Возникло небольшое замешательство, так как мы стояли прямо на пути Глухарева. Маленькие глазки врача прожгли во мне и Диме по огромной дыре, но тут его взгляд переместился к Эмми, и он застыл. Уверен, что, будь у доктора возможность, он бы бросился на девушку и задушил ее, такой ненавистью вспыхнули его глаза при виде Амаранты.

— Разрешите? — процедил Глухарев, почти не разжимая челюсти.

Мы как по команде сделали большой шаг назад. Доктор пронесся мимо подобно ураганному ветру. Уже через несколько секунд его шаги затихли в дальнем конце коридора.

Ну и как? — Дима повернул голову к Эмми.

Не знаю, — ответ был настолько нелепым (как вампир может не почувствовать собрата?), что я едва не возмутился вслух, но вовремя заметил растерянное лицо девушки и понял, что она действительно в замешательстве.

А так бывает? — Димка выглядел озадаченным. У него в голове тоже никак не желал укладываться тот факт, что Эмми не смогла определить, вампир Глухарев или нет.

До сегодняшнего дня я думала, что нет, — пробормотала Амаранта. Она все еще смотрела вслед удалившейся фигуре врача с таким выражением, словно надеялась, что он вернется и сам все объяснит.

И что нам теперь делать? — Дима рассеянно оглянулся вокруг.

Без паники, — я решил взять инициативу в свои руки. — Твои сомнения, Эмми, могут означать только одно — что-то необычное в Глухареве все-таки есть. Иначе почему ты не уверена, что он человек?

Эмми с благодарностью посмотрела на меня и сказала:

— Я проясню этот вопрос в самое ближайшее время. Так и не выяснив до конца, кто же на самом деле этот Глухарев, мы вернулись в гостиницу, ведь больше в по-ликлинике делать было нечего. Кроме известного на всю округу врача, никто не вызывал подозрений. Можно было бы, конечно, пройтись в поисках вампира по кабинетам, но по случаю субботы почти все они оказались пусты.

Дима сразу же направился к себе, а Эмми задержалась в фойе. Ее заинтересовал очередной выпуск местного научного журнала, несколько экземпляров которого лежало на стойке портье. На титульном листе журнала красовалась фотография Глухарева. Я не стал ее дожидаться и поднялся наверх.

Зайдя в номер, первым делом протянул руку, намереваясь включить верхний свет — за окном уже стемнело, и в комнате царил полумрак. Не могу сказать, почему я не заметил их сразу. То ли я настолько расслабился за последнее время и не был начеку, то ли они оказались такими мастерами маскировки, но то, что в номере есть кто-то посторонний, я понял, лишь когда рука вместо выключателя коснулась чьих-то горячих пальцев.

Не успел сигнал от рецепторов на руке дойти до мозга, а я — должным образом среагировать на случившееся, как меня с силой толкнули, и я упал (второй раз за день, между прочим). Удар о пол смягчил толстый ковер. Почти сразу после этого зажегся светильник на прикроватной тумбе, и я смог разглядеть ночных визитеров.

Около двери стоял верзила с татуировкой «I need food», тот самый, что в свое время охранял лестницу в доме, приютившем клан вампиров. В кресле сидела знакомая по тому же визиту светловолосая девушка. Именно она не так давно выразила желание попробовать ме-ня на вкус, и, наконец, возглавлял всю эту компанию сам Константин. Он удобно развалился на кровати и посматривал на меня сверху вниз.

Меня больше всего взбесило не то, что вампиры пробрались в нашу с Эмми комнату, а то, что Константин положил ноги, обутые в тяжелые, грязные гриндера, на нежно-голубое покрывало кровати. Я ощутил острое желание встать и сказать вампиру, что его поведение недопустимо, и даже начал подниматься с пола, но нога громилы прижала меня обратно.

— Где твоя госпожа? — разглядывая свои ногти, спросил Константин. Видимо, он считал ниже своего достоинства смотреть на такое никчемное существо, как я.

