– Бросьте, мэм, я на зрение пока не жалуюсь. – Служанка расправила плечи, сложила руки на груди и ободряюще посмотрела на хозяйку. – Думаю, найдется немало джентльменов, которые сочли бы за счастье появиться с вами в обществе. Вы слишком критично относитесь к себе. Это несправедливо.

Слова Долорес немного улучшили настроение Рут. К тому же она вспомнила, как несколько дней назад лорд Маккелсби осыпал ее комплиментами. Марстон даже на какое-то время покинул Эрнестину Фицджеральд, чтобы прийти и заявить о своих правах на нее, как будто она являлась частью его имущества. Правда, в то время это соответствовало действительности. Марстон оплачивал ее счета и потому имел право требовать полного внимания к себе с ее стороны.

Но теперь он оставил ее, лишив ежемесячного денежного пособия. Рут снова вздохнула. Ее не столько огорчала потеря денег, сколько тот факт, что Марстон, как и предыдущий любовник, бросил ее ради более молодой женщины. Как ни старалась она побороть чувство горечи, мысль об этом приводила ее в отчаяние.

Она с трудом сдержала вновь выступившие слезы. Что толку грустить?.. Есть более важные вещи, чем ее уязвленное самолюбие. Она быстро встала и принялась расхаживать по комнате перед камином. Прежде всего надо думать о детях. Она должна найти средства, чтобы купить Кроули-Холл или другое подобное поместье. У нее имелись еще кое-какие драгоценности в дополнение к тем, которые Марстон подарил ей, но все это составляло лишь половину суммы, в которую оценивалось поместье. Было еще имущество, которым она могла бы пожертвовать, – возможно даже городской дом.

– Думаю, пришла пора продать мои инвестиции, – заявила Рут.

– Что?! – ужаснувшись, воскликнула Долорес и недоверчиво улыбнулась.

– Драгоценности Марстона составляют менее половины цены за Кроули-Холл. Продажа инвестиций обеспечит нужную сумму для покупки поместья. А если я к тому же продам дом вблизи Бата, полученные средства позволят сделать в поместье необходимые улучшения.

– Но вы приобретали все это, чтобы обеспечить свою старость, миледи. Где вы будете жить?

– В Кроули-Холле, где же еще? – Рут слегка махнула рукой и замерла, увидев реакцию своей давней компаньонки. Она быстро подошла и взяла за руки пожилую женщину. – Ты поедешь со мной, Долорес. И Симмонс тоже. Ты ведь хочешь этого, не так ли?

– Да, миледи. – Выражение смятения на лице служанки исчезло. – Я вдруг подумала, что, возможно, вы больше не будете нуждаться во мне.

– Не говори глупости. – Рут села рядом с женщиной и сжала ее руки. – Я не представляю, как буду обходиться без тебя. Кто будет направлять меня на стезю добродетели?

– Это верно, миледи. Хотя, думаю, у вас слишком любвеобильное сердце.

– Кто еще позаботится о детях, Долорес? Я не могу просто бросить их, как Марстон только что бросил меня.

Эти слова живо напомнили ей о ее нынешнем положении, и она с трудом сдержалась, чтобы волна жалости к себе вновь не захлестнула ее. Несмотря на желание поддаться эмоциям, Рут тем не менее подавила его. Появление Симмонса в дверном проеме гостиной прервало размышления Рут.

– К вам леди Пембрук, миледи.

Дворецкий сделал шаг в сторону, и в комнату быстро вошла Аллегра Камден, графиня Пембрук, а Долорес направилась вслед за Симмонсом к выходу из гостиной. Улыбка на лице более молодой подруги подчеркивала ее красоту. Аллегра протянула руки и поцеловала Рут в щеку.

– Извини за опоздание. Шахин и дети задержались дольше обычного за завтраком.

– Ничего. – Рут, в свою очередь, нежно поприветствовала подругу и повернулась к служанке. – Долорес, приготовь нам чай, пожалуйста.

Пожилая женщина кивнула и покинула комнату. Рут легким жестом предложила подруге присесть. Аллегра элегантно опустилась в кресло с подголовником, а Рут заняла место на диване напротив. Подруга озабоченно посмотрела на ее хмурое лицо.

– Что-то случилось? Тебе нездоровится?

Тревога в ее голосе заставила сжаться горло Рут, и она отрицательно покачала головой.

– Нет. Я в порядке.

– Ты выглядишь слишком изможденной. – Аллегра подалась вперед и внезапно охнула: – Ты плакала. Я же вижу.

