– Капитан, можно мне поговорить с тобой вечером? – осмелился спросить Ярила, решив приложить все силы, чтобы его не отправили домой через три месяца. Он уже давно искал повод для разговора с Сергеем, рискнув напроситься на разговор.
– Приходи, – коротко кивнул собеседник, провожая взглядом хазарских торговцев.
Весь оставшийся день до ночёвки на берегу, парень продумывал, что и как скажет советнику волхвов, как лучше обосновать свои предложения. Однако, цепкая память привычно ухватывала все повороты и перекаты, укладывая в голове приметы на берегах и количество притоков. По мнению проводника, до стоянки у волока оставался один дневной переход, он предполагался самым тяжёлым. Река стала совсем узкой, лес по берегам заслонял паруса от ветра. Ярька не сомневался, что свою лодку проведёт даже по такой речке, но, четверо из остальных семи кормщиков не справятся с этим. Придётся волей-неволей двигаться медленно, ожидая, пока гребцы станут догонять ушедшие парусники.
Капитану парень рассказал не о том, что мечтает остаться до весны на Выселках, с подобной просьбой он никогда не решился бы обратиться. Все ребята и девушки понимали, что свои желания надо подчинять пользе общины, пользе Выселков. Именно с подобным предложением для пользы Выселкам, для пользы переселения, обратился Ярька. Он подробно рассказал о своих мыслях построить лодку с двумя парусами, прямым и косым, подобным тем, видел во сне. Сергей, к радости паренька, отнёсся к такому предложению с интересом, выслушал сбивчивую речь, уточнил, какие размеры должны быть у лодки для двух мачт. Долго и обстоятельно расспрашивал кормчего, как поведёт такая лодка себя в реке, сможет ли пробираться по узким протокам до волока.
– Конечно, сможет, – не сомневался Ярька, показывая советнику волхвов, как легко на такой лодке можно пройти все узкие места на реках, – я уже думал об этом. Я проведу такую лодку сам по всему пути от Выселков до волока, на неё можно вторую пушку установить, сзади.
– Это самый веский аргумент, – непонятно выразился капитан, улыбаясь чему-то непонятному, – договорились. Когда мы доберёмся до волока и пройдём его, придётся спуститься к Северной Двине, чтобы проверить весь путь. Твоя задача – убедиться, сможет ли лодка с двумя парусами выйти к большой воде. Вернёмся на Выселки, подробно всё расскажешь. Пока смотри, думай, измеряй ширину и глубину самых узких проток, чтобы не ошибиться.
Весь оставшийся путь до волока, сам переход по земле между двумя речками, когда пришлось перекатывать на пробу три лодки, прошёл у Ярьки в хлопотах. Выталкивая парусник по каткам на горку, он сразу примерял, пройдёт ли здесь более длинная лодка, спускаясь по небольшой речке в сторону Юга, притока Северной Двины. Впрочем, спускались недолго, убедившись, что реки достаточно проходимы, капитан повернул обратно. Ярила, вновь занялся проверкой неудобий, даже стал записывать на листочках берёсты размеры и глубину, внимательно делая промеры всего пути. На обратном пути до Выселков, он каждое удобное время использовал, чтобы рисовать на песке или досках устройство будущего парусника. Парень даже перестал прислушиваться к байкам проводника, собиравшего у своего костра каждый вечер до двух десятков благодарных слушателей. Ярька, сам собравший три лодки, долго мучавшийся с установкой пушки, отлично представлял, что необходимо изменить. Все свои замыслы он рисовал на бересте, запоминал и проверял на выструганных из сосновой коры игрушках.
Парень так увлёкся своими планами, что едва заметил нападение черемисов на лагерь выселковцев. Однако, когда дерзкие лесовики обстреляли с берега шедшую первой лодку, Ярька лишь спросил разрешения капитана на ответ, чтобы за считанные секунда развернуть парусник поперёк реки, носом в сторону засады. Пушкари не оплошали, выстрелили туда картечью, два парусника добавили ещё. Сергей велел прекратить огонь и проверить результаты выстрелов. Два трупа молодых парней и кровавые следы, уходившие в лес, подтвердили умение кормчего и пушкарей. Трое раненых выселковцев выстрелами из засады были жестоко отмщены. Преследовать черемисов капитан не разрешил, однако следующие ночлеги устраивали на другом, левом берегу Вятки.
