Моряк помотал головой, не спуская взгляда с Блейда. Тот, отломив кусочек лепешки, положил на широкую ладонь.

– Видишь? Есть, а теперь – нет… – привычным усилием мысли он телепортировал кусок в приемную камеру Малыша Типа и отломил следующий. – Погляди еще: есть – и нет… есть – нет…

Второй и третий куски отправились вслед за первым. В некотором роде символ: свежий хлеб нового мира, принявшего посланца с Земли. Лейтон, увидев его, догадается, что адаптация проходит успешно.

– Ма-астер Д-дик… – произнес Джеф, слегка заикаясь, – а к-куда же они подевались?

– Туда, приятель, где тебе лучше не появляться. Понял?

– П-понял…

Блейд стряхнул крошки с колен, встал, потянулся.

– Ну, куда направимся, Джеф?

Его слуга, засовывая в котомку флягу и пустой холщовый мешочек из-под лепешек, произнес:

– Через пять нирратов будет деревушка, хозяин. Я там раньше бывал… – он поднялся на ноги. – Хорошее местечко, если туда еще не добрались кантийские патрули… Можно запастись хлебом и вином.

– Там есть харчевня?

– Конечно.

– И в ней подают мясо?

– Да, хозяин!

– Тогда пошли.

Не оборачиваясь, Блейд направился к дороге.

Деревушка стояла у перекрестья двух дорог. Одна, по которой двигались путники, шла из Финареота на юго-восток, в Аласк, столицу Невана, вторая представляла собой нечто вроде окружного тракта, охватывающего полукольцом и сам Финареот, и земли вокруг него на расстоянии двадцати миль.

Поселок, названием которого Блейд не поинтересовался, выглядел неплохо: дюжины четыре добротных домов, утопавших в зелени и виноградных лозах. Видно, финареоты не только плавали по морям и океанам, но понимали толк и в иных занятиях: в тенистых двориках за плетеными изгородями странник видел прессы для выжимания масла, бочки со свежим вином, от которых исходил пряный аромат, кисти винограда, сушившиеся на протянутых меж шестами веревках. Разглядел он и гончарную мастерскую с искусно сложенной печью, и кузницу, и лавку – последняя находилась напротив кабачка, куда привел его Джеф.

Это заведение ему тоже понравилось. Под навесом, с трех сторон увитым лианами с большими – в ладонь – листьями, находился десяток гладко струганных столов из светлого дерева; при них – плетеные стулья и небольшие диванчики с плоскими кожаными подушками. С четвертой стороны располагалось нечто вроде стойки, уставленной расписными кувшинами и кружками из обожженной глины. За ней виднелись торцы трех бочек с медными кранами и очаг, на котором в сковородах и кастрюлях что-то шипело и скворчало, испуская соблазнительные мясные запахи. У очага суетились двое поваров, сам хозяин заведения, рыжебородый толстяк, разливал спиртное, а проворная востроглазая девица обслуживала посетителей. Их, правда, было немного: троица пожилых мужчин за одним столом и несколько парней лет двадцати – за другим.

Не похоже, что тут идет война, подумал странник, направляясь вслед за Джефом к уютному диванчику в углу. Он опустился на скрипнувшее сиденье, сунул под бок подушку и утвердил локти на столе. Девица, тащившая объемистый кувшин компании юнцов, стрельнула в его сторону лукавыми зелеными глазами.

– Ну, Джеф, что будем есть и пить?

Мореход покопался за поясом и выудил кожаный мешочек – довольно тощий, на взгляд Блейда. Затем он высыпал на ладонь горстку медных монет и уставился на них в тягостном раздумье, сморщив лоб и что-то подсчитывая.

– Хватит на кувшинчик красного, две порции жаркого и лепешки на дорогу, – сообщил он и, прищелкнув пальцами, подозвал девушку.

Когда та отошла, приняв заказ, Блейд взял одну монетку, осмотрел и усмехнулся: она была размером с полупенс и на ней тоже был изображен корабль – только не парусный трехмачтовик, а гребная галера. На обороте страннику удалось разглядеть дельфина, изогнувшегося в прыжке над гребнем волны, и какой-то знак вроде трезубца.

