— Для весу, — буркнул Володька.

— Нет, я с ума сойду! — Дядя Арчил оглянулся на зрителей. — Вы можете сказать, почему новенький чемодан стоял один на дороге с медной гирей внутри?

— Можем, — снова буркнул Володька, — для опыта.

Мальчишки уже понимали, что добром вся эта история для них не кончится. Дядя Арчил тонко улавливал настроение окружающих его людей. Он вновь обрел уверенность.

— Ну-ка, ну-ка, — зловеще произнес он, — люди, вы понимаете что-нибудь? Для какого такого опыта?

— Для обыкновенного, — ответил Таир и опустил голову, — проверяли кристальную честность населения. Батя сказал вчера, у нас в городе хоть сундук с драгоценностями оставь — не пропадет.

Дядя Арчил просто задохнулся от возмущения.

— Нет, вы слыхали?! — яростно закричал он. — Это они нашу честность проверяли! В нашем городе. Нет, этого выдержать невозможно! Слушай, милиция, надо их вместе с чемоданом вести скорей домой, и пусть их отцы скорее, не откладывая ни на секунду, надерут им уши или еще что похуже сделают!

И повели наших голубчиков всем обществом по домам.

А что дальше было, даже говорить не хочется. Выволочка была.

Но жизнь шла своим чередом, и через два дня Таир и Володька помирились с дядей Арчилом. А еще через три дня произошло волнующее событие: дядя Арчил выиграл по денежно-вещевой лотерее охотничье ружье. Этот факт настолько потряс его воображение, что он стал даже чуточку заикаться.

Со своей новенькой двустволкой дядя Арчил не расставался ни днем, ни ночью. Отправляясь на работу, он вешал ружье на плечо и шел такой гордый, будто только что освободил город от страшного льва-людоеда. В парикмахерской он ставил ружье в угол и брил очередного клиента. Время от времени он оставлял это занятие, брал ружье и заглядывал в стволы — не запылилось ли?

А если у человека завелось охотничье ружье, его рано или поздно потянет на охоту.

И дядя Арчил твердо решил пойти и застрелить насмерть очень дикого кабана.

О том, что об этом его решении тотчас же узнал весь город, говорить нечего.

Дядя Арчил, брея, размахивал бритвой и объяснял всем желающим, как он это сделает.

Он не будет, как некоторые горе-охотники, прятаться в засаде! Нет!

Он пойдет страшному кабану навстречу, твердо посмотрит в очень дикие глаза и выстрелит прямо в кабанье сердце! Эти свои кровожадные речи он развивал перед всяким человеком, который хотел его слушать.

Таир и Володька потеряли покой. Они целыми днями кружились вокруг парикмахерской и подлизывались к дяде Арчилу.

— Дядя Арчил, а ваше ружье, ваша замечательная двустволка, она центрального боя или не центрального? — начинал Володька умильным голосом.

— Центрального, дорогой, самого центрального, — отвечал дядя Арчил и делал вид, что он ужасно занят.

— Этого просто не может быть, чтобы центрального! — подхватывал Таир.

Дядя Арчил переставал шлепать бритвой по широкому точильному ремню.

— Как это не может быть, а? — грозно спрашивал он и расправлял правый ус. — Значит, я вру? Ты кому это говоришь, дорогой, а?

— Ну конечно, все может быть, — поспешно соглашался Таир. — Дайте ружье, сейчас посмотрю и точно скажу!

Таир деловито проходил в заветный угол, где стояло ружье, но дядя Арчил преграждал ему путь.

— Таирка! Не трогай оружие! Не смей к нему прикасаться, кому говорю! Что ты можешь понимать в оружии, такой еще сопливый?!

Возмущению Таира не было предела.

— Я не понимаю в оружии?!!

— Он не понимает в оружии?! — подыгрывал ему Володька.

— Ну, знаете, дядя Арчил, просто я слов не нахожу! — Таир разводил руки и качал головой.

— Каких-таких слов? — сердился дядя Арчил. — Что я должен знать? Что вы мне голову морочите, несчастные?!

— А то! — назидательно говорил Таир. — Весь город знает, а вы не знаете. Я таких диких кабанов, может, штук пять кокнул! Ка-ак шарахну куплетом, то есть этим… дуплетом, сразу с копыт долой!

— Точно! — поддакивал Володька. — Прямо глядеть было смешно, как он их — ба-бах! — и готово!

Возмущенный столь беспардонным враньем, дядя Арчил замирал и некоторое время молча открывал и закрывал рот, как карп, выброшенный волной на песок.

