Нет, этого не может быть. Илья этого не допустит, даже в виде версии. Эту сестру он должен защитить. Или Маша была настолько пьяна, что по доброй воле легла в постель к старикашке? Тогда находка Лены испортит ее отношения с Сергеем. Этого Илья тоже не хотел. Нельзя, чтобы следователь, Сергей, отец и мать узнали, что их дочь потеряла сережку в постели Фроловского. Нельзя, ни при каких обстоятельствах. Это сейчас самое важное.

Илья посмотрел в глаза жены.

– Лена, отдай эту серьгу мне. И пожалуйста, никому не говори, где ты ее нашла.

Вот так. Она опять стала важным человеком в его жизни. Он опять смотрит на нее и говорит с ней, а не отмахивается, как от надоевшей мухи.

– Илья, я сделаю для тебя все, что захочешь. Я ведь люблю тебя. Конечно, я отдам тебе эту вещь. Конечно, я буду молчать о Маше. Но что я получу взамен? Я осталась совсем одна, Илья. И ты мне сейчас очень нужен. Я хочу уехать из этого дома с тобой, хочу вернуться в наш дом. Я хочу снова почувствовать себя замужем за тобой. Ведь мы хорошо с тобой жили. По-твоему, я многого прошу?

Он смотрел на нее и не понимал, что это – искреннее горе и мольба о помощи или хорошо просчитанная комбинация. Условие шантажистки или просьба несчастной женщины? Хотя почему он ее подозревает? Они так давно вместе, они столько вместе пережили, наверное, зря он был так категоричен, зря так разозлился на нее из-за Бориса. В конце концов, родственников не выбирают.

В последние несколько месяцев на Лену сыпались неприятности: самоубийство брата, убийство отца. Если прибавить сюда еще и развод, получится такой коктейль, который вряд ли сможет выпить до дна хоть одна женщина.

Он был слишком жесток с ней. Как будто забыл, что у него есть жена. Он вел себя недостойно. И по отношению к жене, и по отношению к Жене. Теперь все будет иначе. Он слишком увлекся новой для себя ролью – этакого Деда Мороза для бедной девушки, которая искренне радуется каждому подарку. Лену подарками не удивишь, но их связывает гораздо большее. «В горе и радости» они должны быть вместе.

– Лена, я должен перед тобой извиниться, – подчеркнуто вежливо произнес Илья. – Все, что случилось в последнее время, неправильно. Пойдем, я помогу тебе собраться. Мы едем с тобой домой…

Вот и все. Из тепла и уюта Женю выгнали на мороз. Дворняжке не место в роскошном особняке. Она знала, что это произойдет, но все же не успела подготовиться. Конечно, это был не совсем мороз, даже совсем не мороз, а натопленный салон такси. И в такой двусмысленной ситуации Илья остался любезным.

– Ты же понимаешь, я должен побыть с женой. Я вызвал тебе такси.

Видимо, Лене не терпелось отправить соперницу с глаз долой. И Илья с ней не спорил.

– Мы еще увидимся? – глупо спросила Женя, очень быстро превращаясь из обласканного котенка в побитую собаку.

– Я позвоню, – неопределенно ответил Илья, почти не глядя на нее.

Вранье, которое означало: я не хочу тебя обидеть, но мой ответ – нет. Они больше не будут вместе. Эта связь с самого начала была странной. А вот в том, что теперь она закончилась, ничего странного нет…

Женя очень быстро собралась и уехала из особняка. Она приняла правила игры. Не стала демонстрировать свои чувства, разве только смотрела на Илью так, будто собиралась опознавать его по фотографии лет через тридцать.

«Я хочу быть с тобой!» – крикнула она на прощание про себя.

– До свидания, – произнесла вслух.

Затем села на заднее сиденье автомобиля. Не любила место рядом с водителем, если за рулем не Илья. К нему хотелось быть как можно ближе, а с остальными – особенно незнакомыми, как этот плечистый коротко стриженный таксист, – нужна была дистанция.

Женя снова оказалась на обочине жизни. Пустая квартира, слишком большая кровать, вечера с телевизором, молчаливые выходные. Не хочу!