– Что-то я не вижу в твоем кошельке ни золота, ни серебра, парень. Или мореходы в Финареоте беднее крестьян? – он подбросил монету на ладони и кивнул на троицу пожилых, занятых какой-то игрой – похоже, в кости. На их столике посверкивал и более благородный металл, чем медь.

Джеф печально вздохнул, и веснушки на его лице словно бы поблекли.

– Что ж поделаешь, хозяин… Корабль месяц торчал в порту, а раз нет работы, нет и денег. Я-то ждал до последнего… многие еще раньше утекли, кто на север, кто на юг… А как вчера стали хватать матросов да кормчих, мастеров да плотников с верфей, тут и я удрал. С тем, что осталось, – он кивнул на горсть медяков.

Зеленоглазая девица шлепнула на стол две тарелки с мясом, две кружки и небольшой кувшин. Порции были весьма скромными, а вино, которое странник тут же пригубил, показалось кисловатым.

Прищурясь, Блейд поглядел налево, потом – направо. Пожилые степенно, по очереди, бросали кости, потом сдвигали головы, определяя, что у кого выпало; в конце каждого круга три-четыре монетки меняли владельца. У молодых шла своя игра: двое мерились силой, поставив локти на стол и сцепившись пальцами, остальные делали ставки, попивая винцо и подбадривая состязателей лихими выкриками. Финареоты, видно, были азартным народом.

Осмотрев под конец собственный скудный стол, Блейд поморщился и отодвинул тарелку с мясом.

– Нет, Джеф, так дело не пойдет. Ты со мной поделился хлебом, теперь я должен тебя угостить. И как следует! Это, знаешь ли, первая обязанность хозяина – кормить своего слугу.

Рыжий мореход ухмыльнулся.

– Я разве против? Что стоит такому чародею, как ты, разжиться парой серебряных кругляшей? Наверно, ты возьмешь их там, куда отправил лепешку?

Блейд покачал головой.

– Нет, Джеф. Моя магия особого свойства, все исчезает, но ничего не появляется. Так что сейчас мы обойдемся без волшебства.

Он поднял глиняную кружку, встал и направился к стойке. Толстый рыжебородый хозяин следил за гостем ленивым взглядом. Облокотившись о гладкий деревянный барьер, странник, в свою очередь, уставился на него. С минуту они молчали, потом Блейд сказал.

– Что-то винцо у тебя кисловато, приятель.

– По деньгам и винцо, – толстяк презрительно покосился на джефовы медяки с дельфином.

– А что, есть и получше?

– А ты как думал? – толстяк повел носом в сторону бочек. – Красное – для работяг и сопляков, белое – для купцов и мастеров, розовое – для благородных.

– А хорошо ли это розовое? – задумчиво произнес Блейд, вертя в руках кружку.

– А хороший ли сегодня день? – рыжебородый оттопырил губу и поднял глаза вверх.

Блейд сунул кружку ему под нос.

– Прочная штука, верно? – Стенки кружки были толщиной в палец. – Спорим, раздавлю?

– Как раздавишь? – ошеломленно переспросил хозяин.

– Да вот так, одной рукой… – Пальцы Блейда плотно охватили глиняный сосуд.

Хозяин хмыкнул.

– По виду ты здоров, как откормленный жеребец… Но у тебя ж руки, а не копыта!

– Побьемся об заклад? – странник подмигнул рыжебородому.

– Есть что поставить? – деловито поинтересовался тот.

– Да вот этого парня, – Блейд ткнул пальцем а Джефа, – моего слугу.

Толстый хозяин заведения склонил голову к плечу и обвел морехода взглядом опытного работорговца.

– Матрос, – недовольно пробурчал он. – На кой он мне сдался… Придут крабы и заберут…

– Так я много не спрошу. Неужели он не успеет у тебя отработать пару монет серебром?

Хозяин поскреб в бороде и, не говоря ни слова, выудил из-за пояса кошель – куда вместительней, чем у Джефа – и грохнул на стойку две монеты. На них тоже был отчеканен корабль, а с другой стороны – голова быка.

– Ну? – маленькие глазки рыжебородого уставились на странника.

Блейд вытянул руку, охватил кружку покрепче и напрягся. Хозяин наблюдал за ним с явным интересом, потряхивая кошель, отзывавшийся тонким серебряным звоном.

– Смотри, брюхо лопнет, – иронически заметил он.