Последнюю свою зиму 1913/14 г. С. П. Перетолчин провел в Иркутске, где опять занялся преподаванием в Горном училище. Варвара Ивановна говорила мне, что в 1912/13 г. ее муж преподавал в Народном университете в Томске.
В эти годы кроме геологических исследований Сергей Павлович занимался также сбором зоологических коллекций для Московского университета и ботанических для Казанского.
В 1914 г. неутомимый С. П. Перетолчин в четырнадцатый раз поехал в Восточный Саян. Теперь его сопровождала Варвара Ивановна. В Тункинской долине на Иркуте они пригласили из селения Шимки старого казака Ефима Безотчества в качестве проводника и наняли там лошадей. Обойдя с севера родной Мунку-Сардык, Перетолчин вышел на Окинскую тропу у речки Ишунты. Окинская тропа в то время пересекала несколько раз Оку, обходя утесы, выступающие то справа, то слева.
В тот год не приходилось ждать, как в прошлом, по нескольку дней, чтобы вода в Оке спала и можно было бы перейти реку вброд. Лето стояло сухое, и довольно быстро путешественники добрались до тогдашнего административного центра — Окинского караула, расположенного на левом берегу реки на широкой степной террасе. За древними каменными курганами стояло несколько рубленых русских изб и две-три юрты. Здесь жили урядник и один-два «карантинщика», на обязанности которых лежало следить за переходом скота через государственную границу.
С. П. Перетолчин собирался нанять в Окинском карауле для поездки к вулканам еще одного проводника и подряжал уже бурята Галсанова, но, узнав, что наблюдатель местной метеорологической станции Сергей Михайлович Толстой не прочь поехать с ним вверх по Джон-Болоку, решил сэкономить свои скудные средства и отказался от услуг Галсанова.
Метеорологическая станция в Окинском карауле — первая в бассейне Оки — была организована Иркутской метеорологической обсерваторией по предложению С. П. Перетолчина, который в 1912 г. при своей поездке убедился, что караул представляет очень удобный пункт для метеорологических наблюдений. В начале 1913 г. директор Иркутской обсерватории, известный исследователь, климатолог и сейсмолог А. В. Вознесенский назначил С. М. Толстого[26] первым наблюдателем этой станции.
Толстой в начале века служил матросом на экспедиционном судне Э. В. Толля «Заря» и после гибели начальника экспедиции остался в Сибири и жил в Енисейской губернии в заполярном селении Дудинка. В 1910 г. он был осужден Красноярским окружным судом на три с половиной года арестантских рот за то, что помогал политическим ссыльным и передал им рукописную карту для побега из Туруханского края. Уроженец Тверской губернии, он полюбил Сибирь и, после того как вышел на свободу, охотно поступил на место наблюдателя-метеоролога в самый глухой угол Восточного Саяна. Кроме своей основной работы Толстой собирал здесь зоологические коллекции по заданию Зоологического музея Академии наук. В поездку с Перетолчиным он вызвался ехать именно для того, чтобы пополнить коллекции.
Сергей Павлович и Варвара Ивановна Перетолчины в экспедиции на Мунку-Сардык (Восточный Саян).
Путникам предстояла тяжелая дорога по узкой тропе, тянущейся между крутыми склонами гор и лавовым потоком по левому берегу Джон-Болока. В конце четвертичного периода базальты тут изливались из маленьких вулканов и преимущественно из трещин, раскрывшихся в истоках правого притока Джон-Болока — речки Хикушки. Базальты эти залили ее долину и двинулись дальше по Джон-Болоку. Они направились влево, вверх по долине, но вскоре задержались, так как подъем становился круче. Но направо, вниз по долине, они потекли легко и свободно. Была залита вся глубокая долина Джон-Болока, и базальты вышли даже в долину Оки и покрыли ее вверх и вниз по течению на несколько километров. Но сила потока уже иссякала, и он скоро остановился. Долина Джон-Болока была залита лавой на глубину 30—50 м и более. И главная река в верховьях, и устья ее притоков остались под лавой и промыли там в своем древнем русле новые подземные водотоки. Только начиная с середины своего течения, от озера Бурсук, реке удалось пробить извилистое ущелье сквозь толщу лав. Местами это ущелье превратилось в серию провалов, небольших круглых и овальных озер, обрамленных крутостоящими плоскими глыбами базальтов.
