Теперь, надо как-то убить время до испытания, чтобы не сойти с ума от ожидания. Кстати, как с моей способностью к полетам? Ведь умение владеть мечом сохранилось. Почему бы не сохраниться и этому полезному свойству? Надо проверить. Я попытался привести себя в то состояние, в котором находился во время полета. Не получилось. Ничего даже близкого. Может, полететь можно только во время падения? Как те стрижи с короткими лапками, которые с земли не могут взлетать совсем, только с высоты в падении. Надо попробовать. Сколько тут с балкона до земли? Метра три? Ну что, прыгаю? Ноги бы не поломать — внизу булыжная мостовая. Так, сомнения в сторону — вперед! Я прыгнул. Короткий полет, к сожалению, только по вертикали и чувствительный удар ногами о булыжник площади. На ногах удержался и, вроде, ничего не повредил. Хорошо, хоть так. Вот только полет не получился. Может, нужна реальная угроза жизни? Как вчера, когда меня спихнули с обрыва? Проверить можно только одним путем. А именно, самому махнуть в пропасть. Вот только, что-то сейчас не хочется. Как-нибудь в другой раз. Обойдемся пока без полетов. Сзади раздался шум падения чего-то тяжелого. Я обернулся. Это вслед за мной сиганул с балкона Туробой. Технично спрыгнул, судя по всему. Молодец — просто кладезь талантов. Хорошая подготовка у мужика.
А как тут обстоят дела с рукопашным боем? Тут же задал этот вопрос Туробою. Он не сразу понял, о чем речь, но потом разобрался и кивнул — мол, есть такое дело. На мой следующий вопрос, владеет ли он сим благородным искусством, мой телохранитель опять кивнул. Правда, несколько пренебрежительно. Я воспылал энтузиазмом и предложил ему поспарринговаться прямо сейчас. Туробой с сомнением посмотрел на меня, хмыкнул и покачал головой. Понятно — весовые категории у нас отличались очень сильно. Но я был настойчив. Богатырь, наконец, неохотно кивнул, видно, решив, что постарается помять меня не сильно.
— Начали, — скомандовал я и закружил вокруг человека-горы.
Стойка того была похожа на боксерскую — руки, сжатые в кулаки, одна защищает лицо, вторая — солнечное сплетение. Поворачивался мой друг, вроде бы не спеша, но за мной вполне успевал. Ну и как к такому кабану подступиться? А если правой ногой сбоку в левое колено — стоял Туробой в левосторонней стойке. Ап! Ушел. И быстро. Шустрый малый, несмотря на солидную комплекцию. Маваши в левое бедро. Отбил в легкую. Левой рукой. Ну, а йоко-гери в солнечное сплетение! Ушел с поворотом и отбивом. Еще и гнусно усмехнулся. Ну да — вполне мог бы контратаковать: я слегка подставился, умышленно, правда. Неужели разгадал? Эмпат — он и есть эмпат. Ах, так! А мы вот так! Я взвился в высоком прыжке — благо в теле легкость была необыкновенная — видно, все еще действовало благословение богов, и нанес прямой, целясь пяткой в лоб. Туробой сбил меня с траектории легкой отмашкой левой руки. Я грохнулся наземь, перекатом ушел вправо и тут же метнулся влево, уходя противнику за спину и подбивая его правое колено. Получилось! Гигант пошатнулся, потеряв на миг равновесие. Этого для меня было достаточно — мощный удар-толчок левой рукой, усиленной правой в спину и Туробой грохнулся ничком. Ну, грохнулся — это я сильно сказал. Упал он довольно мягко, на руки, перекатился и тут же вскочил, поворачиваясь ко мне лицом, в готовности продолжить поединок. Выглядел мой телохранитель весьма удивленным — видно нечасто его сбивали с ног.
— Все! Хорош! — решил я закончить схватку с перевесом в свою пользу. — Молодец, можешь!
Туробой понимающе усмехнулся, раскусив мою маленькую хитрость. Отряхнул от пыли штаны и махнул рукой в сторону колодца. Ну да — водные процедуры были необходимы: несмотря на скоротечность схватки, мы успели вспотеть. А при падении — вываляться в пыли. Умылись, отряхнулись. За всеми этими занятиями не заметили, как взошло солнце. Так, скоро начнется. То ли от предвкушения предстоящего испытания, то ли от холодной колодезной воды, по спине пробежал озноб. Невольно передернул плечами. Туробой, ободряюще похлопал меня по плечу. На душе чуть потеплело. Присели на лавочке возле входа в храм в ожидании дальнейшего развития событий.
