Заряды взорвались, над Атласом поднялся огненный шар, и Хамелл с братьями двинулись дальше, их черные доспехи полностью сливались с окружающей чернотой. Воины стали настоящими тенями.

Направленный электромагнитный импульс из модифицированной перчатки Корина перегрузил дуговой пилон в конце улицы, и на дорогу опустилась тьма. Четверо воинов торопливо установили пригоршню небольших, но мощных плазменных мин, словно крестьяне, сеющие семена будущей погибели — вокруг с избытком хватало обломков и мусора, чтобы спрятать заряды.

Тишину расколол отдаленный вой сирен. За ним последовало рычание двигателей и грохот тяжелых бронированных ног по рокриту. Из храма в паре сотен метров от них выплеснулись вражеские воины, чтобы найти виновников атаки на трубопровод.

Не прошло много времени, прежде чем колонна приблизилась к позиции Хамелла. Сержант поднял глаза и заметил знакомые черные силуэты, почти бесшумно перепрыгивающие с одной крыши на другую.

Он прошептал пару слогов на разведарго, готовя отделение к бою. Фасур и Корин подняли облегченные плазменные винтовки. Они обладали огневой мощью немодифицированного оружия, но ради небольших размеров пришлось пожертвовать скоростью перезарядки. Оружие вполне могло остановить бронированного врага, но не предназначалось для длительного боя. Ракетные установки Хамелла и Сендервата обладали схожей компактной конструкцией. Малое количество выстрелов едва ли было недостатком — Мор Дейтан не сражались подолгу.

Мимо Повелителей Теней с рычанием прошли полугусеничные транспорты и бронированные шагоходы. С помощью специализированного обучения, которое Хамелл прошел много лет назад, он стал совершенно неподвижным, слился с тенями воедино. Стрелки в башенках слепо смотрели сквозь него, лишь поводя оружием, чтобы прикрыть другие направления.

По словам апотекариев, это была особенность генетического семени. В каждом поколении Гвардейцев Ворона, рожденных на Ликее, было несколько человек, которые несли в себе больше, нежели просто стандартный генетический код XIX легиона. Подобное объяснение едва ли устраивало Хамелла и остальных Повелителей Теней, ведь наверняка столь гениальный ум, как у Коракса, сумел бы обнаружить крошечную мутацию, особенность, выделявшую одаренных, и выделить ее для дальнейшего использования?

В их рядах существовали свои теории на этот счет. Может, внутри каждого из них был осколок души Коракса? И хотя никто больше не пользовался словами вроде «душа», то, что примарх умел полностью исчезать из чужого восприятия, было общеизвестным секретом в Гвардии Ворона. Как и существование Мор Дейтан. Но посторонним об этом не распространялись.

«Особая отражающая технология», — говорили они остальным. Уменьшенная. Крайне нестабильная.

Правда же была намного проще: тьма была для них домом, а во тьме Повелителей Теней невозможно было увидеть.

Величайшая ирония — ирония, поведанная самим Кораксом — заключалась в том, что ради того, чтобы просвещать других, им следовало объять тьму. Не тьму духа, ведь в душе Хамелл никогда не отворачивался от света, тепла солнца, которого в детстве так и не узнал.

Нет, это была тьма, порожденная другими. Дабы сокрушить тьму, им следовало принять ее, познать ее и уничтожить изнутри. Это было прекрасно известно Гвардии Ворона, и уж тем более Мор Дейтан. Все лавры и слава доставались тем, кто гордо шел на войну в величественном блеске своего легиона, пока Повелителей Теней крались и прятались. С каждой победой они делали свет чуточку ярче, и этого было им достаточно.

Точь-в-точь как сегодня. Атлас горел, а в дыму и копоти Повелители Теней терпеливо ждали подходящего момента, чтобы нанести удар.

Когда несколько полугусеничных машин и шагоходов прошли мимо, Хамелл подал сигнал. Вдоль улицы взорвались плазменные мины, захлестнув первые машины колонны, с треском разрывая пластины из керамита и обжигая металл и плоть. В полукилометре от них Агапито начал атаку, его воины обрушили на врага ярость болтерного огня и лавину гранат.