— Что говорят эти врунишки?! — кричал он. — Когда ты, Таирка, мог охотиться на кабана в твои нежные годы?!

— А тогда! С дедом! Деда моего знаете? — наскакивал Таир.

Некоторое время дядя Арчил колебался.

— Это очень уважаемый человек, — бормотал он.

— Ага! — кричал Таир и сам уже верил тому, что говорил. — Мой дед не то что некоторые! Он меня всегда на охоту брал. Как приеду к нему в горы на каникулы, так сразу идем охотиться! Я, если хотите знать, все кабаньи привычки во как изучил! Если меня на охоту взять, то уж без добычи не вернешься!

— Это точно! — подтверждает Володька. — Если нас взять — ни один кабан не укроется!

— На охоту вас взять, да? — вкрадчиво спрашивал дядя Арчил. — На очень дикого кабана, да? А ну-ка быстро выкатывайтесь отсюда! — неожиданно повышал он голос. — Думаете, дядя Арчил дурачок, да? Нет, уважаемые, дядя Арчил вас насквозь видит! Вы меня не заморочите, нет!

Володька и Таир с достоинством отступали, усаживались на крыльцо парикмахерской, по очереди гладили общего своего щенка по имени Филимон.

— Раз гоните, мы уйдем! — гордо говорил Таир. — Но вы еще пожалеете, дядя Арчил! Когда вы придете с охоты с одним вашим ружьем неизвестно какого боя — центрального или не центрального — и без единого, самого завалящего кабана, весь город будет смеяться.

— Животики надорвут! — вступал Володька. — А у нас, заметьте, еще и ученая собака есть. Наш Филимон специально на кабанов натренированный!

Тут уж дядя Арчил окончательно выходил из себя, топал ногой:

— А ну брысь отсюда! Я не знаю, что я сейчас с вами сделаю! Я за себя уже не ручаюсь! Мне еще не хватало с вашим Филимоном, с этой дворняжкой связаться!

Володьке и Таиру становилось обидно за Филимона, и они понуро плелись прочь.

Но не такие они были люди, чтобы отказаться от своего заветного желания.

Сознание того, что человек собрался охотиться на кабана, а их не берет, было непереносимо! И они начали правильную осаду.

После школы все другие мальчишки и девчонки отправлялись ловить рыбу, играть в пятнашки и чижа, собирать орехи в лесу, а Володька и Таир, как на работу, шли к парикмахерской, усаживались на крылечко и начинали беседовать.

— Ты представляешь, Володька, — начинал громко Таир, — это ужас какой-то, что может случиться с неопытным человеком на охоте! Да если еще зверь такой опасный. Клыки — во! Щетина — во! Жуть, подумать страшно!

— Еще бы! — отвечал Володька замогильным голосом. — Я как вспомню ту историю, так просто волосы дыбом встают!

— А у меня?! До сих пор дрожь пробирает! — Таир зябко передергивал плечами.

В это время дня клиентов обычно не было вовсе, и дядя Арчил, наточив свои бритвы и подметя парикмахерскую, начинал любовно чистить ружье. Мальчишки делали вид, что не обращают ни на дядю Арчила, ни на его ружье никакого внимания.

Просто сидят и беседуют два старых приятеля, заядлых охотника. Они понижали голоса до шепота, и только время от времени кто-нибудь из них громко спрашивал: «А помнишь?!» — а другой устало пожимал плечами: «Спрашиваешь! Такую историю невозможно забыть! Это на всю жизнь!»

— Какую такую историю?! — не выдерживал дядя Арчил. — Что вы еще выдумываете?! Что вы от меня хотите, несчастные?! Все равно не возьму! Не детское это дело!

— Да вы не волнуйтесь, дядя Арчил, — отвечал Володька таким приторным голосом, что самому становилось тошно. — Мы просто так разговариваем. Вспоминаем, понимаете, кое-что из прошлых приключений. Вы ведь не охотник. Вы ведь нас понять не можете!

— Я не охотник?! — дядя Арчил потрясал ружьем. — А вы, значит, охотники? А где ваши ружья, охотники? Мое — вот оно! Да мне и ружья не надо. Если человек смелый, как орел, он и без ружья любого кабана!.. — Дядя Арчил распалялся, воинственная кровь предков вскипала в нем. — Что такое кабан? Кабан — это просто свинья, только пока еще дикая. Да я с одной вот этой бритвой против него могу выйти! Да я…