Через некоторое время на одной из полок мне удалось отыскать досье на всех детей, которые когда-либо состояли на учете у доктора Глухарева и были заражены «генной» болезнью. Похоже, он никого не опасался и хранил документы чуть ли не на самом видном месте. Впрочем, ничего криминального в них не было. Разве что Глухарев помимо обычных записей делал пометки о том, как развивается сила ребенка, и записывал разговоры с детьми, из которых было видно, что он постоянно внушал малышам свою идеологию. И еще Дима был прав насчет считалочки. Доктор и правда специально давал детям ее разучивать, мотивируя это тем, что она усиливает чувство сопричастности к некой общей тайне. Это лишний раз дисциплинировало ребят, давая им уверенность в том, что они «избранные» (именно этот термин употреблял Глухарев). Себя он просил называть не иначе как отцом, взваливая на свои хрупкие плечи миссию чуть ли не наместника Бога на земле. То ли в докторе говорило непомерное самолюбие, любовно взращиваемое в течение долгого времени, то ли Глухарев так убеждал детей, что они делают правое дело. Но и в том и в другом случае это выглядело нелепо. Единственная причина, по которой ему верили, заключалась в том, что его слушатели были не старше десяти лет.

Но главное, из документов я узнал, сколько бойцов было в армии вампира. Похоже, доктор давно занимался ее формированием, и на данный момент у него уже насчитывалось сорок три взрослых подопечных. Еще одиннадцать детей были отправлены в пансионат, и четырнадцать подрастали, ожидая своей очереди. Итого я получил тревожную цифру — шестьдесят восемь дампиров, и Глухарев, похоже, не собирался останавливаться на достигнутом. Невольно обалдев от численного превосходства противника, у которого даже ребенок сильнее меня минимум в два раза, я прикрыл створку книжного шкафа.

Не знаю, что нашли остальные. Тогда мне не удалось это выяснить, так как дверь внезапно распахнулась, и сразу после этого вспыхнул яркий свет. Я резко вздернул ствол винтовки, направив его на вошедшего, но выстрелить не решился.

В дверях стоял доктор Глухарев. У него в руках не было оружия, но я не сомневался: он представляет реальную опасность. За его спиной виднелись еще три фигуры. Конечно, это были дампиры, охраняющие сон своего хозяина. Я понял, какую ошибку мы совершили, не подумав о такой возможности. Может, сам доктор и спал крепким сном, но эти ребята уж точно не дремали и наверняка следили за каждым нашим шагом. Они не убили нас сразу же лишь потому, что побоялись гнева своего хозяина.

— Добрый вечер, — холодно поздоровался Глухарев. Голос у него, когда он не говорил сквозь зубы, оказался на редкость приятным, видимо, сказывалась его вампирская сущность. — Что за дело привело вас ко мне в столь поздний час?

Как бы подчеркнуто вежливо ни говорил доктор, я видел: его глаза оставались жесткими. То, с каким вниманием он изучал нас (особенно Эмми), наводило на мысль, что сострадания от него не дождешься.

Плотнее запахнув шелковый халат, Глухарев прошел мимо нас и занял место за письменным столом. Двое дампиров так и остались стоять около двери, делая наш побег невозможным, а один неотступно следовал за доктором, постоянно оставаясь у него за спиной.

Сев в кожаное кресло, Глухарев недовольно осмотрел стопки бумаг, которые Дима в процессе поиска нагромоздил на столе.

— Что за молодежь нынче пошла? — по-стариковски проворчал Глухарев. — Вломились в чужой дом, устроили беспорядок, а теперь еще и на вопросы не желают отвечать. — Он вздохнул, печалясь обо всем молодом поколении. — А что, если мои ребята вам помогут? — с усмешкой, больше похожей на оскал, любезно поинтересовался доктор.

— Мы и сами справимся, — первой пришла в себя Эмми. Когда она заговорила, верхняя губа доктора дрогнула,

обнажив острые клыки, но он почти мгновенно взял себя в руки. Амаранта действовала на него как красная тряпка на быка. Чтобы лишний раз не раздражать существо, от которого, вполне вероятно, зависит наша жизнь, я взял Эмми за руку и притянул к себе, давая понять, что ей лучше помолчать. Этот жест не укрылся от внимательных глаз Глухарева, и я испугался, что сделал только хуже.

