Девин почесал подбородок.

– Но что вам предложить вместо этой? В любой книге, которую действительно стоит обсуждать, можно найти спорную тему, затрагивающую, по крайней мере, одного ребенка в вашем классе.

– Я так и думала, – призналась она.

– Может, все не так уж и плохо, – неожиданно решил Джулиан. – Теперь, когда я знаю, что именно читал Мэнни, мы можем использовать это в психотерапии. Центр – именно то место, где он не может устроить пожар, и поэтому предлагать ему заманчивые образы настолько безопасно, насколько это вообще возможно. Мы можем искать конструктивные способы сдерживать преступные позывы, пока они еще свежи у него в памяти.

Брук встала, и оба мужчины последовали ее примеру.

– Спасибо, Джулиан. Я буду присылать вам отчет каждые несколько дней. Сообщите мне, если дойдет до того, что смена книги для изучения станет необходимостью.

Девин открыл дверь.

– Я слышал, что в столовой сегодня подают чизбургеры и картошку фри.

Она слабо улыбнулась.

– Тогда нужно поспешить занять очередь. Картошка фри всегда расходится очень быстро.

Девин усмехнулся.

– К тому же, если в вас запустят жареной картошкой, больно не будет. Пока, Джулиан.

– Мне еще не доводилось участвовать в драке едой, – призналась Брук, когда они вместе шли по коридору.

– А я участвовал в прошлом году летом. К сожалению, в тот раз подавали яблоки. Вот когда в тебя швыряют яблоки, это действительно больно. Я бы не стал так переживать из‑за «Повелителя мух». Слишком многие из этих детей видели куда более ужасные примеры. – Его улыбка исчезла. – Сердце кровью обливается.

– Вы о них беспокоитесь, – тихо сказала она.

– О них невозможно не беспокоиться. Рано или поздно ты прикипаешь к ним душой.

– Мистер Уайт!

К ним подбежали трое мальчишек, вид у них был испуганный.

Девин приветливо улыбнулся.

– Что стряслось, ребята?

– Помогите нам подготовиться к контрольной! – взмолился один из них, и сердце Брук тоскливо сжалось.

«И никакой тебе картошки фри, – подумала она. – Я снова буду обедать в одиночестве».

Девин виновато улыбнулся.

– Простите. Увидимся позже.

Она тихонько вздохнула и посмотрела ему вслед. Картошка фри с Девином Уайтом были максимумом, на который она приблизилась к настоящему свиданию… Жалкое зрелище! Она повернулась и пошла к себе в класс. Однако, завернув за угол, резко остановилась.

Мэнни Родригес повертел головой и сунул что-то в мусорное ведро у дверей в столовую. Но что именно? Газету? В то, что Мэнни взял газету по какой-то разумной причине, поверить было совершенно невозможно. Брук дождалась его ухода, сняла с мусорного ведра крышку и, наморщив носик, выудила оттуда газету. Она уже была готова к тому, что ее пальцы наткнутся на завернутый в газету твердый предмет, но там не было ничего. Она даже осторожно встряхнула газету – по-прежнему ничего.

Сегодняшняя «Трибьюн». Хмурясь, она развернула смятый комок бумаги и обнаружила дыру с неровными краями. Мальчик вырвал что-то из газеты, но что? Статью? Фотографию? Что бы это ни было, находилось оно на странице A‑12. Брук подумала о том, чтобы забрать газету себе, но в результате бросила ее назад в ведро: половину страниц залил сырный соус. Если здесь что-то не то, эта информация очень пригодится Джулиану в психотерапии.

Нужно сходить в школьную библиотеку, проверить «Трибьюн». Возможно, там располагалась безобидная реклама видеоигры. Но, памятуя остекленевший взгляд Мэнни, она в этом сомневалась.

– Ну и сколько лет вашей дочери?

Рид удивленно поднял голову. Это были первые слова, которые Митчелл произнесла с тех пор, как они взяли заказ и сели за столик в закусочной. Он думал, что она все еще сердится на него за случившееся утром. Никому не нравится слышать правду, когда она задевает твои чувства, а Рид просто сказал правду. Если детектив не справляется с работой, он попросит себе другого напарника.

