Рассуждая объективно, постаравшись отключить все эмоции, она могла признать, что ни один из тех мужчин не выглядел лучше, чем Рид Соллидей, хотя он ужасно походил на сатану, когда шевелил бровями. И хотя тонкая эспаньолка окружала чрезвычайно красивые губы, Мии не составило труда представить себе ситуацию, в которой такие губы оказались бы очень и очень кстати. Собственно, как и грация пантеры.

Миссис Соллидей, должно быть, дама, удовлетворенная во всех смыслах. На долю секунды Миа почувствовала тоску и укол зависти к миссис Соллидей, кем бы она ни была, но быстро взяла себя в руки. Она не встречается с полицейскими. Это главный принцип ее жизни. Но он же не полицейский! «Нет, но очень похож», – вслух пробормотала она. Тем не менее смотреть ей никто не запретит. На Рида Соллидея очень приятно посмотреть.

Он уже подошел к прилавку и расплачивался за еду. Кассир нахмурился, затем ссыпал горсть мелочи в мешочек, который раскрыл перед ним Соллидей. Качая головой, Соллидей открыл дверцу со стороны водителя, и Миа, усмирив непокорные мысли, забрала у него свою порцию.

– Больше всего я боюсь, что однажды Бет приведет домой вот такого типа, а мне придется притворяться, что он мне нравится, – проворчал он, устраиваясь в кресле. Он достал несколько пакетиков. – Приправы закончились. Вам придется обойтись вот этим.

– Не сомневайтесь: это не самый плохой вариант перекусить. Если уж пошла об этом речь, то я ела куда хуже каждый раз, когда обед выбирал Эйб. Он отстаивает всякие вегетарианские бредни. Спасибо.

Миа разорвала пакетик горчицы, а Соллидей открыл отделение под подлокотником кресла. Под грудой кассет лежала баночка с завинчивающейся крышкой, наполовину заполненная монетами. Соллидей высыпал в нее содержимое мешочка и закрыл отделение.

Миа недоуменно уставилась на него.

– Ничего себе! У вас там, наверное, уже баксов десять насобиралось.

– Возможно. – Он взял хот-дог и принялся есть его, не используя никакие приправы.

От удивления у нее рот приоткрылся.

– Как вы его так едите? Даже горчицу не положили!

Рид с отвращением посмотрел на хот-дог, подумал. Потом пожал плечами.

– Мне тяжело управляться с мелкими предметами.

Теперь понятно, зачем нужна банка с мелочью.

– Такими, как центы и пятицентовики?

Он откусил хот-дог и состроил смиренную мину.

– Ага.

– И пакетики с горчицей?

– К сожалению, да.

Миа закатила глаза.

– Давайте сюда свой чертов хот-дог, Соллидей. Я положу вам горчички.

Он подчинился.

– А зелень?

Миа покачала головой.

– И зелень. Почему вы меня не попросили?

Он снова пожал плечами.

– Из гордости, наверное.

– Учитывая, как вы обо мне утром отозвались, я склонна думать, что скорее из чувства стыда, – возразила она, и он рассмеялся.

У него приятный смех, глубокий и сочный, а когда он улыбнулся, то стал похож не на сатану, а на… Ух ты! Какое-то мгновение она молча таращилась на него. Ух ты! Затем заставила себя опустить глаза на коробку на коленях. Миссис Соллидей удивительно везучая дама.

– Туше, Митчелл. Хотя, к вашему сведению, во второй половине дня вы произвели на меня неизгладимое впечатление. Я такого движения со времен старших классов не видел.

Она вручила ему хот-дог.

– Дайте-ка угадаю. Полузащитник?

– Крайний нападающий. Но это было давным‑давно.

Они молча поели. Закончив, Миа смяла обертку.

– И что случилось?

Он посмотрел на нее поверх последнего куска хот-дога.

– Не ваше дело.

Она рассмеялась.

– Туше, Соллидей. Давайте сюда свой мусор, я его выброшу. – Когда она снова забралась в салон, он как раз клал в карман телефон. – Что-то срочное?

– Нет. Просто нужно было позвонить домой.

Миа вздохнула.

– Еще раз прошу прощения. У вас семья, вам есть к кому возвращаться.

