– Я слышала, что представляет он собой Посох, – с сомнением произнесла Радмила, – И усиливает любую магию в сотни, если не в тысячи раз.

– Любую… усиливает… – тихо повторила Беляна, – Как?

– Я не знаю, – тихо ответила Рада, пожав плечами, – Говорят, много сотен лет назад была ведунья, владеющая силой Посоха, – ещё тише добавила она, – Но правда ли это, и что с нею стало, я, милая, не знаю.

***

На следующий день Белка добралась-таки до книг на стеллаже в её комнате. Выбрав сперва-наперво сборник карт Тридевятого мира, учебники по географии и истории, она решила, что это совсем неплохо для начала, и засела за чтение.

Вскоре девушка сделала вывод, что Тридевятый мир, вопреки её представлениям, вовсе не являлся параллельным. Она не нашла сходств его географии с какой-либо территорией в её мире. На самом деле так и осталось непонятным, где он находится. Если к данному случаю вообще можно применить слово "где".

Каждое их Тридевятых княжеств было независимым государством, со своей культурой и обычаями. Они обладали собственным законодательством и отличались друг от друга рельефом, климатом и составом населения. Три державы носили гордое название Царств – Девье, Кощеево и Подземное. Причём двух последних Беляна так и не нашла на карте, как ни старалась.

Полностью поглощённая чтением, она и не заметила, как на соседний стул взобрался Баламут. И обратила внимание, только когда тот начал нетерпеливо ёрзать, подчёркивая своё присутствие.

– Что? – холодно поинтересовалась девушка.

Домовой скорчил злобную гримаску, привыкнув, очевидно, к более любезному обращению. Белка бросила на него хмурый взгляд и снова погрузилась в чтение.

– Ну, и где моя лепёшка? – нетерпеливо прокрякал он.

– Ты проголодался? – невозмутимо переспросила Беляна, не отрываясь от книги.

– Нет, – ворчливо ответил Баламут и замолчал.

Белка пожала плечами и перевернула очередную страницу.

– Но ты собираешься со мной дружить, или как? – изумлённо добавил домовой.

Беляна отодвинула книгу:

– Давай так, Баламут, – спокойно заговорила она, – Забудем о лепёшках. Есть что-нибудь, чего тебе действительно хочется? Такое, с чем я могу помочь?

Домовой задумался, пошевелив ушками-воронками:

– Я хочу рисовать, – заявил, наконец.

– Рисовать?

– Да. Я всегда хотел рисовать, – с расстановкой проговорил он.

– Чем? – подняла брови Белка.

Баламут непонимающе наклонил голову.

– Ну, карандашами, красками, мелками…

– Красками! – воскликнул он, зардевшись, и сверкнул редкозубой улыбкой.

Беляна встала и молча спустилась вниз. Там вызвала Радмилу по зерцальнику и, выспросив, где можно приобрести бумагу, краски и прочие принадлежности, взяла кошёлку и пошла в художественную лавку.

***

Баламут малевал, высунув язык, почти повторяя им движение кисти. Время от времени Беляна отрывала взгляд от книги и бросала взгляд на его художества. Осмыслить фантазии домового оказалось не просто. Но когда девушка догадалась, что он, судя по всему, дальтоник, стало проще. На рисунке был изображён веник. Нормальный такой, синий веник, что стоит у Радмилы в углу за печкой.

– Ты никогда ничего не видел за пределами этого дома? – с сожалением спросила Белка.

Баламут замотал головой, добавляя последние штрихи к шедевру. Откинувшись назад, полюбовался на результат своего творчества, засунув кисточку в рот, как взаправдашний художник:

– Я вижу ваши сны, – пробормотал, скосив глаза на Белку. И отложив первый лист, начал новый рисунок.

Вскоре на белом листе появились раскидистые ветви и мощный ствол векового дерева. Беляна узнала силуэт, и с минуту молча смотрела на до боли знакомую картину:

– Ты скажешь, что означает мой сон? – спросила тихо.

– Мне нечего добавить, – проворчал Баламут в ответ.

"Чушь! Ерунда! Немедленно выкинь это из головы!" – мысленно приказала себе Белка, тряхнув головой. Она никогда больше не вспомнит об этом дурацком сне!

– Ладно, – безразлично сказала она, поднимаясь со стула и направляясь из комнаты, – Скоро Радмила придёт, мне нужно на стол накрыть.

– Уже сделано, – буркнул домовой.

Белка вскинула брови и недоверчиво спустилась на первый этаж. В нос ударил аромат жареной рыбы и тушеных овощей. Стол в самом деле оказался не просто накрыт, а изысканно сервирован. Причём, когда Баламут успел провернуть подобное, и где взял продукты, которых они с Радмилой не покупали, осталось не известным.

Чтобы поблагодарить домового, Беляна вернулась в комнату, но там его уже не оказалось. На столе остались лишь аккуратно сложенные краски и кисти. Однако рисунки исчезли вместе с художником. Тепло улыбнувшись невидимому проказнику, Белка, довольная тем, как всё удачно складывается, вернулась в горницу.

Через минуту зашла Радмила и ахнула при виде готового ужина. Выслушав объяснения Беляны о том, как она подружилась с домовым, женщина удивилась ещё больше. Баламут оказался в самом деле изумительным кулинаром. За разговорами они с удовольствием смаковали рыбку без единой косточки, но зато в хрустящей корочке, потрясающе нежное овощное рагу и самый вкусный и воздушный хлеб, который Белке приходилось есть. Наслаждаясь необыкновенно крепким и ароматным чаем со свежими булочками, Радмила сообщила:

– Я решила запустить в работу пробную партию твоих штанов. Эх, пошить бы их из русалочьего полотна… – она мечтательно подвела взгляд.

– Что такое русалочье полотно? – привычно спросила Беляна.

– Ооо, это самая дорогая из существующих тканей! – сверкнула глазами Радмила, – Называется так, потому что ткут её исключительно русалки. И они же берегут секрет её изготовления.

– И чем же она так хороша? – поинтересовалась Белка.

– Русалочье полотно – самое крепкое, – с удовольствием объяснила Рада, – Оно не рвётся и не мнётся, не промокает и даже не горит! Оно может быть жёстким или очень мягким, тонким или плотным. Одежда, сшитая из него, не изнашивается, её не нужно стирать или чистить. В жаркую погоду она холодит, а при сильных морозах греет лучше любого тулупа.

– Погоди-ка, – задумчиво промолвила Беляна, – Моё детское одеяльце!

Она сорвалась с места, бегом поднялась по лестнице в свою комнату, и тут же слетела вниз, держа в руках маленький белоснежный свёрток. Радмила взяла его и нежно погладила ладонью мягкую тёплую ткань.