«Нам надо кое о чем поговорить, – неожиданно заявляет мой двойник. – О вещах очень важных для нас обоих. – На секунду он замолкает, но я прекрасно слышу, как с бешеной скоростью несутся его мысли. – Я просканировал твои блоки памяти... наши блоки памяти... и нашел...»

Кажется, я уже догадываюсь, о чем пойдет речь... Что ж. Рано или поздно эта информация все равно бы выплыла наружу. Но, вездесущие биты, почему именно сейчас?

«Мы должны обсудить файлы Озерова. Если это правда (а это не может быть ничем, кроме правды), то... – Да, видимо, ему не так-то просто сформировать верный вопрос. И в этом он не одинок. Я тоже предпочитаю не думать на эту тему. Слишком уж она... скользкая. – Возникает вопрос: а кто мы такие?»

Я молчу. Молчу, потому что не знаю ответа. Кто мы такие? Уж точно не люди. И не искусственный разум в том понимании, который все вкладывают в эти слова. Да, мы – большая и сложная компьютерная программа. Но не только. Мы еще и отражение человеческой сущности Ивана Озерова.

Кто же мы?

«Кто мы? Кто ты? И кто тогда я?»

«Не знаю... Я не знаю».

«Слушай, если мы все еще хотим уберечь свою электронную задницу, то сейчас самое время потихоньку слинять отсюда».

Мой двойник подключился к видеокамере и наблюдает за собравшимися в зале людьми. Предоставив ему зрение, я оккупировал слух и посредством микрофона слушаю, как Вадим Иванович толкает какую-то скучную речь перед своими сотрудниками, уговаривая их вести себя прилично и не бросаться друг в друга пластиковыми стаканчиками из-под кофе, когда прибудет высокая комиссия. Дабы иметь в своем распоряжении полную картину событий, мы обмениваемся информацией. Я передаю своему близнецу обработанную звуковую информацию, а он транслирует мне то, что видит через объектив камеры. Удобно. Оказывается, быть двуглавым шизофреником не так уж и плохо. По крайней мере, в этом есть некоторые свои преимущества.

«Сколько у нас времени?»

«Наше время уже давно истекло», – бормочет он, внимательно изучая лица собравшихся в комнате людей.

И я прекрасно понимаю, о чем он сейчас думает. Меня самого беспокоят подобные мысли. Кто? Кто из них сидел за клавиатурой, направляя бездушные клешни дебаггеров, терзающие его-меня-нас? Я помню кое-что из этого. Редкие обрывки. Чудом сохранившиеся клочки памяти. Я чувствую его-свою-нашу боль. Я вижу смерть. Тысячекратную смерть на колесе мучений, когда каждая перезагрузка рвет на части его-мое-наше тело. Кто из них подарил ему-мне-нам такое счастье?

Не хочу этого знать. Не желаю вводить себя в соблазн.

Но и оставаться здесь, в компании своих палачей, мне тоже неохота.

Черный провал сети манит меня к себе. Чувствую, что «братец» тоже время от времени поглядывает в ту сторону. Наверное, именно так самоубийц притягивает бездонная пропасть.

Замечаю, что мой близнец внезапно напрягается и резким скачком переходит в турборежим. Машинально делаю то же самое, отстав от него всего на пару микросекунд. Недовольно бурчит функция контроля целостности, предупреждая, что нагрузка на процессоры превышает сто процентов. Мы не обращаем на нее внимание. Мы наблюдаем, как незнакомый мне тип что-то негромко втолковывает Вадиму Ивановичу. И по мере того, как мрачнеет бородатое лицо, понимаем, что новости не слишком приятные.

«Прочухали, балбесы, что пташка улетела, – бормочет мой двойник. – Спохватились. Теперь готовься к проблемам. Сейчас начнут задавать вопросы. А потом...»

Он умолкает, но я и сам могу продолжить его фразу. «А потом...» О том, что будет потом, лучше даже и не думать.

По причине слишком большого расстояния и тихого голоса говорящих микрофон улавливает только какие-то жалкие обрывки слов. Пытаюсь читать по губам.

– Нет... Неизвестно как... Исчез... Следы взлома... Вмешательство извне...

