Номер «Лайф» со снимком, сделанным в этот вечер, разошелся четырехмиллионным тиражом. По словам Темпл, это фото стало величайшим в истории кино. На нем две уверенные в себе круглолицые женщины одинакового роста держат друг друга за руки. Они излучают энергию, здоровье и стиль. Но подпись: «Две величайшие актрисы прошлого» — убийственно жестока.
Говорят, что Пикфорд шокировала эта фраза. Но она стойко выдержала удар и приняла мудрое решение, написав в «Лайф» письмо, где отрицала голливудские сплетни о том, что она собирается подать на журнал в суд, назвав эти слухи чепухой.
Маленькая Мэри дружила с детьми не только на экране, но и ладила с ними в реальной жизни. Когда в 1910-х годах ее впервые представили Фэрбенксу-младшему, игравшему с детской железной дорогой, она немедленно опустилась рядом с ним на пол: «Это твои поезда? Позволишь мне поиграть с одним из них?» Позднее Пикфорд вспоминала: «Я испытывала материнские чувства ко всем маленьким детям, которые играли со мной на съемочной площадке». В 1920-х годах она надеялась забеременеть. Как-то Мэри сказала журналистам, что они с Фэрбенксом собираются взять на воспитание чужого ребенка. Но в их жизни случалось слишком много событий, а Фэрбенкс сам был как ребенок и не мог играть роль отца.
В 1943 году Пикфорд поняла, что время пришло. Ей исполнился пятьдесят один год, у нее был любящий муж и много свободного времени. Мэри давно решила, что она бесплодна. «Говорят, что нельзя любить чужих детей как своих собственных, — писала она, — но мне кажется, что иногда их можно любить даже сильнее, чем родных». Фактически она убедила себя, что полюбит сироту. Но ее ждало разочарование; встретившись с восьмилетней девочкой из приюта, она обнаружила, что осталась к ней равнодушна. Дело исправил Роджерс, который однажды привел к ней в комнату румяного мальчика шести лет. Он был одет в красивый костюмчик и отдал салют, когда Бадди представил его. Мэри зачарованно наблюдала за тем, как мальчик усаживается на коленях Роджерса. В следующее воскресенье его привезли в Пикфэр на целый день. Он много и жадно ел и расплакался, когда пришло время уезжать. Мэри так полюбила его, что не могла уснуть ночью. 2 мая 1943 она подписала все необходимые бумаги по усыновлению, и Рональд Чарльз Роджерс поселился в Пикфэре.
Примерно через десять месяцев Пикфорд посетила сиротский приют, и няни через окно показали ей своих воспитанников. Среди них была маленькая девочка, которой исполнилось всего пять месяцев. Мэри понравилось ее милое личико и шерстка темных волос на голове. По словам директора приюта, ее отца убили на Гвадалканале, а вскоре умерла мать. «Я хотела эту малышку больше всего на свете», — вспоминала Пикфорд. В течение нескольких дней она думала только о Роксане: о ее беззубой улыбке, ее наклоне головы, о том, как она держала ее на руках. Через несколько недель из сиротского приюта сообщили, что все документы на Роксану готовы. Мэри поспешила туда, забрала девочку и помчалась домой на полной скорости, игнорируя красный свет светофора. Лимузин въехал в Пикфэр в облаке пыли. Она так разволновалась, что забыла позвонить Бадди, который в то время служил на авиационной базе. Дома также не было сделано никаких приготовлений. Когда девочку при везли в Пикфэр, там не оказалось ни детской одежды, ни бутылочек с молоком.
Ронни и Роксану перевозили с места на место, посылали в частные школы, оставляли в Пикфэре или поручали наемным воспитателям, пока приемные родители путешествовали. Мало кто из друзей и родственников знал об их существовании. Летиция считала Ронни «умным, симпатичным малышом. До приюта ему жилось ужасно. В пять лет он чистил ботинки на улице, зарабатывая себе на еду, в то время как его больная мать неподвижно лежала дома». Разумеется, в Пикфэре Ронни не голодал. Но Мэри забыла, что любовь завоевывается постоянным вниманием и общением. Шарлотта работала, играла и спала бок о бок со своими детьми. Она наказывала их, выслушивала, защищала и страдала. Мэри, со своей стороны, делала акцент на дисциплине. «Со мной обращались строго, — вспоминала Роксана в 1996 году. — Если я плохо себя вела, меня шлепали» (Пикфорд всегда делала это лично). Наказания в детстве запомнились Роксане на всю жизнь. Пикфорд учила детей следовать определенным правилам, покупала им всякие роскошные вещи, но при этом упустила нечто очень важное.