Если она не справляется, это понятно. Несколько коротких вопросов к судмедэксперту, и загадка решена, а последний кусочек головоломки добавила сама Митчелл. Напарник погиб, отец умер… Добавьте сюда раненое плечо – и готово, джекпот сорван. Неудивительно, что она утром «отключилась». Но с тех пор он ни разу не заметил, чтобы она отвлекалась. В разговоре с родителями девушки она повела себя как человек сильный и уверенный, произносила нужные слова, чтобы ослабить боль отца, – насколько это вообще возможно. И в доме Дауэрти она проявила себя ничуть не худшим профессионалом, чем Рид.

Возможно, молчаливость – это ее способ обрабатывать информацию, а не следствие еще не полностью остывшего гнева. В любом случае ее вопрос был своего рода оливковой ветвью примирения.

– Бет четырнадцать лет. – Он поморщился. – Переходящие в двадцать пять.

– Сложный возраст, – посочувствовала ему Миа, переводя взгляд на какую-то точку за спиной напарника. – Я не согласилась бы вернуться в тот возраст ни за какие коврижки.

– Здесь наши мнения совпадают. На что вы смотрите?

– На барракуду. – Прищурившись, она уставилась на приближающуюся блондинку, длинные волосы которой были заплетены в косу. – Кармайкл! Чем обязана такой чести?

Женщина подтащила к их столику стул и села.

– Что это ты так меня встречаешь после долгой двухнедельной разлуки? – Она с интересом разглядывала Рида. – А я думала, что Рейган вернулся.

– Вернется. Через пару недель.

Женщина протянула Риду руку:

– Джоанна Кармайкл.

Он не был уверен, нужно ли ее пожать.

– Лейтенант Соллидей.

– ОРПП, я знаю. Прогнала по базе номера вашего внедорожника, прежде чем присоединиться к вам.

Рид нахмурился.

– Не могу сказать, что прихожу в восторг, когда вот так влезают в мою частную жизнь.

Кармайкл пожала плечами.

– Законы везде разные. Я из «Буллетин».

Он перевел взгляд на Митчелл, у которой был чрезвычайно раздраженный вид.

– У вас есть фанатки?

Кармайкл рассмеялась.

– Она делает мне хороший тираж. Ты вернулась раньше, чем я ожидала.

– На мне заживает как на собаке. У меня для тебя ничего нет, Кармайкл. Пока я сидела на больничном, все мои дела отдали другим детективам.

– На этот раз у меня есть кое-что для тебя. Я собираю любую информацию, которая касается тебя. Источник сообщил мне, что твой напарник зацепил одного из парней, которые в вас стреляли, до того, как был ранен сам. У парня хороший кусок мяса из руки вырвало. – Она приподняла бровь. – Примерно такой же, как у тебя.

Миа покачала головой.

– Никто соответствующий их описанию за последние две недели не обращался в больницу с огнестрельным ранением. Я проверяла. Каждый проклятый день.

– Мать этого ублюдка – санитарка. Ходят слухи, она сделала все сама. Не слишком плохо сделала, кстати. Очевидно, на нем тоже все заживает как на собаке.

Глаза Митчелл угрожающе прищурились.

– Как зовут твоего недоумка?

– Оскар Дюпри. Он ведь и твой недоумок, верно? – нарочито небрежно уточнила Кармайкл.

Митчелл кивнула.

– Это один из них. Где он?

– Зависает в баре под названием «Шиза». Но он не стрелял в твоего напарника. А вот его приятель уже всем растрезвонил о своем геройстве. Здоровый поганый коп получил дырку в живот… Рухнул как подкошенный… Полицейская сучка получила пулю в плечо, пока таращилась на него как баран на новые ворота…

Щеки Митчелл порозовели.

– Чертов маленький ублюдок! Я перед тобой в долгу, Кармайкл.

– Нет, не в долгу. – Кармайкл встала. – Ты мне когда-то помогла. Я из тех, кто возвращает долги. Теперь мы квиты. – Она посмотрела на часы. – Мне уже пора. Рада была познакомиться, лейтенант. Если у вас появится зацепка в деле о поджоге-убийстве, буду весьма благодарна за подсказку.

На лице Рида не дрогнул ни один мускул.

– Простите?

– Ой, лейтенант, не прикидывайтесь. Вы расследуете поджоги, она – убийства. Не нужно быть Декартом, чтобы сложить два и два. Ну так как? Что там приключилось?