17
Однажды утром, когда маркиз менее всего ожидал, к нему явился дон Аквиланте, но не для того, чтобы поговорить, как обычно, о делах, а чтобы со всей серьезностью сообщить:
— Наконец-то он дематериализовался!
Маркиз не расслышал и с изумлением переспросил:
— Де-ма?..
— Дематериализовался! — прошипел дон Аквиланте.
Хотя взгляды и убеждения маркиза Роккавердина совершенно изменились и он даже иногда с иронией спрашивал адвоката: «Так что говорят духи? Все еще развлекаются, мучая вас?» (дон Аквиланте рассказал ему как-то, что злые духи время от времени парализуют его правую руку, чтобы он не мог писать), это странное сообщение все-таки испугало его, словно речь шла о событии, в котором нельзя было усомниться.
— Ну и что теперь? — спросил он, охваченный внезапным волнением.
— Теперь легче будет расспросить его и больше надежды получить точные ответы. Вчера Рокко Кришоне на мгновение сам явился ко мне. Наверное, он хотел сказать: «Я в вашем распоряжении».
— Ну, бросьте! — ответил маркиз, беря себя в руки.
— Ваше неверие неразумно.
— Но вы сначала должны убедить меня, что душа человеческая бессмертна.
Дон Аквиланте поднял голову, удивленный этим неожиданным лексиконом.
— Наука… — продолжал маркиз.
— Не говорите мне об официальной науке, — прервал его адвокат. — Это самое грубое невежество, какое только может быть!
— Точная наука требует подтвержденных фактов, которые могут быть проверены и перепроверены. Наука…
Маркиз с пылом повторял фразы и целые периоды из книг, которые ему давал читать кузен, полагая, что затыкает адвокату рот.
— Факты. Да, конечно же! — снова заговорил дон Аквиланте. — Подтвержденные, разумеется! Только некоторые факты не устраивают материалистов, вот они и притворяются, будто не замечают их. Но тем не менее факты остаются фактами, не перестают существовать!
— Если нельзя ни увидеть, ни потрогать…
— Вы бы и увидели, и потрогали, если бы у вас хватило смелости провести эксперимент.
— А!.. Вы думаете, наверное, что, разгорячив мое воображение и внушив страх, заставите меня увидеть то, чего нет! В конечном счете, это будет галлюцинация, больше ничего!
— А если бы Рокко сказал нам: «Меня убил такой-то»?
— Это невозможно.
— А если бы он дал нам доказательства?
— Это невозможно!
— Вам надо взять на себя роль медиума. Он был близким и верным вам человеком. Никто лучше вас не смог бы вызвать его.
— Но я не собираюсь заниматься подобными глупостями!
— Ваши знаменитые ученые отвечают точно так же!
— И они правы!
— Что с вами станет, если вы поможете мне?
— И вы пришли только за этим?
— Да, маркиз. С некоторых пор меня мучают угрызения совести. Я долго думал о судебном процессе и приговоре Нели Казаччо. Боюсь, что присяжные допустили одну из тех неизбежных судебных ошибок, из-за которых невиновный несет наказание за преступление, совершенное кем-то оставшимся неизвестным.
— Почему?.. И что вы собираетесь делать?
— То же, что сделали бы вы, что сделал бы каждый честный человек в таком случае: направить суд по верному пути.
— Каким образом?.. Какие для этого есть основания?
— Это нам скажет он!
— Вы думаете, вам удастся оболванить меня своими колдовскими штучками?.. Спросите лучше у ваших духов, скоро ли будет дождь. Не могут ли эти господа послать его?.. Я поражаюсь, как вы, такой умный, образованный человек, верите всему этому вздору. Хотите услышать объяснение? Я, невежда по сравнению с вами, дам его вам. Сейчас, когда вы почувствовали угрызения совести из-за процесса, вы много думали о нем и разгорячили свое воображение… Вот и показалось, будто вам явился…
Он не захотел даже произнести имя Рокко Кришоне.
С чего бы это дон Аквиланте принялся размышлять именно о процессе Нели Казаччо?.. Какие у него подозрения? На кого? Он пришел прощупать почву?.. Или же просто придумал всю эту историю, чтобы посмотреть, как она подействует на него? К счастью, он, маркиз, оставался невозмутимым. К чему показывать, что он боится возможных разоблачений? Да и кто может сделать их, в самом деле? Когда умирают — умирают навсегда!