— Человек и вампир, — протянул он, смакуя каждую букву. — Весьма необычный тандем. Могу я узнать, что вас объединяет?

Мне не хотелось откровенничать с этим странным вампиром, но надо было выиграть время. По крайней мере, пока мы разговариваем, никто не станет нас убивать. А там — кто знает, может, мы ему приглянемся, и Глухарев нас отпустит. Правда, как реалист я слабо верил в такое стечение обстоятельств, но попробовать все же стоило.

— Мы с Эмми любим друг друга, — ответил я, и в голосе против моей воли прозвучал вызов. Всякий раз, когда говорю это, мне кажется, что я бросаю этот самый вызов неким давно сложившимся устоям и всегда ожидаю встретить яростное сопротивление.

Как интересно, — процедил Глухарев; было похоже, что у него просто такая манера говорить. — Весьма любопытный факт. В моей практике это впервые. — Он в задумчивости постучал пальцами по столу. — А кем, позвольте узнать, вам приходится этот молодой чело-век? — Палец указал на Диму.

Он мой брат, — хмуро произнес я.

Ах, брат. Я должен был догадаться, вы же так похожи, — учитывая, что мы с Димой абсолютно разные внешне, это прозвучало как издевка. — И чем же я обязан визиту столь странного семейства?

Я нерешительно молчал, не зная, что ответить.

— Вы пришли, чтобы меня убить, или вам просто интересны мои записи? — задал очередной вопрос Глухарев, но не успел я и рта раскрыть, как стоявший за спиной врача дампир наклонился к его уху и что-то прошептал. Рука Эмми при этом напряглась. Я понял: она услышала сказанное, и ничего хорошего это нам не предвещало. — Вот оно что! — воскликнул доктор. — Я и сам должен был догадаться. Вы охотники, не так ли?

Видимо, дампир в свое время встречался с кем-то из наших коллег, иначе с чего бы ему заподозрить нас именно в этом виде деятельности?

Именно охотники, — гордо выпятив грудь, подтвердил Дима.

Он не очень-то умен, да? — обращаясь ко мне и еле сдерживая улыбку, спросил Глухарев.

Дима зло сверкнул глазами, а я снова промолчал, не желая вступать в бессмысленную перепалку.

В таком случае ваша пара становится еще более привлекательной. — Глухарев не сводил взгляда с Эмми. — Что же вы нашли, милочка, в союзе со смертным, который к тому же убивает ваших сородичей?

Мне не близок образ жизни вампиров, — с запалом произнесла Эмми.

Но вы продолжаете употреблять кровь людей в пищу, — заметил доктор.

Это неизбежное зло, — начала оправдываться Эмми.

Не говорите мне о неизбежности! — внезапно вспылил Глухарев. Его шея покрылась красными пятнами, а глаза стали наливаться черным, как у любого голодного вампира. — Я два века положил на борьбу с ней. Но, — он так же неожиданно успокоился, расслабленно откинувшись в кресле, — в итоге я победил. Уже почти сотню лет я не пробовал крови человека, — на этот раз гордость звучала уже в его голосе.

Тоже мне, нашел чем хвастать, — усмехнулся Дима. — Выглядишь, надо сказать, погано.

Глухарев резко вскочил на ноги, и его кресло со скрипом отъехало назад, ударив дампира по ногам. Стоявшие в дверях сделали было шаг вперед, намереваясь броситься на нас, но в последний момент их остановила поднятая рука доктора.

— Я всю жизнь боролся с этой заразой, — выплевывая каждое слово нам в лицо, заговорил Глухарев. — В себе я истребил жажду путем беспощадных тренировок, но это не значит, что голод не продолжает меня мучить. Изо дня в день он терзает мое тело и душу. И все это я делаю только ради твоей расы, — при этих словах Глухарев указал пальцем на Диму.

Премного благодарен, — проворчал брат; я не удержался и стукнул его по плечу, ведь из-за его глупости мы все можем погибнуть.

Зачем вы пришли? — громогласно спросил Глухарев, так что все, включая его подопечных, вздрогнули.

Ты должен остановиться, — произнес я.