– У меня точно такой же ненормированный рабочий день, как и у вас. У меня есть человек, который берет на себя заботу о Бет, когда мне приходится работать ночью. Выпейте болеутоляющее.

Значит, никакой миссис Соллидей не существует. Тот факт, что сердце ее забилось быстрее, заверила себя Миа, говорил лишь о любопытстве, но не о вспыхнувшей надежде. Она забросила в рот несколько таблеток, спрашивая себя, что случилось с его женой, но задать вопрос вслух не решилась.

– А теперь куда?

– Грик-Роу.

Да, доберутся они туда нескоро.

– Можно еще раз посмотреть ваши записи?

Он передал ей блокнот.

– И какое доброе дело вы сделали для Кармайкл?

– В прошлом году убили близкого ей человека. Первыми на место прибыли мы с Эйбом. Она была на грани истерики, и я поддерживала ее, пока она более-менее не успокоилась. Я сделала для нее не больше, чем для любой другой жертвы.

– Очевидно, больше, чем она ожидала.

– Догадываюсь. Так или иначе, я стала ее личным источником новостей. Каждый раз, когда я поворачиваю за угол, то наталкиваюсь именно на нее. Но она сдала мне Дюпри. Если я получу Геттса, то навечно включу ее в свой список пожеланий для Санта-Клауса. – Она пробежала глазами записи. – Кровать была застелена в гостевой спальне?

Он, похоже, удивился.

– Да, а что?

– Когда я ходила в школу, то уроки делала за кухонным столом. Я абсолютно уверена, что не стала бы использовать для этих целей чью-то спальню. Так почему Кейтлин пошла заниматься именно туда?

– Может, спать захотела.

– Именно поэтому я спросила вас о кровати. Но она могла поспать и на диване. Улечься в чужую постель, особенно когда тебе открыто велели не оставаться на ночь? Это же… – Она замолчала, подыскивая подходящее слово. – Развязно.

Его губы дрогнули.

– Развязно?

Она улыбнулась и покачала головой.

– Не смейтесь над моими определениями. Она словно играла в Златовласку: училась и спала там, куда ее не приглашали.

– В спальне был стол. С компьютером.

– Ага! Нужно забрать его к нам. Проверить электронную почту, журнал посещений интернет-страниц…

– Я поговорил с Беном, пока вы оформляли Дюпри. Бен сказал, что сегодня днем Ангер забрал компьютер. Они попытаются проверить электронную почту и все в таком роде до завтрашнего утра.

– Хорошо. Давайте проговорим детали того, что произошло. Кейтлин учится, или сидит в Интернете, или еще чем-то занимается. Она что-то слышит, спускается по лестнице и обнаруживает его. Они борются в холле. Возможно, он ее насилует. В какой-то момент он в нее стреляет. Но он не сжигает ее так, чтобы и следов не осталось. Если только он не думал, что она сгорит и превратится в пепел, но тогда он – всего лишь новичок. Мы имеем дело с новичком?

– Я не знаю. Он совершенно правильно собрал устройство с легковоспламеняющимся твердым веществом. Однако у меня из головы не идет очевидная зрелищность взрыва… Он приложил много усилий, чтобы его заметили. Это кажется незрелым, почти ребяческим. При этом техника у него очень сложная, отточенная. Я бы удивился, если бы узнал, что он никогда раньше не устраивал поджогов. – Он на мгновение задумался и добавил: – Или если бы он не повторил этого.

– Мы говорим о серийном поджигателе?

– Да, такая мысль у меня была, – признался Рид. – Все его действия очень тщательно спланированы. Это нечто грандиозное. Я уверен: он считает, что такое непременно нужно повторить.

– Черт! Значит, все, что мы имеем, – это мертвая девушка и несколько кусочков пластмассового яйца.

– И отпечаток ботинка. Кстати, Бен говорит, что в лаборатории установили размер: десятый.

– Который совершенно не выделяет его среди тысяч мужчин в Чикаго, – проворчала Миа. – Значит, если мы не обнаружим ничего нового или если он не нападет снова, мы окажемся в тупике.

– Если только мы не ошибаемся и кто-то пошел в дом Дауэрти с конкретной целью – убить Кейтлин. Тогда, возможно, ее подруги из женского клуба смогут нам помочь.

– Остается только надеяться, – пробормотала Миа.