«Я гостила в Пикфэре, — вспоминала Летиция, — когда ко мне подбежал Ронни, которому исполнилось тогда семь лет, и сказал, что хочет прыгнуть с трамплина. А ведь он еще не умел плавать!» В тревоге она отвела мальчика в сторону. «Я должна сказать тебе, что на дне бассейна сидит дракон, — сказала Летиция. — Ты его видел? Он сидит на дне и, если поблизости есть взрослые, он не причинит тебе вреда. Но если взрослых рядом не окажется и ты вступишь в воду, он тотчас тебя схватит». Ронни сделал большие глаза и попросил нарисовать дракона. Понимая, что не стоит слишком запугивать ребенка, Летиция нарисовала ужасного, но смешного дракона из бассейна. Именно таким драконом и нужно было быть Пикфорд по отношению к детям.
Похоже, она стремилась к тому, чтобы дети достигли физического совершенства. «Ронни был просто маленьким мальчиком, — писала Летиция, — но Мэри это не устраивало. Она говорила: «Боже мой, он такой же коротышка, как и я!» Таким образом, все шло не так идеально, как ей представлялось. Роксана, эта маленькая красивая крошка, росла крепким ребенком, но ее зубы нуждались в исправлении, однако Мэри почему-то так и не занялась этим».
И все же на фотографиях первые годы их совместной жизни выглядят весьма привлекательно. На одном из снимков Роксана, едва научившаяся ходить, с любовью тянет маму за ухо. Они обе одеты в короткие юбочки с оборками. На фото с пикников все выглядят шикарно, но Роксана просто великолепна в нарядном пальто и идущей к нему шляпке. Другие снимки сделаны на Рождество — у Ронни сверкают глаза, он только что получил в подарок лошадь-качалку, а Роксана, сидя на этой лошадке, прижимает к груди куклу. Сохранились также фотографии с детских праздников. Пикфорд вместе с детьми танцует вокруг шарманщика. Мэри и Роксана играют с его обезьянкой. Гаснут свечи, вскрываются подарки, показываются фильмы.
И, наконец, вся семья позирует для парадного портрета в большом зале в Пикфэре. Бадди, как обычно, замечательно выглядит, а Мэри украшают превосходные драгоценности. Роксана кажется немного потерянной, несмотря на гордую осанку, а Ронни умиротворенно улыбается. Над ними висит огромный портрет Мэри в золотой раме. Написанная в натуральную величину, картина напоминает о том, что образ Пикфорд, словно ангел или проклятие, будет преследовать их всю жизнь.
В 1945 году Фэрбенкс-младший в своем письме к Мэри спросил, что она скажет, если он начнет снимать фильм на «Юнайтед Артисте». Идея была в принципе не нова; он создал несколько лент для «Юнайтед Артисте». «Он отчаянно пытался внести свою особую лепту в историю кино», — говорила Мэри. «Я давно решил для себя, что никто не сможет последовать примеру моего отца, — признавался Джей Ар. — Его шаги были такими легкими, что он не оставлял следов».
Многие фильмы Фэрбенкса-младшего держались лишь на его мастерстве, хотя «Пленник Зенды» показал его склонность к тому, что Мэри называла широкими жестами и позерством. Очень недурна картина «Корсиканские братья» (1941). Когда в Европе началась война, любовь Джей Ара к Англии заставила его вступить в Белый комитет, который выступал за помощь союзникам. Социальное положение Фэрбенкса-младшего сблизило его с Белым домом, где он часто проводил уик-энды в качестве личного гостя Рузвельта. В 1941 году его послали с миссией доброй воли в Южную Америку, но на самом деле его подлинной целью являлся сбор информации о пребывании там нацистов.
Джей Ар служил офицером на флоте и демобилизовался в 1946 году. Он написал письмо Мэри, когда задумался о возобновлении своей карьеры. Пикфорд понравилась мысль об установлении деловых отношений с молодым Фэрбенксом, но из любви к пасынку она советовала ему не иметь дела с «Юнайтед Артисте». «Строго между нами, — писала она ему, — студия до сих пор должна мне дивиденды с 1940 года». Вторая мировая война вызвала сильный рост посещаемости кинотеатров, что благоприятно отразилось на всех голливудских студиях за исключением «Юнайтед Артисте», где складывалась очень неблагоприятная ситуация. Как обычно, компании не хватало фильмов для проката, а те, которые имелись, были недостаточно хороши.
