Было видно, что надвигается буря. Каменев откатился вместе с креслом от стола в сторону окна. Там открывалась стандартная панорама – перпендикулярная сеть асфальтированных дорожек, здания столовой, казармы и прочие соответствующие воинской части объекты.

– Ты где служишь, Локис, в части ВДВ или, может, ты терминатором решил заделаться? – перешел командир части в атаку. – Это что же происходит: вместо того чтобы успешно преодолевать полосу препятствий, ты решил устроить цирковой номер, или как это у тебя называется?

– Товарищ полковник, я ведь всего лишь за молодого заступился, – ответил сержант.

– А что же случилось? Ему что-то угрожало?

– Не что-то, а кто-то…

Старшина Каширин, пока его не просили, в разговор не вмешивался, но его сжатые зубы свидетельствовали о крайнем напряжении.

– Товарищ полковник, Локис ни в чем не виноват, – попробовал вклиниться в разговор Онищенко. – Он…

– А ты помолчи, пока разговор не с тобой идет! – рявкнул Каменев. – Ишь, адвокат выискался. О тебе вообще разговор особый. Выполнял бы ты нормативы, то и проблемы не было бы! А ты, старшина, язык проглотил? – избрал Каменев следующим объектом Каширина. – Или у тебя мозги совсем уже отбиты?

Полковник встал с кресла и, пройдя от одной стены к другой, приблизился к бойцам. С минуту он молча переводил взгляд на каждого из них поочередно. Дальнейшая его тирада отличалась еще большей экспрессивностью. В ней поминались и сами участники происшествия, и их ближайшие родственники, и много всего прочего. В отличие от Локиса и Онищенко, которые пытались как-то оправдываться, старшина занял глухую позицию, отмалчиваясь и, похоже, затаив злобу.

Распекание десантников прервал телефонный звонок.

– Слушаю, – с видимым неудовольствием произнес Каменев, – да, я… когда прибудут машины?

Как оказалось, разговор пошел о каких-то хозяйственных проблемах. Ненадолго оставленные бойцы получили возможность немного перевести дух.

Сержант невольно вспомнил свою собственную молодость, которая в точности походила на все то, что сейчас происходило с Онищенко. Да, по большому счету в армии все построено на обычной схеме, будь ты срочник или контрактник. И начальный период службы никогда легким не бывает. Сам Локис прошел через это, поэтому прекрасно знал все до мелочей.

Присмотревшись к Онищенко, он видел, что тот – пацан нормальный, и издевательства старшины, который давно лез на рожон, его окончательно вывели из себя. Каширин вообще считался притчей во языцех, и горе было тому «молодому», который оказывался в зоне его повышенного внимания.

Локис покосился на старшину. Тот внешне выглядел спокойным, но на его щеках ходили желваки, что говорило о том, что и у него на душе не полный штиль. Зная Каширина, сержант прекрасно себе представлял, что тот еще вспомнит все это, причем по полной программе.

После завершения разговора, немного поостыв, Каменев вернулся к прерванной теме.

– В общем, я не желаю слушать весь этот бред. Один не может выполнить задачу, у другого крышу сносит и так далее. Кто из вас виноват – разбираться я не собираюсь. Ясно одно – своими действиями вы все трое просто позорите часть.

На этот раз полковник, несмотря на столь серьезные высказывания, говорил уже несколько спокойнее, во всяком случае, его физиономия не была такой багровой, как еще совсем недавно.

– Моя бы воля, соколики, я бы вас всех троих разобрал по косточкам, вы бы у меня сортиры чистили, как духи-первогодки, – с легким сожалением говорил Каменев.

Локис, слушая столь внушительные обещания, понимал, что из-за немалого количества «бы» на уме у полковника что-то другое. И он не ошибся.

– …да только что пришли документы: вся троица в числе прочих миротворцев направляется в Карабах. Моя бы воля, вас бы там не увидели никогда, но… ладно. Так что собирайтесь и готовьтесь к почетной миссии.

Сержант взыграл духом. Вот уж такого развития событий он точно не ожидал! После того, что они поначалу услышали от Каменева, можно было настраиваться на самые печальные перспективы. Да, начало разговора не сулило ничего хорошего – и тут такое развитие событий.

