- В тылу пойдешь, - сообщил Алексей, критически оглядывая плоды своих трудов. - И учти, красноармеец Кадилов: рота тебя ждать не может.
- Товарищ старший лейтенант, я не подведу!
В этом Домбровский и не сомневался: несмотря на свое ехидство, в бою возле моста "Крокодилов" показал себя с самой лучшей стороны, лично уничтожив не менее пятнадцати франкистов. Но Алексей, напустив на себя грозный вид, проворчал для порядка "Смотри у меня!", и тут же приказал роте строиться...
Минут через десять десантники уже по-волчьи бесшумно заскользили в темноте. Начиналась третья фаза операции, которой маршал Тухачевский дал кодовое обозначение "Гроза".
Через два часа вторая рота уже вышла на первую намеченную цель. За время марша им пришлось несколько раз падать и замирать, пропуская военные колонны, но в последний раз Домбровский не выдержал. Заметив приближающиеся огоньки автомобильных фар, он приказал роте немедленно рассредоточиться вдоль дороги и приготовиться. Через четверть часа коротенькая колонна из двенадцати грузовиков втянулась в засаду...
...Капрал Ибанец, тихо насвистывая, вел тяжелый грузовик по ночной дороге. Рядом с ним мотался из стороны в сторону обер-лейтенант Притвиц. Летчик дремал после бурно проведенного дня в Бургосе, распространяя вокруг себя запах дорогого табака и алкоголя. Легионеры из "Кондора" были частыми гостями в Бургосе, иногда оставаясь там сутками. Капрал подобрал оберлейтенанта, когда тот стоял около машины и, тупо хихикая, пытался всунуть в замочную скважину двери авторучку вместо ключа. Собственно говоря, Ибанец и не взял бы этого пьяницу-немца, но командир колонны, лейтенант Эджиторо, приказал подобрать летчика, пока он не разбился на ночной дороге. Выяснив из документов и невнятного мычания летающего пьянчужки, что аэродром, на который переведен штаффель обер-лейтенанта, располагался совсем рядом с тем складом итальянцев, куда следовала испанская колонна, лейтенант указал капралу на немца и коротко бросил: "Заберешь!" И вот теперь они ехали вместе...
Притвиц заворочался, устраиваясь поудобнее, и что-то невнятно промычал. Ибанец взглянул на него мельком и присвистнул уже громче. На шее немца, чуть выше воротника форменной рубахи, явно виднелись следы бурной страсти. Капрал хмыкнул: значит, летчик не только надрался до невменяемости, но отведал и иных удовольствий, которые Бургос предоставлял желающим за вполне умеренную плату. Ибанец не любил подобных развлечений, но каждому свое...
Тяжелый грохот ударил по ушам, разрывая тишину жаркой летней ночи. Капрал успел увидеть, как шедший впереди грузовик окутался пламенем и тяжело, боком, скакнул влево. И тут же его собственная машина словно налетела на стену. Невидимая великанская рука схватила грузовик и, встряхнув хорошенько, швырнула его куда-то в темноту...
Когда капрал пришел в себя, то с ужасом ощутил, что не может пошевелить ни рукой, ни ногой. "Неужели спину сломал?" -- от этой мысли он покрылся холодным потом, но в туже секунду над его головой раздалось:
- Товарищ старшина, а этого-то зачем притащили? Он же всего-навсего капрал...
- Правда? А я в темноте и не разобрал - Политов огорченно цыкнул зубом. - Усищи-то у него - не меньше чем на полковника! Зря тащил, Миша? Может, все-таки допросить?
Этих слов сказанных по-русски Ибанец разумеется не понял, но глаза открыл. Он лежал связанный, а рядом лежали штабеля ящиков, тех самых, что их колонна везла итальянцам. Над ним склонился человек и, четко выговаривая слова, произнес по-испански:
- Капрал, если вы хотите жить, отвечайте на мои вопросы честно и быстро.
Ибанец лихорадочно закивал головой. Жить он хотел. Его дернули подмышки и поставили на ноги...
- Куда вы везли снаряды?