А Повелители Теней продолжали ждать, пока скитарии-предатели пытались выстроиться в подобие боевых порядков, даже не подозревая о близости противника. Хамелл наблюдал за тем, как воины Агапито приблизились к колонне с тыла. Они поочередно уничтожали шагоходы, убивая и круша все, что вставало у них на пути.

В ответ враг выслал из храма подкрепления, чтобы помочь товарищам в беде. Агапито и его воины начали отступать, и пришло время действовать.

Открыв огонь из плазменных винтовок и ракетных установок, Мор Дейтан нанесли удар сзади, вклинившись в только что подошедших скитариев. Воины техножрецов оказались между отступающей Гвардией Ворона и новым врагом в своих рядах, и умирали теперь десятками. Многотурельные шагоходы и транспорты взрывались один за другим, ракеты засыпали пехоту шквалом осколков.

Столь же внезапно, как атаковали, Повелители Теней исчезли.

Улицу усеивали горящие обломки и тела. Ширящийся пожар разгонял тьму, и враг собирался с новыми силами. Пришло время вспомнить Первую аксиому скрытности: «Будь не там, где враг рассчитывает тебя увидеть».

Отступая, Хамелл и его спутники нашли тени и вновь исчезли в их темных объятиях.

Тройка гладких, обтекаемых «Шепторезов» мчалась над Атласом, десятиместные корабли казались невидимыми в последние минуты ночи. «Шепторезы» были не многим более чем крылатыми антигравитационными двигателями, Гвардейцам Ворона приходилось цепляться за борта, беззащитные перед буйством стихий, пока корабли проносились над крышами заводов и рабочих жилищ. Лендеры были сброшены на большой высоте из-под фюзеляжа «Грозовой птицы», и их было практически невозможно обнаружить.

— Влево, — предупредил Станз, сместив свой вес.

Агапито крепче взялся за поручень, когда пилот в направляющем куполе перед командором резко повернул «Шепторез», удаляясь от центра города. Два других корабля направились к своим целям, обозначенным Агапито во время инструктажа перед вылетом из «Камиэля».

В Атласе кипела деятельность. Прожекторы в авангардах колонн скитариев двигались по главному авеню в сторону Третьего округа, где бушевал огонь — пожар в безлюдных руинах, которые выбрал Коракс, чтобы привлечь внимание и при этом не подвергать население лишней опасности. Возле домов и мануфакторий, расположенных недалеко от пожаров, эхом разносился треск оружейного огня. С нескольких крыш мелькали лазерные лучи, которые прицельно били в одну из заброшенных построек.

Отделения солдат перебегали с улицы на улицу, из переулка в переулок, из дома в дом. Большинство было обычными, лишенными аугментики людьми, выращенными под надзором механикум и посвятившими себя культу Машинного Бога. Командиры отделений и офицеры были усилены либо кибернетикой и аугметикой, либо же с помощью генной терапии и биологических улучшений в зависимости от храма и магоса, которому они хранили верность.

Во главе поисков неуловимых нападающих двигалась небольшая группа преторианцев. Они были излюбленными воинами Механикум, некоторые из них обладали почти полностью искусственными телами. Каждый солдат был уникальным, отличаясь проворностью и быстротой или громоздкостью и обилием оружейных систем, вооруженных энергетическими клинками или многочисленными ракетными установками. Преторианцы под командованием младших техножрецов Атласа были в равной степени бойцами и посвящением Машинному Богу.

Пристально изучая город, Агапито радовался тому, что в Атласе — как и на всем Констаниксе, о чем свидетельствовали разведанные, — не было геракли. Громадные монстры с тяжелым вооружением, которые помогали в бою с техногильдейскими повстанцами во время последнего мятежа на Киаваре, стали бы грозными противниками. Впрочем, враг с лихвой окупал их отсутствие танками, шагоходами и транспортами, хотя несколько пехотных рот остались верны магам, которые заключили союз с лордом Кораксом. Именно их рассредоточенные силы сейчас сдерживали основной удар магокритарха Вангеллина, нацеленный на Третий округ.