Стражники пятились, а Тремлоу надвигался на них, вращая цепь над головой. Стальной клин, выдернутый из стены темницы, кружился все быстрее, звенья полязгивали, воздух гудел. Между стражниками протиснулся офицер в бархатных бриджах и камзоле, в шикарных сафьяновых сапогах и открытом шлеме с пышным плюмажем из разноцветных перьев. К этому моменту цепь Шона уже превратилась в надрывно дребезжащий матовый диск.

– Дай сюда!

Офицер выдернул из рук стражника алебарду, зажав конец древка под мышкой, ткнул ею.

Дзык… дзык… дзык-дзыкдзыкдзык! Неясно было, лязгает ли это угодившее под цепь лезвие, или зубы вояки, чьи телеса вдруг затряслись, заходили ходуном так, что очертания тела слегка расплылись.

– Ложися! – истошно завопил кто-то смекалистый, первым сообразивший, что сейчас произойдет. Шон подался вперед, дребезжащий матовый диск сместился, и древко алебарды с хрустом лопнуло. Стражники повалились на пол, стальная секира с визгом пронеслась в воздухе, срезав перья со шлема, впилась в стену. Еще несколько мгновений выпустивший сломанное древко офицер напоминал студень, лежащий на тарелке, которую кто-то очень быстро трясет. Ну а Шон как ни в чем не бывало продолжал вращать цепь.

– Тв… тв’м… тв’мть! – Воин, приобретший наконец человеческие очертания, держал себя за содрогающийся подбородок. Он пошатнулся, но устоял на ногах и сделал неверный шаг к наемнику. Разноцветные обрывки перьев усеивали его плечи.

– Ух-ух-ух! – раздалось над головой.

Вверху что-то бабахнуло, полыхнув голубыми искрами. Цепь в руках Тремлоу лопнула, изгибаясь в полете, пронеслась через комнату. Анита присела, зажимая ладонями уши, – гремя, цепь обрушилась на встающих стражников, сминая кирасы и шлемы, сбивая с ног. Лязг, звон, скрежет и хруст наполнили галерею.

По лестнице спускался колдун, морща кривой нос, ухая вполголоса и тыча перед собой посохом, с которого обильно сыпались искры. Он махнул рукой, направив набалдашник в сторону девушки, но та быстро присела, вцепилась в ковер и дернула – потеряв равновесие, колдун полетел вниз.

Анита едва успела отшатнуться, когда он прокатился мимо прямо под ноги Шону. Тремлоу перескочил через колдуна, ухитрившись в прыжке пнуть его ногою в зад.

– Вз… взть…

Офицер, стоящий с выпученными глазами и ладонями подпирающий подбородок, вдруг опять начал трястись – с головы и плеч дрожь волной скатилась вниз, достигла коленей, ступней – и исчезла.

– Взть’их! – рявкнул он, проглотив часть звуков.

Те стражники, что устояли на ногах, бросились вперед. Шон схватил Аниту за руку и рванул, увлекая за собой.

Вверх по лестнице, направо, мимо широкого окна, снова вверх… На последней ступени очередной лестницы девушка все-таки упала. Шон подхватил ее, вскинул на плечо.

На следующем этаже голубой ковер под ногами сменился красным, и наемник помчался вдоль резных дверей и декоративных колонн. Анита висела на его плече: головой вперед, а ноги болтались сзади. Тремлоу удерживал ее, крепко обхватив за бедра. Анита изнывала.

Впереди возник очередной колдун – обрюзгший, с измятым, словно пуховая подушка, лицом, а одетый, как и все остальные, во что-то пестрое и, по мнению Аниты, безвкусное до неприличия. Завидев беглецов, он вытянул посох им навстречу. Продолжая удерживать девушку левой рукой, Тремлоу правой подхватил стоящую под стеной тяжелую лавку и выставил, как щит, перед собой. Пытаясь разглядеть, что происходит, Анита выгнулась, но разобрала мало. Впереди грохнуло, голубые искры сыпанули во все стороны. Шон подбросил лавку, поймал на подставленную ладонь – и метнул вдоль коридора. Девушка дернулась, сползая с его плеча, засучила ногами, вывернулась из-под ладони и, наконец, спрыгнула.

Передний конец летящей лавки ткнулся в набалдашник посоха. Сыпанув по сторонам искры и щепу, снаряд перевернулся в воздухе и другим концом треснул колдуна по макушке.

