Делия подошла к окну и раздернула занавески.

— Рассвет! — довольно мелодраматично возгласила она.

На другой стороне площади прорисовались очертания домов. Все окна были зашторены, точно дома еще были погружены в глубокий предутренний сон.

— Рассвет! — сказал Николай, вставая и потягиваясь. Он тоже подошел к окну.

За ним последовал Ренни.

— Можно перейти к заключительному слову, — сказал он, встав рядом с Николаем. — О рассвете, о новом дне…

Он указал на деревья, крыши, небо.

— Нет, — возразил Николай, задергивая занавеску обратно. — Ошибаешься. Заключительного слова не будет. Не будет! — воскликнул он, выбрасывая вперед руку. — Потому что не было речи.

— Но ведь солнце встало. — Ренни опять указал на небо.

Это была правда. Солнце встало. Небо между трубами было ярко-голубым.

— Значит, я иду спать, — сказал Николай после некоторой паузы. Он отвернулся от окна. — Где Сара? — спросил он, оглядываясь вокруг.

Сара явно спала, свернувшись в углу и упершись головой в стал.

— Разбуди сестру, Магдалена, — Николай обернулся к Мэгги. Та посмотрела на Сару. Затем взяла со стола цветок и бросила им в сестру. Сара приоткрыла глаза.

— Пора, — сказала Мэгги, прикоснувшись к ее плечу.

— Уже? — вздохнула Сара. Она зевнула и потянулась. Ее взгляд остановился на Николае, как будто она наводила по нему фокус. Наконец она рассмеялась и воскликнула:

— Николай!

— Сара! — ответил он. Они улыбнулись друг другу. Затем он помог Саре встать, она неуверенно оперлась на сестру и потерла глаза.

— Как странно, — пробормотала она, оглядываясь. — Как странно…

Вокруг были грязные тарелки, пустые бокалы из-под вина, лепестки, крошки. В смешанном свете они выглядели прозаично, но не реально, мертвенно, но блистательно. А у окна собрались престарелые братья и сестры.

— Смотри, Мэгги, — шепнула Сара, обернувшись к сестре. — Смотри!

Люди у окна — мужчины в черно-белых выходных костюмах, женщины в ярко-красных, золотых и серебряных нарядах какое-то мгновение были похожи на каменные изваяния. Их платья ниспадали скульптурными складками. Но затем они задвигались, изменили позы, начали говорить.

— Можно тебя подвезти, Нелл? — предложила Китти Лассуэйд. — Меня машина ждет.

Элинор не ответила. Она смотрела на завешенные окна домов на той стороне площади. Стекла были испещрены золотыми бликами. Все выглядело таким чистым, свежим, девственным. В кронах деревьев возились голуби.

— У меня машина… — повторила Китти.

— Послушай, — сказала Элинор, подняв руку. Наверху граммофон играл «Боже, храни короля», но она имела в виду голубей, их воркование.

— Это ведь лесные голуби, да? — спросила Китти. Она склонила голову, прислушиваясь. «Только ты, крошка. Только ты, кро…» — ворковали они.

— Лесные голуби? — удивился Эдвард, поднося ладонь к уху.

— Там, на деревьях, — сказала Китти. Зеленовато-синие птицы возились на ветвях, что-то поклевывая и воркуя между собой.

Моррис стряхнул с жилета крошки.

— В такой час таким старикам, как мы, место в постели, — сказал он. — Я не видел восхода уже… уже…

— Зато в молодости, — вступил старый Патрик, хлопнув его по плечу, — нам ничего не стоило прокутить всю ночь! Помню, я поехал в Ковент-Гарден купить цветов для одной дамы…

Делия улыбнулась, как будто ей напомнили романтическую историю — о ней самой или о ком-то другом.

— А я… — начала Элинор и замолчала. Она вспомнила пустой кувшин из-под молока и листопад. Значит, тогда была осень. А сейчас — лето. Небо нежно-голубое, крыши на его фоне — лиловые, а трубы — цвета красного кирпича. Во всем — неземной покой и простота. — Метро закрыто, автобусы не ходят, — сказала Элинор, отворачиваясь от окна. — Как же мы доберемся до дома?

— Можно и пешком, — предложила Роза. — Ходьба нам не повредит.

— Особенно чудесным летним утром, — сказал Мартин.

По площади пронесся легкий ветерок. В тишине было слышно, как зашуршали ветви, чуть поднимаясь и опускаясь, от чего по воздуху будто прошла зеленая волна.

Затем распахнулась дверь. Пары, одна за другой, толпясь, стали входить в комнату — растрепанные, веселые — и брать свою одежду, шляпы, желая друг другу спокойной ночи.

— Как хорошо, что вы все пришли! — воскликнула Делия, обернувшись к ним и раскинув руки в стороны. — Спасибо, спасибо вам, что пришли! — прокричала она. — Посмотрите на букет Мэгги! — восхитилась она, беря разноцветный букет, который ей протянула Мэгги. — Как прелестно ты их подобрала! Посмотри, Элинор! — Она обернулась к сестре.

Но Элинор стояла спиной к ним. Она следила за такси, которое медленно объезжало площадь по кругу. Автомобиль остановился у подъезда через дом.

— Прелесть, правда? — сказала Делия, выставив цветы перед собой.

Элинор вздрогнула.

— Розы? Да… — Но она смотрела на такси. Из него вышел молодой человек; он заплатил шоферу. За ним появилась девушка в дорожном твидовом костюме. Молодой человек вставил ключ в дверь. — Вот… — прошептала Элинор, когда он открыл дверь и на мгновение остановился на пороге. — Вот! — повторила она, когда дверь захлопнулась за ним с глухим стуком.

Элинор повернулась лицом к комнате.

— И что теперь? — спросила она, глядя на Морриса, который допивал из бокала последние капли вина. — Что теперь? — Она протянула к нему руки.

Солнце встало, и в небе над домами были разлиты удивительная красота, простота и покой.