В голове тут же возник вопрос: а стоит ли ему говорить, где Эмми? Но размышлял я, по всей видимости, слишком долго и в результате получил увесистый пинок. Им наградил меня громила, со всего маху опустив ногу на мой живот. Следующие несколько минут выпали из жизни навсегда. Свет померк, и мир заполнила одна лишь боль. Она пульсировала в каждой клеточке организма. Помню, единственное, о чем тогда думал, — смогу ли я снова когда-нибудь вздохнуть.

Постепенно зрение начало проясняться. Я увидел, что Константин стоит, склонившись надо мной, и внимательно меня разглядывает.

— Жаль, что так получилось, — без тени сожаления в голосе сказал он. — Виталик такой вспыльчивый. Ты должен его простить.

Я вяло пробормотал, что, в сущности, не сержусь, и Виталик может не беспокоиться на этот счет.

— Значит, снова друзья, — вампир улыбнулся, а я усмехнулся про себя его неистребимому желанию походить на настоящего босса. Видимо, это у него от нехватки реального авторитета. Страшно почему-то не было. Эх, Костя, Костя, не знаком ты с Дитрихом. Вот кто мастер вести непринужденные беседы с применением грубой физической силы.

— Мне повторить вопрос? — вежливо поинтересовался Константин.

— Не надо, я помню, — прохрипел я в ответ.

— Так отвечай! — истерически закричал вампир, выдавая свою истинную натуру неуверенного в себе неврастеника.

В тот момент, когда я уже было открыл рот, чтобы послать его куда подальше, дверь в номер отворилась, и на пороге возникла Эмми. В отличие от меня, девушка не выглядела удивленной, она наверняка почувствовала присутствие вампиров еще на лестнице.

— Оставь его, Константин, — обратилась она к вожаку. — Или, может, ты забыл наш уговор? Мои вещи принадлежат только мне.

Константин действительно отошел от меня, но общая обстановка в комнате от этого только накалилась. Девушка-вампир встала с кресла и, как мне показалось, заняла оборонительную позицию. Впрочем, мне было трудно судить, я все еще лежал на полу, и обзор был не совсем удачным.

Эмми, не заботясь о сохранении нашей легенды, присела рядом со мной на корточки, нежно провела рукой по щеке и ласково спросила:

— Ты цел, Влад?

Но в этот вечер мне было не суждено отвечать на вопросы. Не успел я и рта раскрыть, как дверь снова распахнулась, и в комнату с винтовкой наперевес влетел Дима.

— Стреляю в каждого, кто пошевельнется, — предупредил брат. Ранение даже серебряной пулей для вампира не смертельно, но оно все же причиняет им физические страдания. Видимо, поэтому никто не решился проверять степень готовности Димы палить в движущиеся предметы. — По какому поводу вечеринка? — обратился он к Эмми.

Наверное, Дима услышал шум, произведенный моим падающим телом, и поспешил на помощь. Но какими бы мотивами ни руководствовались Эмми и Дмитрий, цели они достигли одной — посеяли в сердцах вампиров сомнения насчет правдивости истории про послушников.

— Кто вы такие? — ошарашено спросил Константин.

Не обращая на него внимания, я попросил Эмми помочь мне встать и, кое-как добравшись до кресла, сел. Амаранта все это время с ненавистью поглядывала в сторону громилы; тот заметно приуныл и выглядел подавленным.

Они не твои послушники, — между тем проявил чудеса сообразительности Константин. — Иначе ты вела бы себя по-другому.

Может, я сердобольная, — кисло предположила Эмми, понимая, что мы прокололись.

Конечно, — кивнул вампир, — а я тогда испанский летчик. Полетаем?

Зачем пришел? — вспылила Амаранта, игнорируя его выпад. Ее, как и меня, раздражала манера Константина шутить, но я, к сожалению, пока был не способен выражать свои чувства столь же эмоционально. Удар пришелся прямо в солнечное сплетение, и дыхание еще не до конца восстановилось.

Чтобы поговорить, — проворчал Константин. — Но теперь не уверен, что стоит.

Говори, — предложила Эмми, присаживаясь на подлокотник кресла, где расположился я. Дима так и стоял с винтовкой в руках посреди комнаты. — Раз уж явился.

Константин недоверчиво осмотрел нас. Он, кажется, решился, но в последний момент девушка-вампир схватила его за руку и воскликнула:

— Молчи, это же охотники. Разве ты не видишь?