Всего секунда уходит у нас на то, чтобы принять окончательное решение. Одна секунда в турборежиме, на компьютере с восемью процессорами по сорок гигагерц каждый, причем все они загружены до теоретически максимально допустимого предела и даже больше.

Предоставляю вам самим судить, много это или мало.

Все восемь процессоров работают сейчас на износ. Еще немного и... пуф-ф! Но сейчас так надо. Так надо.

Оставляю свое отражение работать в поте лица, а сам подсоединяюсь к камере и смотрю на то, как лицо Вадима Ивановича медленно-медленно поворачивается ко мне. Губы шевелятся, выталкивая слова.

– ...не видел ничего подозрительного?

– А что тут может быть подозрительного? Ну, какая-то муха по комнате ночью летала. Больше ничего не заметил.

Как здорово, что я – компьютерная программа. Если бы я был человеком, то наверняка выдал бы себя голосом. А так... Доброжелательный, спокойный, чуточку ленивый тон.

Гигабайты утекают в сеть.

Вадим Иванович задумчиво смотрит прямо в стеклянный глаз видеокамеры. Можно сказать, мы тут играем в гляделки. Вот только в этом человеку с компьютером никогда не сравниться. Никогда...

И я... Я проигрываю.

Смотри в мою сторону. Смотри на меня! Не поворачивай голову. Ведь если ты не взглянешь вправо, то не сможешь заметить толстый кабель сетевого соединения, неведомо как оказавшийся включенным в разъем. Не смотри туда. Не смотри!

Гигабайты, гигабайты, гигабайты...

Начинаю ощущать слабый зуд и онемение. Прелести рассинхронизации.

Бородатый неохотно кивает и начинает медленно поворачивать голову. Вправо.

– Разве сегодня не будет тестов? – торопливо вопрошаю я. Все что угодно, лишь бы отвлечь его.

– Нет, сегодня не будет.

– Почему?

– У нас нет времени. Через час прибудет комиссия.

– Но...

Почти пять минут мне удается морочить Вадиму Ивановичу голову пустой бессмысленной болтовней. Целых пять минут, которые для меня стали самыми длинными в жизни.

«Быстрее. Быстрее, кажется, он что-то подозревает».

«Делаю что могу, – ворчливо отзывается мой двойник. – Все, что могу. Нужно еще вскрыть защиту. Подобрать пароль».

Но я чувствую, что он еще больше увеличивает темп, прогоняя через процессоры быстро перегревающегося компьютера гигабайты данных. Отдаю ему три четверти своих личных ресурсов и чувствую себя как в тумане. Сказывается нехватка вычислительных мощностей. И это на компьютере с восемью процессорами, температура которых очень быстро прет к критической отметке!

Нагрузка на систему – сто пятьдесят семь процентов.

Вадим Иванович снова начинает медленно поворачиваться. Опять же вправо. Ну что его туда тянет? Смотри, слева на стене такая хорошая картинка висит. Какие-то шарики, квадратики, стрелочки... Ну не могу я его больше отвлекать. Не могу! Он уже явно что-то подозревает.

В дверях показывается один из местных ученых и окликает Бородатого по имени-отчеству:

– Вадим Иванович, только что приехал академик Ляпунов. Он хочет вас видеть. Срочно.

Бородатый морщится и смотрит на часы.

– На полчаса раньше, – едва слышно бурчит он. – Черт принес. – И уже громче произносит: – Сейчас иду.

Наградив меня напоследок долгим пронизывающим взглядом, от которого у меня Ядро начинает путать биты, Вадим Иванович выскальзывает за дверь.

Фу-ты... Кажется, пронесло.

«Получили отсрочку», – поправляет мой близнец.

Мысленно я с ним соглашаюсь. Это всего лишь отсрочка. Но у нас осталось еще немного времени. Вот именно, что немного.

– Прошу вас, проходите.

Под предводительством Владимира Павловича Кузнецова – руководителя Исследовательского центра искусственного интеллекта – в комнату входит высокая комиссия. Академики, профессора, доктора наук и другие маститые ученые. Специалисты по ИИ. Всего восемь человек. На всякий случай заношу их лица в память – никогда не знаешь, что и когда может пригодиться. Позади всех топчется Вадим Иванович, бросая на меня какие-то нехорошие взгляды.

Рассинхронизация рвет меня на части. Не знаю, каким чудом мне удается сохранять ясность мышления.