На Выселках капитан сдержал слово, после того, как Ярька обстоятельно, сверяясь с записями, подтвердил, что будущий парусник легко пройдёт до Северной Двины. Он распорядился, чтобы мастера выстроили парусник по указанию парня, а сам кормчий настоял на постройке лодки за два месяца. Он понял, что его прежние желания остаться на зиму с выселковцами принесут больше вреда, нежели пользы общему делу.
– До зимнего солнцестояния выстрою парусник и уйду домой, – рассудил ответственный паренёк, – всех наших ребят и девушек уговорю отправиться сюда. Кровь из носу, уговорю. Ну, а после сева, в начале лета князь всех призовёт или нет, но я уговорю отца, обязательно вернусь.
Последние месяцы пребывания на Выселках ребята стали заниматься стрельбой из ружей и пушек, этого оружия кузнецы приготовили на всех. Ива, её перед самым плаваньем капитан перевёл в патронную мастерскую, рассказала, что из Булгара пришёл по последней воде караван торговцев с припасами. Сергей, говорят, очень радовался полученным припасам и шутил, что с ними можно даже Византию захватить. Девушкам в мастерской он объявил серьёзно, что эти припасы обеспечат работой всех их самой весны. Вскоре после этого капитан вновь перевёл Иву, на этот раз к себе в закрытую мастерскую. Эта новость поразила всех, до этого вход в его мастерскую был выселковцам запрещён. Все попытки подруг и знакомых расспросить девушку ни к чему не привели, она никому ни о чём не рассказывала, Ярька, зная характер сестры, лишь улыбался при упрямых расспросах любопытных.
Сам он понимал, что Ива ни за что не нарушит своего слова, если капитан попросил её никому не говорить о мастерской. С подобной просьбой Сергей обратился к самому Яриле и всем мастерам, строившим новый парусник, чтобы они не рассказывали о новом расположении парусов до окончания испытаний новинки. В том, что капитан не случайно выбрал его сестру, парень не сомневался, сам он даже не мог представить, чтобы Ива нарушила своё слово или проговорилась бы случайно. Он не сомневался, что девушка сохранит тайну лучше всех выселковцев, если обещала это Сергею. Впрочем, мысли об этом скоро ушли, вся жизнь Ярьки последние месяцы была посвящена постройке нового парусника. Хотя, на саму работу оставалось немного времени. Занятия рукопашным боем, ежедневные молитвы в храме, школьные уроки и два часа воинских упражнений занимали почти всё светлое время недолгого осеннего дня.
Работать приходилось при свете лучины, постоянно отвлекаясь на её замену. Дважды возникали пожары, к счастью, их быстро потушили. Это оказались не самые большие препятствия для Ярьки на пути постройки нового парусника. Лодочники, не привыкшие к таким длинным размерам, постоянно задавали всё новые вопросы. То им доски коротки, то брус надо другой, то дерево для мачты не подходит. Внезапно выяснилось, что для прямого паруса надо вдвое больше холста, вновь Ярила пошёл к Вуйко, ведавшим всеми запасами Выселков. Наконец, за неделю до зимнего солнцестояния парусник закончили, оборудовали двумя пушками и, даже обстреляли их, для проверки крепления. Только после этого мастера сообщили капитану об окончании своих работ.
Сергей дал всем мастерам неделю отдыха, курсантам же, таким, как Ярька, предложил выбрать для себя награду, любое стеклянное изделие или другой предмет, производимый на Выселках, кроме оружия. Валенки ребятам он подарил сам, возвращаться домой им предстояло по глубокому снегу. Ярька быстро выбрал себе, вернее старосте общины стеклянного медведя, и заскучал, прощаясь с Выселками. Таких, как он, парней и девушек, бродивших с потухшим взглядом по разросшейся деревне, оказалось немало. Почти все подростки возвращение домой воспринимали наказанием, нежели освобождением от полугодовых работ. Они бурно обсуждали весну, когда их призовёт князь на переселение, договаривались с соседями встречаться зимой. Согласовывали между собой, как и кого будут звать на полгода работ в Выселки в родных селениях. Подбирали себе попутчиков и ждали, когда капитан объявит возвращение домой.