Эта командировка отнюдь не являлась наказанием или почетной ссылкой. Совсем нет – по иронии судьбы всем троим крупно повезло, они уходили от всякого наказания да еще и получали возможность попасть туда, куда обычно рвутся военные – и денег побольше, и выслуга идет.

Все очень просто – из тех, кто побывал в шкуре миротворца, никто особо не жалуется на заграничную жизнь. Наоборот, туда стремятся попасть еще хотя бы разок, поскольку игра стоит свеч. Служба в миротворческом контингенте, как и всякая воинская служба, – конечно, не мед. Но, в отличие от исполнения похожих обязанностей на родине, интереснее и лучше оплачиваемая, что и является самым решающим фактором.

Зарплата, или, как принято говорить у военных, ежемесячное денежное содержание, здесь начинается с довольно круглой суммы. Кроме этого – бесплатное и разнообразное питание. Обеспечение обмундированием, вооружением, боезапасом, лекарствами для миротворца тоже не стоит ни копейки. Так что удача, похоже, сама шла в руки.

То, что не озвучил полковник, выглядело следующим образом. Документы уже были оформлены, и командир части даже при желании не мог ничего изменить. Иначе пришлось бы давать официальный ход инциденту, а это – искать приключения на свою же голову. Тем более что документы на всю троицу он сам и подавал…

– Какова наша задача, товарищ полковник? – поинтересовался старшина.

– Очень проста. Цель миротворцев, как и во всех подобных операциях, – разводить противоборствующие стороны по разные стороны, никому из них не демонстрируя симпатий, – произнес Каменев. – И очень надеюсь на то, что там вы проявите себя по назначению.

При слове «разводить» Онищенко едва удержался, чтобы не расплыться в улыбке, но, вспомнив о том, чего он так удачно избежал, сохранил серьезный вид.

– Но вы не думайте, что отбываете на курорт. Такая роскошь вам не представится. Следует помнить, что вас оправляют за границу не военным туризмом заниматься, а превращаться в живую разделительную стену между бьющимися насмерть народами. Да-да, мои нарушители. Там стреляют и подрывают начиненные взрывчаткой автомобили. Поэтому надлежит всегда следовать инструкциям и рекомендациям. К примеру, если выехал в рейс на патрулирование и, изрядно напарившись, снял бронежилет – твое горе. В случае такого ранения никто не оплатит тебе многотысячную страховку – нарушил инструкцию. Конечно, жаль человека, но юридически не подкопаешься…

Он прошелся по кабинету, остановился у окна.

– Основная задача миротворческой операции – это предотвращение возобновления насилия и поддержка миротворческих процессов. Обычно при так называемом замороженном конфликте вероятность прямых столкновений между враждующими сторонами очень низкая, но отдельные столкновения и боевые действия могут наблюдаться. Иногда задача миротворцев развести враждующие стороны, – пояснял Каменев, – в таких случаях миротворцы напрямую вынуждены участвовать в военном противостоянии. Военнослужащие следят за соблюдением договоренности о прекращении огня и создании зон разъединения и буферных зон.

Полковник кашлянул, критически глядя на десантников.

– Впрочем, все узнаете подробней в свое время. А пока – кру-гом! Шагом марш!

Со вздохом облегчения десантники подались к выходу.

– Чудеса, да и только, – прошептал в спину Локису Онищенко.

Несмотря на чудовищные разрушения времен войны, в Агдаме уничтожено, естественно, было не все. В том числе и пострадавший тогда дом Авакяна в скором времени восстановили. Он являл собой скорее дворец. Внешне все выглядело довольно скромно, но вот если оказаться во дворе, за высокой стеной – впечатление менялось кардинально. За домом был разбит прекрасный сад, деревья с густой кроной давали прохладу во время дневного зноя. Большой фонтан освежал воздух, благоухали пышные розы. В жаркий полдень было особенно приятно отдыхать здесь, на открытой террасе. В доме все также было исполнено на высшем уровне – Тигран не мог позволить себе жить иначе.