Беглецы рванули по коридору, а позади уже слышался лязг и топот. Чародей, обеими руками прижимая к себе скамью, медленно сползал по стене. Когда толпа дребезжащих латами стражников, сотрясая пол, промчалась мимо, он завалился набок и остался лежать неподвижно.

Анита, впрочем, этого уже не видела: она бежала, почти не касаясь пола, влекомая за руку Шоном. Тот мчался длинными скачками, на ходу дергая ручки проносящихся мимо дверей, а позади раздавался такой звон, словно за ними гналась лавка жестянщика.

Коридор закончился очередной дверью. Шон, выпустив руку Аниты, применил испытанный прием – не замедляя ходу, грудью врезался на преграду. Оказалось, что эта как раз не заперта: дверь легко распахнулась, и Тремлоу с протяжным ревом улетел в помещение за ней. Анита, не успев затормозить, вбежала следом.

Просторную комнату ярко озаряли лучи закатного солнца, льющиеся сквозь распахнутое окно. Стол, кресла, цветастые гобелены на стенах – все это Анита разглядела на бегу, остановиться же она сумела лишь в центре комнаты, над лежащим Тремлоу.

Обставлено помещение было необычайно аккуратно. Казалось, каждая вещь, каждый предмет занимает здесь предназначенное только ему место. Чернильница находилась точно в центре стола, две стопки пергаментов располагались строго симметрично справа и слева от нее, квадратный ковер на полу от каждой стены отделяло изумительно равное расстояние. И гобелены… Гобелены…

– Ух ты! – выдохнул Шон из-под ног Аниты, пялясь на них.

Цветные вышивки изображали полуобнаженных дев, скорее всего ведьм, – с хлыстами, плетками, иглами и еще какими-то неизвестными приспособлениями. Ведьмы что-то такое проделывали друг с другом, а что – не разобрать, хотя Анита точно знала, что ни за что на свете не хотела бы участвовать в подобном.

Только сейчас она заметила стоящего перед окном человека, который обернулся, лишь когда услышал голос Тремлоу. Зачесанные назад густые волосы с проседью, тонкие и правильные черты лица, аккуратно выбритые впалые щеки… Облик великого лорда так и светился благородством. И глаза его блистали, но светом иной природы – они горели безумием.

Валдо Мосин, бывший маг ее величества королевы Гроаны, тихий человек, обезумевший после пожара, в котором сгорело его семейство, ныне – верховный лорд, заточивший старую королеву в самой высокой башне замка, сумасшедший, изничтоживший всех окрестных ведьм и продолжавший убивать тех, кто попадал в его владения, по слухам, собирающий войско, чтобы напасть на обитель Лайл-Магель, центр ведьмовской Лиги…

– Сюрприз, сюрприз! – воскликнул Мосин, делая шаг к ним. Голос у него был под стать глазам – то есть совершенно безумный.

Шон, обежав девушку, захлопнул дверь, из-за которой уже доносился топот и лязг, поискал задвижку или засов – и ничего не нашел. Но Анита почти и не заметила, чем занят наемник: у нее внутри все аж горело, руки подрагивали, в горле пересохло. Что-то мягкое, но сильное пыталось вырваться наружу из тела…

Валдо подошел еще немного ближе. На указательном пальце его правой руки блеснул перстень с алмазом. Анита, сумев наконец немного совладать с тем непонятным, что переполняло ее тело, повернулась к здоровяку. И тут же дверь распахнулась, ударив Шона с такой силой, что он не устоял на ногах – отшатнулся и упал под стеной. В комнату ввалились стражники и набросились на него.

Анита мало что могла разобрать: ее вновь захватила непонятная сила, мягкая, теплая и при этом очень настойчивая, такая, что сопротивляться ей не было никакой возможности. И самое ужасное – перед глазами замаячили, затрепетали в воздухе плохо различимые силуэты, очень смутные, расплывчатые… и в то же время она видела, что все они – мужские, да еще и без одежды… Плохо понимая, что делает, Анита шагнула к Шону.

– Ни амулета на тебе, ни медальона какого-нибудь зачарованного, – донеслось сзади. – И зачем же ты явилась… А раскраснелась-то как, порозовела вся! Чего это тебя так к нему тянет… Эй, не подпускайте их друг к другу!

Валдо обошел стол, вытянув руку ладонью вниз, ткнул указательным пальцем. Алмаз блеснул, и ноги Аниты оторвались от ковра.