Прежде чем Рут успела ответить, подруга вскочила на ноги и, шурша дорогим шелком, присоединилась к ней на диване. Взяв Рут за руки, Аллегра внимательно посмотрела на нее с явным намерением выяснить до конца, что так обеспокоило ее.

– Рассказывай.

Рут не удивил ее требовательный тог: Аллегра всегда была готова прийти на помощь подругам, так же, как и они, если понадобится, ей. Она вздохнула.

– Марстон бросил меня. – Произнеся эти слова, Рут почувствовала, что глаза ее снова наполнились слезами. Она заморгала, стараясь сдержать их. Этот мужчина не стоил ее слез.

– О, дорогая. Извини, но должна признаться, Марстон никогда не нравился мне. Он относился к тебе без всякого уважения. Тупоголовый осел.

– Я сделала глупость, связавшись с ним. – Рут глубоко вздохнула и покачала головой.

– Нет. Ты поступила так, чтобы обеспечить свое существование.

– Не в этом дело. Просто я не хотела признавать, что постарела, Аллегра.

– Ерунда. Ты всего лишь на четыре года старше меня, а выглядишь моложе. – Подруга окинула ее оценивающим взглядом, но Рут покачала головой.

– Он оставил меня ради Эрнестины Фицджеральд. Она по меньшей мере лет на пятнадцать моложе меня.

– И при этом ужасно глупа. Вдвоем они составят подходящую парочку. – Пренебрежительный тон подруги вызвал у Рут невольный смех.

– Я вижу, ты согласна со мной, – заметила Аллегра с удовлетворением. – Многие мужчины могут быть очарованы тобой. И сегодня вечером на балу у Сомерсетов, я не сомневаюсь, вокруг тебя соберется толпа поклонников.

– Я никуда не пойду. – Рут с ужасом посмотрела на Аллегру. – Там будет Марстон с Эрнестиной. И все уже в курсе, что он бросил меня ради нее.

– Тем более это станет предметом обсуждений, если тебя не будет там. Ты хорошо знаешь, как и я, что акулы с особой яростью нападают, когда чуют запах крови. – Аллегра окинула ее суровым взглядом, затем внезапно озорно улыбнулась. – Кроме того, разве это не подходящий случай показать обществу, как ты рада, что Марстон наконец нашел равную себе по интеллекту куклу? Вот уж действительно – два сапога пара.

На этот раз Рут рассмеялась от всей души.

– После таких слов, думаю, нет причины горевать из-за того, что Марстон покинул меня.

– Разумеется. У тебя вообще нет причины горевать, – решительно сказала Аллегра.

– Наверное, ты права.

Рут заставила себя улыбнуться сидевшей рядом с ней женщине. Да, действительно, нет причины переживать уход Марстона. Но что касается утраченной молодости… Она не сомневалась, что прольет еще немало слез в связи с этой потерей. Казалось, только вчера Аллегра пригласила ее, Беллу и Нору побыть с ней, пока та переживала скандал, связанный с ним, что она была куртизанкой до того, как вышла замуж за графа Пембрука.

Как могло случиться, что двадцать лет пролетели как одно мгновение? Она не чувствовала себя старой. Ее надежды и желания оставались прежними. Скрытые в глубине души, они казались несбыточными. Она по-хорошему завидовала Аллегре и ее счастью, которое та обрела с графом. Ее взгляд устремился на портрет, висевший над камином. Виконт Уэстли заказал его, когда ей было двадцать три года. Они провели вместе чуть меньше трех лет, прежде чем расстаться как друзья.

Уэстли купил для нее этот дом и научил, как распорядиться денежными средствами, которые оставил ей. Она сделала несколько капиталовложений, чтобы быть уверенной, что под старость не придется нищенствовать, как многие другие женщины, оказавшиеся в подобном положении. Она надеялась, что у нее есть еще время, до того как придется удалиться на покой.

Внимание Рут привлекло легкое дребезжание фарфора, и она, повернувшись, увидела Долорес с чайным подносом. Служанка поставила его на круглый столик перед диваном и бросила на хозяйку озабоченный взгляд. Рут кивком дала понять, что с ней все в порядке, и протянула руку к чайнику. Служанка, удовлетворенная молчаливым заверением хозяйки, облегченно вздохнула и покинула гостиную. Желая наконец поговорить о чем-то другом, кроме ее будущего, Рут улыбнулась и предложила подруге чашку чаю.