Эти мысли пронеслись у него в голове, пока он говорил.
И хотя где-то в глубине его души таился страх перед загадочными явлениями, который в иные минуты охватывает даже самых бесстрашных людей, он не стал ждать, пока дон Аквиланте ответит ему, и тут же продолжал:
— Однако, чтобы доказать, что не такой уж я неразумный, как вы уверяете, я готов удовлетворить вашу просьбу. Увидеть и потрогать, разумеется! И думаю, больше мы не будем возвращаться к этому… Лишь бы это было несложно и не очень долго. Я не могу терять время. И надеюсь оказать вам большую услугу, выбив из вашей головы все эти глупости.
— Вы соглашаетесь из любопытства или со злым умыслом?
— Хотите заранее принять меры? Я поступаю искренне, уверяю вас. Скорее ради вас, чем ради себя, Вот увидите. Вы избавитесь от угрызений совести.
— Вот он! — воскликнул дон Аквиланте. — Он не стал ждать, пока его вызовут.
Маркиз невольно посмотрел по сторонам, Сердце его стучало, во рту вдруг пересохло.
— Слушайте! — Голос дона Аквиланте зазвучал глухо. — Он подаст знак, что он здесь.
Бледность, легкое дрожание головы и рук, изменившийся голос говорили о том, что дон Аквиланте и в самом деле был в трансе.
Маркиз прислушался затаив дыхание.
— Слышали? — спросил дон Аквиланте.
— Нет.
— Но он же громко постучал по столику!
— Видимо, недостаточно громко.
После этой первой неудачной попытки маркиз стал успокаиваться, хотя все еще сдерживал дыхание и прислушивался.
— А теперь слышали?
— Нет.
— Слышите? Он стучит громче.
— Но я же не глухой!
— Я возьму вас за руку, — сказал дон Аквиланте, помолчав немного, — чтобы уловить еще один ваш флюид, и тогда вы тоже услышите его… Дайте мне руку, не бойтесь.
Маркиз почувствовал, как холодная дрожь пробежала по всему его телу. Дон Аквиланте с тревожным напряжением смотрел на него.
— Никого нет! — воскликнул маркиз.
Адвокат нахмурился, опустил голову и шевелил губами, словно разговаривал сам с собой.
— Ну? Так что же? — в нетерпении спросил маркиз.
— Он не хочет сказать мне это!
— А!
— Он хочет сказать это только вам! Обещает, что придет к вам во сне и все скажет.
— Я так и знал! — облегченно вздохнул маркиз. — Я так и знал, что все обернется шуткой!
— Он придет, непременно придет. А теперь он уходит!.. Он исчез!
— И это вы называете увидеть и потрогать?
Маркиз смеялся, расхаживал по комнате, разминая руки и ноги, чтобы сбросить с себя ощущение утомительного ожидания, в котором он почти час простоял неподвижно.
— И это вы называете увидеть и потрогать?
Он хотел взять реванш над доном Аквиланте, который так напугал его, несмотря на то что он никогда, а сейчас тем более не верил во все эти чародейства.
Во сне?.. Отлично! И он улыбался про себя.
Он рассказал об этой сцене кузену Перголе, и они вместе посмеялись; он рассказал о ней тетушке баронессе, у которой никто не мог выбить из головы, что вся эта темная история не обошлась без вмешательства этой дурной женщины! Ему казалось, что таким образом он обретает большую уверенность в своей безопасности.
И все же много дней подряд он ложился спать с каким-то смутным страхом, что увидит во сне свою жертву. Если бы Рокко сдержал слово, это означало бы, что и в самом деле… Но он не сдержал слово ни тогда, ни потом!
Однако маркиз не мог объяснить себе, отчего с некоторых пор его охватила жажда деятельности и вынудила в корне изменить старые привычки.
Кузену доктору Меччо и многим другим членам клуба удалось все же несколько поколебать его решение не вмешиваться в кипевшую страстями борьбу за муниципалитет. Хотя он все еще сопротивлялся, но уже не с той непреклонностью, что раньше:
