— Никогда не прощу, если ты… — Линда не договорила, потому что Ралф задумчиво провел пальцем по ее губам.

— Но обстоятельства складываются так, что мне терять нечего. Не так ли, дорогая?

И его рука скользнула в мягкий шелк волос. Он склонился над ее лицом, Линду охватила паника и… безудержное желание.

Долгий нежный поцелуй, в котором не было и тени озлобления, обескуражил женщину. Линда чувствовала, что это хитроумная уловка. Наверное, Ралф решил доказать, что она все еще принадлежит ему. И, несмотря на то, что это было глупо до крайности, Линда упивалась поцелуем, как упивался бы глотком воды умирающий от жажды.

— Я ошибся. — Ралф отступил на шаг, голос звучал сухо.

Он предвидел ее реакцию и перехватил руку, поднятую для удара. Притом, что говорил он издевательски, взгляд оставался серьезным. Ралф внимательно наблюдал за женой.

— На сегодня хватит пощечин. И вообще, веди себя пристойно, иначе придется преподать тебе еще один урок послушания.

— Так вот что это было! Урок послушания? — Линда чувствовала себя прескверно.

— Частично. — Ралф невесело улыбнулся. — Только частично.

— И почему же ты остановился? — Линда говорила презрительно, стараясь держаться прямо. Фиалковые глаза смотрели на Ралфа гордо и вызывающе.

— Просто мне не нужно больше твоего послушания. — Он произнес это почти ласково. — Не знаю, какую игру ты затеяла, но лучше бы ты приняла все случившееся к сведению и сделала выводы. Еще никому не удавалось выставить меня дураком. Ты это поймешь, когда мы наконец займемся любовью, а это, поверь, случится, и довольно скоро, потому что ты хочешь этого столь же страстно, как и я. Но хочу надеяться, что к этому времени у тебя будет все в порядке не только с телом, но и с головой. А на меньшее я не согласен. Меньшее — это второй сорт, подобный вариант меня никогда не устраивал.

Эти слова буквально пронзили ей сердце. Второй сорт? Если бы он только знал… Линде вновь вспомнились роскошные цветы, каждый день свежесрезанные.

— Понимаю, — произнесла она бесцветным голосом. — Второй сорт не нужен тебе, как, впрочем, и всем остальным.

— О ком ты? О Майкле? Ты что, твердишь о нем, дабы не оскверниться общением со мной?

— Чушь какая. — Линда заставила себя забыть об эмоциях, придав лицу бесстрастное выражение. — Я хочу начать новую жизнь и хочу, чтобы ты сделал то же самое. Вот и все.

— «Я хочу, я хочу». Не слишком ли много «хочу»? У меня нет ни малейшего желания потакать тебе, дорогая. Я одинаково хорошо умею играть как чистыми, так и краплеными картами. Твой муж вообще чертовски хороший игрок.

— Не сомневаюсь. Но я все равно получу развод.

— Получишь.

В глубине его глаз промелькнуло нечто, едва не лишившее Линду присутствия духа, но она продолжала с вызовом смотреть Ралфу прямо в лицо.

— Это все, что я хочу.

— Опять «хочу», — поморщился он. — Ну и капризуля!

Линда почувствовала неловкость при мысли, что в течение всего разговора он просто-напросто подсмеивался над ней. Холодный и острый ум Ралфа мог работать одновременно в разных направлениях. Удастся ли обмануть его? Линда внимательно вгляделась в неподвижное лицо, похожее на маску. Пожалуй, она совсем запуталась.

— Давай вернемся в город. Пожалуйста.

— Конечно. — Он усмехнулся. — Было бы бестактно отказать хорошенькой женщине, особенно если я к тому же имею счастье называться ее мужем. Тебе больше нечего сказать?

— Нет. — Линда стойко выдержала его убийственный взгляд.

— Что ж, значит, ты сделала выбор. Любовники не бывают друзьями. Знаешь об этом?

— Нет. — Ее огромные глаза стали от гнева еще больше. — Мы не любовники, и это исключено в будущем, тебе это известно. Между нами все кончено, Ралф. Все кон-че-но!

— В отличие от тебя, я не повторяюсь. Не сомневаюсь, что ты хочешь близости со мной так же, как хочу этого я.

— Пожалуйста, давай вернемся к машине.

— Будь по-твоему.

Они шли молча, и Ралф ни разу не дотронулся до нее, даже когда Линда опять споткнулась и чуть не упала. Он словно забыл о ее существовании и шагал легко, беззаботно насвистывая.

