстояния. После этого проходился третий тест, состоящий из письменного экзамена, 250-километрового полета и высотного полета — как минимум 30 минут на высоте не менее чем 3 500 метров. Только тогда летчик мог считаться квалифицированным пилотом.{48} Летчики, погибшие во время обучения, составляли одну четверть от общего количества погибших немецких пилотов во время войны — что составляло резкий контраст по сравнению с англичанами, которые потеряли больше чем 50% своих пилотов в ходе обучения, а не в бою.{49} Хотя немцы в воздухе и уступали в численности союзникам в отношение 2:1, они не только удерживали свои позиции, но и на протяжении большей части войны сохраняли превосходство в воздухе. Качество обучения германских пилотов имеет к этому непосредственное отношение. В 1917 году британцы посылали на фронт пилотов, имевших только пятнадцать часов налета, а иногда и меньше.{50} Сравнивая это со стандартной программой обучения германского истребителя или летчика-наблюдателя, не приходится удивляться, каким образом немцы сбили 2–3 союзнических пилотов на одного своего потерянного пилота.

Нет меньшего поклонника германской армии, чем генерал Шарль де Голль, однако и он считал превосходную систему обучение германской армии главной причиной немецких тактических успехов: «Даже в мрачных массовых мясорубках, которые являлись следствием использования вооруженных наций в ходе Великой войны, было ясно показано превосходство хороших войск. Как еще можно объяснить длительные успехи немецких армий в ходе боевых действий против многочисленных противников? На 1 700 000 своих убитых немцы, лучше обученные, чем кто — либо еще, убили 3 200 000 солдат противника; на 750 000 человек, потерянных пленными, они взяли в плен 1 900 000 вражеских солдат.»{51}

Уроки воздушной войны

Авиация германской армии (Luftstreitkrafte), как и ее сухопутные войска, выросла из более изощренных способов ведения войны, чем воздушные силы союзников, таже война дала немцам и более точную оценку роли тактической воздушной поддержки сухопутных войск и ценности стратегических бомбардировок. В 1914 самолет появился в основных армиях не столько как оружие само по себе, а скорее как инструмент артиллерийского наблюдения и разведки. Идея бомбардировки или использования самолета для атаки наземных войск не обсуждалась всерьез.{52} Однако к 1916 году с быстрым развитием авиационных технологий бомбардировщик и самолет-истребитель стали основой любых военно-воздушных сил. В том же самом году достижение воздушного превосходства над полем сражения уже стало тактической необходимостью для обеспечения успешного наступления. Артиллерия при определении местонахождения вражеских целей стала сильно зависеть от разведывательной и наблюдательной авиации и неспособность обеспечить свободное, без помех, авианаблюдение чрезвычайно затрудняла проведение эффективной артиллерийской поддержки.

От наступления на Сомме летом 1916 года и до германского наступления в марте 1918-го, германская армия придерживалась на западном фронте оборонительного образа действий. Аналогично стратегии, которой придерживалась сухопутная армия, германские военно-воздушные силы также решили перейти к доктрине обороны в воздухе, заключающейся в недопущении союзников в воздушное пространство позади германской линии фронта. Такая оборонительная стратегия дала немцам несколько преимуществ. Во-первых, их самолет при его повреждении легко мог приземлиться на своей территории. Во вторых, немцы создали всеохватывающую сеть наблюдательных постов, связанную системой связи, предупреждавших об авиаударах союзников, позволяя германской авиации концентрировать истребители для отражения угроз. Атакующие самолеты должны были не только бороться с вражескими истребителями, но и преодолевать сильный зенитный огонь. И третье, обороняющаяся сторона могла позволить себе принимать бой только в благоприятных для себя условиях, в то время как союзники были вынуждены постоянно атаковать, чтобы удерживать инициативу.

В конце 1916 года Гинденбург и Людендорф создали центральные командование и штаб для германских авиационных подразделений с генералом Эрихом фон Геппнером в должности командующего германскими воздушными силами и с полковником Германном фон дер Лит-Томзеном в должности его начальника штаба. Хотя германская авиация еще не была независимыми ВВС, тем не менее, она имела свою отдельную командную вертикаль и подчинялась только верховному командованию германской армии. Генерал фон Геппнер и его старшие штабные офицеры, полковники Вильгельм Зигерт и фон дер Лит-Томзен обладали превосходным пониманием организационных вопроисов, тактики и логистики авиации. Они обеспечили недостижимое превосходство руководимых ими воздушных сил до конца войны.

Так как Союзники обычно имели на западном фронте двухкратное превосходство в самолетах, германские воздушные силы стали решать эту проблему, концентрируя самолеты в составе больших отрядов. В 1916 году немецкие авиаотряды были реорганизованы в эскадрильи из десяти — двенадцати самолетов. В апреле 1917 года германское командование стало организовывать одновременные боевые вылеты до четырех истребительных эскадрилий, создавая тактические боевые группы численностью из более чем 20-ти самолетов. Цель состояла в концентрации аэропланов в конкретном секторе для создания локального превосходства в воздухе. Эксперимент по созданию большого авиационного формирования оказался успешным и в июне 1917 года воздушное командование создало первую истребительную группу, Jagdgeschwader 1, включившую в свой состав 4-ю, 6-ю, 10-ю и 11-ю истребительные эскадрильи под командованием барона Манфреда фон Рихтгофена.{53}

Большие истребительные группы были очень мобильны. Все их подразделения обеспечения и наземный персонал могли быть быстро переброшены автотранспортом и по железной дороге с одного угрожаемого участка фронта на другой, и быстро обосноваться там в палаточных городках и на временных аэродромах. Мобильность немецких авиационных групп означала, что воздушные силы могли быть быстро перебазированы и сконцентрированы против любой новой угрозы со стороны противника. Таким образом они оказались в состоянии сдержать британскую авиацию, поддерживавшую наступление своих сухопутных войск под Аррасом в 1917 году: в тот месяц немцы сбили 151 британский самолет, потеряв лишь 66 своих аэропланов.{54} В марте 1918 года, поддерживая наступление Людендорфа, германская авиация оказалась в состоянии обеспечить численное превосходство, скрытно сконцентрировав 730 своих самолетов против 579 британских.{55} Даже при том, что Антанта произвела 138 685 самолетов против 53 222 самолетов Центральных держав и обладала общим численным превосходством, немцы оказались в состоянии поддерживать эффективные ВВС до конца войны.{56}

В 1917-м и 1918-м годах штаб воздушных сил разработал требования к истребителю, предполагавшие, что последний должен быстро разбираться и собираться. Генерал американских ВВС Уильям («Билли») Митчелл так описал немецкие истребители Фоккер DVII, которые он изучал конце войны: «Фоккеры произвели на нас великолепное впечатление. Они могли перевозиться на железнодорожной платформе с отсоединенными крыльями, сложенными вдоль фюзеляжа. Бензобак оставался полным, а двигатель был готов к работе. Они скатывались с платформы, в течение 15 минут присоединялись крылья, заводился двигатель и аэропланы были готовы к бою. Даже пулеметные ленты в самолетах были снаряжены. У Антанты не было ни одного самолета, который мог бы эксплуатироваться подобным образом».{57}