С того самого момента, как во время разговора с Леной у Ильи стал холодный, чужой голос, Женю бил озноб. Но в машине она довольно быстро согрелась и немного расслабилась. Предрассветные сумерки за окном, яркие рекламные щиты вдоль дороги, плавный ход хорошего автомобиля. Это успокаивало. Женя заставила себя перестать страдать и немножко подумать.

Хорошо бы понять, что все-таки произошло у нее на глазах. Хотя она больше слышала, чем видела. Но и аудио и визуально сцена, разыгранная между Ильей и Леной, не слишком-то напоминала воссоединение любящих супругов. Илья явно не обрадовался, когда открыл дверь жене. Женя слишком хорошо его знала. Сначала он хотел побыстрее отделаться от гостьи. А затем вдруг растерялся. Именно тогда его голос стал чужим и напряженным. Повисла пауза. И в конце эта убийственная вежливость. Нет, скорее всего, дело все-таки не в чувствах, а в сережке Маши, которую Лена нашла в кровати отца. Ради сестры Илья готов пожертвовать многим. Он хочет быть хорошим братом. Его так воспитали: быть хорошим сыном, братом, мужем. Но неужели Лене нужен брак не по любви, а из вежливости? Через шантаж?

Женя сама удивлялась своим мыслям. Еще пару месяцев назад она считала себя жалкой неудачницей, которую никто и никогда не полюбит. А теперь сомневается, что Илья может вот так запросто променять ее на свою красавицу жену. Еще пару минут назад ей было больно, но сейчас Женя почему-то не ощущала себя брошенной. Он буквально полчаса назад гладил ее волосы и рассеянно, как само собой разумеющееся, поцеловал в макушку. И что, и она сама, и ее макушка вдруг стали ему не нужны? Он неожиданно вновь воспылал чувствами к жене?

– Так что там случилось-то, девушка? – прервал ее мысли голос таксиста. – Милиции понаехало, еле к воротам пробился. Грохнули, что ли, кого?

– Я не в курсе, – попыталась отмахнуться Женя.

Никогда не разговаривайте с неизвестными…

– Зато я в курсе, – неожиданно зловеще заявил плечистый парень за рулем. – Грохнули хозяина дома. И я даже знаю кто. Стрелок-некрофил.

Жене снова стало холодно. Откуда у таксиста такие сведения? Это же не водитель Фроловского. Этого парня она видит впервые в жизни. Его не было в особняке. Он ждал ее в машине с «шашечками» у ворот.

– Вы не таксист, – внезапно охрипшим голосом пробормотала она.

– И как ты догадалась? – издевательски усмехнулся он.

Так кто же он? И куда ее везет?

Вадим Уфаев тоже позволил себе кофе на кухне особняка, сверкающей чистотой и новенькими агрегатами, о назначении половины которых он так и не догадался. Хорошо уже, что в его чашке плескался не привычный порошок из пакетика. Вадим подозревал, что в кофеварку вбухали, наверное, половину его зарплаты. «Не завидуй!» – оборвал он себя. Хозяину всего этого богатства уже не пить божественный напиток.

Следователь смаковал кофе, старался не завидовать и думал.

Итак, подведем итоги. Кто имел возможность убить господина Фроловского? Все, кто находился в доме. У кого были причины желать ему смерти? У всех, кто был в доме, исключая, наверное, прислугу. А может, не исключая, ведь следствие вряд ли в курсе всех темных дел и интриг.

У пожилой экономки вполне может оказаться смазливая дочка, приезжавшая погостить и удостоившаяся внимания старого развратника. Понравилось ли это матушке? Только в том случае, если развратник упомянул дочку в своем завещании, что сомнительно. Охранников же иногда банально перекупают конкуренты. Пусть опера отрабатывают и эти версии.

Так кто из них? Елена Болотова избавилась от папаши ради наследства. Илья, Игорь Петрович, Людмила Ивановна Болотовы – все вместе или каждый в отдельности – поквитались с Фроловским за его сына. Мария Болотова припомнила Анатолию Федоровичу все хорошее, что связано с ее родителями. Сергей Турбин любит Машу, а значит, тоже ненавидит Фроловского. Константин Корастылев явно не прочь занять освободившийся трон империи Фроловского.

Оставшиеся гости – Наталья Вяземская и Женя Векшина – вроде бы не имели причин для убийства, зато их любимые мужчины имели. Возможно, дамы решили им помочь. Подозревать нужно всех. А на кого-то конкретного должны указать улики.