Лишь однажды, когда Ралф открыл перед ней дверцу машины, Линде удалось заглянуть ему в лицо. Она увидела чужого человека, оказавшегося в незнакомом мире, где не было иных красок, кроме унылого серого цвета. Безграничное страдание, обрушившееся на Линду после роковой встречи с сестрой, усилилось после того, как она снова встретила Ралфа.

Но все-таки мне повезло. Линда время от времени твердила себе это. У меня впереди месяцы и годы до того, как болезнь возьмет свое. Я еще смогу попутешествовать, посмотреть этот прекрасный мир, да просто насладиться жизнью на всю катушку. Линда подумала о людях, от рождения лишенных возможности ходить или даже двигаться. Она сжала пальцами виски. Многие люди заболевают внезапно, я же предупреждена заранее. У меня есть время.

Линда бросила быстрый взгляд на молчаливого человека за рулем. Она бы, не задумываясь, с радостью променяла все оставшиеся годы на один день с ним, чтобы побыть еще немного его женой и не знать ничего о петле, накинутой на шею.

Слава богу, я не забеременела. Эта мысль не давала ей покоя в первые недели бегства, пока Линда не убедилась, что все в порядке. Они ведь не предохранялись те полгода, что жили вместе. Оба хотели детей, «по крайней мере десятерых», как пообещал Ралф сразу же по окончании свадебной церемонии. Да и почему нет, при здоровье-то Ралфа и достатке!

Какая странная штука жизнь. Всего за несколько месяцев я столкнулась с абсолютными противоположностями: всепоглощающей любовью Ралфа и дикой ненавистью Мегги. Но первое осталось в прошлом.

— Похоже, у тебя начинаются судороги.

— Что? — Линда от неожиданности вздрогнула.

Ралф внимательно посмотрел на нее, затем снова сосредоточился на дороге.

— Ты чересчур напряжена. Расслабься.

Таким голосом впору передавать прогноз погоды, усмехнулась про себя Линда, но, когда опустила глаза и увидела побелевшие суставы своих сжатых в кулак пальцев, вынуждена была согласиться. Болело все тело, каждый мускул.

Больше Ралф не произнес ни слова. Они в молчании ехали по узкой дороге, по обочинам которой тянулись живые изгороди коттеджей, затем пересекли мощеную булыжником рыночную площадь, проехали вдоль заросшей аллеи, мимо стоящего особняком дома из светлого камня, а гнетущая напряженная тишина в машине ни разу не нарушилась.

День величаво угасал, и мягкие золотистые сумерки сгущались с каждой минутой. Когда Ралф затормозил у коттеджа миссис Хьюстон и заглушил мотор, у Линды ком подступил к горлу.

— Спасибо.

Выходя из машины, она заглянула мужу в лицо, но оно было непроницаемо. Едва Линда захлопнула дверцу, Ралф тут же рванул машину с места, будто за ним черти гнались.

А Линда долго стояла в саду, прислонившись к стволу старой яблони. Глаза ее были закрыты. Даже теперь случившееся казалось совершенно невозможным: мы живем врозь, мы чужие друг другу, и нет никакой надежды на примирение.

А все было так замечательно, множество приятных мелочей, дополняя друг друга, составляли одно прекрасное целое. Ралф принял и понял все ее страхи и сомнения, все ее комплексы, тем более что и у него детство было далеко не безоблачным.

Когда родители Ралфа поженились, его отец имел троих детей от первого брака. И детство запечатлелось в памяти Ралфа как годы унизительной бедности.

— У нас никогда не было лишнего цента даже на самую дешевую игрушку ко дню рождения, — спокойно рассказывал Ралф. — Но моим сводным братьям стоило лишь заикнуться о чем-либо, как они немедленно получали это от отца. Мы с Тедди принимали неравенство как должное. Мама трудилась сутки напролет, чтобы заработать какие-то жалкие гроши, которых всегда не хватало. Они с отцом постоянно ссорились, но мама так и не решилась уйти от него, как это сделала его первая жена. Тедди умер. — Ралф помрачнел. — Менингит. А отец будто и не заметил. Именно тогда мама восстала, кажется, впервые осознав, что он все еще любит Мелани, свою первую жену, а мы все стали случайным приложением к Мелани и ее детям. — Ралф помолчал, в его черных глазах плескалась боль. — Ну а потом — несчастный случай на шахте, и отца не стало. Мне тогда едва исполнилось восемнадцать, и много лет я жил с чувством вины, что не испытал после смерти отца ничего, кроме облегчения. Мне казалось, как только постоянные ссоры прекратятся, мама обретет наконец покой. Она умерла шесть лет спустя. Я только-только начал зарабатывать приличные деньги и мог обеспечить ей достойную жизнь. Но теперь беды в прошлом. — Он нежно обнял Линду. — Теперь у меня есть ты, и пусть ушедшие почивают с миром.