Перетолчин и Толстой выехали из Окинского караула 27 июня. Варвара Ивановна не могла поехать с ними, так как у ее лошади была сбита спина.
Тропа вскоре перевалила через открытую низкую седловину в долину Джон-Болока, где по лугам стояло несколько юрт, перешла к левому берегу и пошла вдоль склона гор. Долина здесь была уже покрыта густым лесом, но сквозь него везде виднелись плоские глыбы базальта — выступы покрова. Местами базальты подступали вплотную к склону и, образуя крутостоящие плоские, зубчатые глыбы, лезли одна за другой даже вверх по склону. Тропа все время жалась к крутому склону долины: выходить на поверхность покрова было небезопасно из-за трещин, закрытых мхом.
Через два дня вышли к озеру Хара-Нур (черное озеро). Здесь лес тянется только по склонам гор, а на дне долины лавовый покров обнажен. Местами он покрыт мхом и белыми лишаями.
Озеро Хара-Нур, в которое впадают несколько мелких речек, образовалось в долине Джон-Болока выше базальтового потока. Таким образом, верхнее течение Джон-Болока в результате подпруживания базальтами отделено от нижнего.
Схема расположения вулканов Перетолчина и Кропоткина и потока лав р. Джон-Болока. Кружками обозначены вулканы, точками — поток лавы. На врезке: схема расположения вулканов Окинской и Тункинской зон в Восточном Саяне.
Вдоль обоих берегов Хара-Нура тянулись гнейсовые гряды. У озера Перетолчин задержался. 30 июня они с Толстым съездили на запад, вдоль северного берега. Тропа шла у самой воды, лепясь вдоль осыпей и обрывов. За эту поездку Перетолчин и Толстой, по-видимому, подружились. Их объединял общий интерес к необыкновенным картинам саянской природы. На следующий день они решили пройти к вулканам, которые были расположены километрах в 22—25 вверх по долине правого притока Джон-Болока, речки Хикушки. Ближайшей целью был северо-восточный вулкан, который позже Географическое общество назвало по моему предложению вулканом Перетолчина. Вулканы у бурят не имели отдельных названий — оба вместе именовались Албанай-Болок. Переход к вулканам был не так прост: предстояло пересечь широкое поле лавы, чтобы выйти к правому берегу Хикушки, вдоль которой по краю леса тянулась едва заметная тропа. Перетолчин и Толстой решили пересечь базальт там, где он не был покрыт мхом и трещины в нем были видны и менее опасны. Толстой пустился в путь пешком, ведя лошадь на поводу. Перетолчин пошел вслед за ним, без лошади, осмотрел лавовый поток и решил, что пересечение его здесь чересчур опасно и что лучше сделать это в нескольких километрах ниже, примерно у впадения Хикушки в Джон-Болок. В то время как Толстой осторожно двигался по базальтовому потоку, Перетолчин нагнал его и сказал, что он будет преодолевать лаву ниже.
Переход Толстого по базальту занял около пяти часов, хотя ширина потока здесь всего 3 км. Но идти пришлось осторожно, проверяя все время дорогу — нет ли скрытых трещин. Толстой остановился примерно против устья Хикушки (текущей также под лавой) и вскоре, часа в три дня, к нему опять пришел Перетолчин и просил подождать его до вечера. Он рассчитывал захватить лошадей в лагере и часа за три перейти с ними лаву.
После шести часов вечера небо заволокло, в восемь часов пошел дождь. Толстой зажег громадную лиственницу, чтобы огонь и дым служили маяком для Перетолчина. Но он не появился. На следующий день дождь продолжался до полудня, дул сильный ветер. Толстой ждал весь день, но никто не пришел. 3 июля Толстой решил отправиться на кратеры один, до первого из них было не более 15—16 км. Он думал, что Перетолчин, вероятно, отказался от поездки к кратерам на лошадях, а пешком, как знал Толстой, он не хотел туда идти и раньше: еще 1 июля Толстой предлагал ему навьючить все необходимое имущество на его лошадь и пойти вдвоем, так как все равно придется вести лошадь в поводу. Толстой предполагал, что Перетолчин решил вернуться в Окинский караул и потом поехать на вулканы более легким южным путем через Катурус.