Заскучать не успели — на дальнем конце площади показалась Валька. Она что — совсем не ложилась? Ну да — организовать же все надо. Интересно, народ на зрелище уже собрался? Судя по тому, что никто на представление, устроенное мной и Туробоем не таращился, все уже занимают места в зрительном зале. Значит, скоро начнется. Я не ошибся. Валька прямым ходом направилась к нам.
— Уже встали, господин, — слегка поклонившись, спросила она.
Вопрос, не требующий ответа, помнится, называется риторическим. Потому я не затруднил себя даже кивком.
— Позавтракали? — проявила заботу Валька.
— Да, спасибо, — решил я все же проявить вежливость. И поинтересовался:
— Что, уже пора?
— Да, можно идти. Все собрались, — словно извиняясь, ответила жрица.
— Ну, идти, так идти.
Ох, неохота-то как! А придется. Закряхтев, как старый дед, тяжело поднялся со скамейки и двинулся вслед за указывающей путь Валентиной. За мной пристроился мой молчаливый телохранитель. Шли вниз по главной улице в сторону больших ворот, прошли через них. Толпу я увидел еще, когда мы шли по городу — благо панорама окрестностей сверху открывалась замечательная. Народ на этот раз собрался вокруг священного колодца. У меня засосало под ложечкой — а там ведь глубоко. Ох, грехи мои тяжкие! За что все это на меня свалилось! Может уже пора молиться богам? А то они все с каким-то запаздыванием срабатывают. Никакого здоровья, ведь, не хватит. Пока я предавался этим невеселым мыслям, мы добрались до колодца.
Ситуация снова повторилась: расступающаяся толпа, образующая проход к площадке у края колодца, скамейки, с уже рассевшимися випперсонами, оцепление из дружинников. Снова мы с Валькой оказались в центре свободной от публики площадки, и снова она разразилась длинной, но пламенной речью. Я не вслушивался — нервы, знаете. Хоть и предполагал, что меня ждет, но…. Наконец жрица закончила говорильню, и началось, собственно, действо. Трое крепких мужичков подскочили ко мне. Один завел мне руки назад и начал их сноровисто вязать. Двое других навесили на грудь и спину по здоровому, каменному кругу с дыркой посредине. Жернова, что ли? Веревками накрепко привязали их ко мне. Понятно — балласт, чтобы посланнику не пришло в голову поплавать, вопреки воле богов. Потом обвязали подмышками веревкой, и повели к обрывистому краю колодца. Там торчало какое-то сооружение, навроде короткого и массивного колодезного журавля с деревянным блоком на задранном вверх конце. Конец веревки, к которой меня привязали, был перекинут через этот блок. Трое мужичков, обслуживающих меня, ухватились за этот конец и выбрали слабину. Веревка натянулась, подтащив меня под блок. Один из мужиков ухватил нижний край торчащего бревна и повернул его так, что конец с привязанным мной оказался над провалом этого чертова сенота. Оказавшись в воздухе, я невольно взбрыкнул свободными ногами. Со стороны это выглядело, должно быть, не слишком героически и вызвало в толпе нездоровое оживление. Мужики начали травить веревку, и я поехал вниз, к поблескивающему в десяти метрах подо мной водному зеркалу. Спускался недолго. Секунд через десять с всплеском погрузился в воду. Пока спускался до воды, усиленно вентилировал легкие, хотя вряд ли это помогло бы. Без вмешательства той неведомой силы, которая спасала меня до сих пор, местный народец точно устроит мне утопление котенка в ведерке. В облаке пузырей я быстро погружался на дно. Слишком быстро — на уши давило, а продуваться без зажимания носа, я не привык. Начал делать глотательные движения, но помогало слабо — слишком быстрое погружение. К счастью, каменистое дно находилось на глубине метров семи — все же стенка колодца была совсем рядом. Ткнувшись в дно ногами, не удержался — вес мой с привязанными жерновами, был, все же немал — и мягко плюхнулся на пятую точку. Решил не дергаться и в таком положении ждать продолжения развития событий. Вода была очень прозрачной, но без маски перед глазами все расплывалось, и рассмотреть толком окружающее было невозможно. Последние пузырьки воздуха, застрявшие в одежде, щекоча кожу, весело взмыли вверх, к блестящей амальгамой поверхности. Я постарался максимально расслабиться, успокаивая сердцебиение: реже удары сердца — на дольше хватит воздуха. Ну и как теперь мне будут помогать боги? Одарят способностью дышать водой? Или вообще не испытывать потребности дышать. Однако пора бы им уже хоть что-то предпринять — в голове начало шуметь, а в глазах темнеть. Относительное спокойствие, владевшее мной до сих пор, сменилось тревогой, быстро переходящей в панику. Опять дало знать о себе мое альтер эго. Не смотря на смятенные чувства, загнал его поглубже.