- Это бронебойные выстрелы для итальянских пушек, - быстро ответил Ибанец. - Мы везли их на склад итальянской дивизии "Черное пламя". Я слышал, как наш лейтенант говорил об этом с интендантом.
Скосив глаза, он увидел, как несколько человек в темных комбинезонах трясут Притвица, видимо пытаясь привести его в чувство.
- Оставьте его, сеньор - сказал Ибанец. - Он пьян так, что не проснется, даже если бы начался страшный суд...
Переводчик спросил еще о расположении склада, и капрал, спасая свою жизнь, тут же растолковал русским, а в том, что это были русские, он уже не сомневался, как быстрее добраться до итальянских запасов и где свернуть, чтобы не заблудиться. Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент сзади к нему неслышно подошел огромный человек и врезал кулаком пониже уха. Испанец мешком осел наземь...
-...Красноармеец Эпштейн! В машину!
Домбровский наклонился и разрезал ножом веревки, связывающие капрала. Затем не спеша подошел к грузовику, по-кошачьи легко запрыгнул в кузов, хлопнул ладонью по кабине:
- Вперед!
Колонна, уменьшившись на четыре грузовика, исчезла в ночи, оставив после себя сваленные на обочине ящики со снарядами. В темноте было видно, как на некоторых ящиках тлеют малюсенькие огоньки-искорки...
...Ибанец очнулся, почувствовав, что снова куда-то летит. Совсем рядом рвались снаряды. Взрывной волной испанца основательно приложило об землю, и он с минуту лежал, пытаясь вдохнуть. С трудом поднялся, ощупал себя... Цел! Осознание этого наполнило капрала таким восторгом, что он счастливо рассмеялся. Он уцелел!..
Ибанец поплелся прочь от дороги. Оказывается, русские были настолько благородны, что не забрали у него сигареты и спички. Он закурил, с наслаждением выпустил струю дыма.
- Я - жив! - заорал он в ночь. - Жив, понятно вам?!
Тут капрал споткнулся обо что-то мягкое и присел, чтобы рассмотреть получше. Это оказался Притвиц, который валялся на земле с перерезанным горлом. Ибанец пнул немца ногой и зло захохотал:
- Что, немец, погулял? Обещали всех коммунистов перебить? - Он плюнул на валяющийся труп, - Подохните все вместе с вашим Франко!..
С этими словами капрал зашагал в ночь. В армии ему больше делать нечего. Надо уходить подальше - авось, в какой-нибудь деревне и понадобится справный мужик Рамиро Ибанец...
...В штабе группы батальонов "Бриуэга" волонтерской дивизии "Черное пламя" царила обычно-нервозная обстановка, которая сопутствует либо собственному наступлению, либо подготовке к отражению наступления противника. Командир "Бируэги" остервенело ругался со штабом дивизии, по поводу неполученных бронебойных выстрелов к шестидесятипятимилиметровым орудиям - основной артиллерийской системе итальянской армии, начальник штаба принимал доклад батальонов о подготовке оборонительных позиций, начальник артиллерии уточнял расположение двадцатимиллиметровых "Бреда", выставленных на прямую наводку для отражения страшных большевистских alta velocitЮ serbatoi, заместитель командира по тылу пытался высчитать в уме: хватит ли на всех спагетти с колбасой, или часть все же придется накормить этими невероятными испанскими блюдами? Гудели зуммеры телефонов, орали вестовые и делегаты, перекрикивались картографы, наносившие новые позиции - словом, в штабе творилось то, что приведет в ужас любого гражданского человека, а в любом военном пробудит воспоминания - милые его сердцу или не очень... И потому командир группы батальонов очень удивился внезапно наступившей тишине.
Повернув голову он обнаружил дуло пистолета, которое не мигая уставилось ему прямо в лоб. Пистолет держал в руках человек таких устрашающих габаритов, что полковник на некоторое время потерял дар речи, возвращенный ему энергичным встряхиванием "за шкирку"...
- Твой фамилия, твой звание? - Поинтересовался на ломаном итальянском худощавый парень в темном комбинезоне, вынырнувший из-за плеча громадного человека, - Отвечать быстро. Ты молчать - мы убивать.
