И, как ни странно, Сильвия поймала себя на такой мысли: Этьен никогда не мог оказаться на месте Тома. Этьен никогда не сделал бы такой выбор.

– Итак, я помог ему подняться на ноги, а в благодарность получил следующее: «И если они – цветы, гребаный ты идиот, то они должны и танцевать как цветы. Эротичные цветы». И я клянусь вам, Сильвия, он прямо на моих глазах, качаясь и размахивая руками в воздухе, словно цветок под ветром, сам стал танцевать как… как эротичный цветок. – Том довольно комично изобразил движения руками, продемонстрированные пьяницей.

Сильвия не смогла удержаться от смеха. Том с улыбкой посмотрел на нее, видимо, получая удовольствие от изумительных звуков ее смеха.

– Но даже тогда, – продолжил он, откинувшись в кресле, – даже тогда я понял, что он имеет в виду. – Том произнес это так, словно до сих пор этому удивляется. – Я взял этого маленького человечка под мышку, что ему явно не понравилось. Он несколько раз лягнул меня по лодыжке, но поскольку он был изрядно пьян, то он большей частью промахивался. Тогда мне пришлось взять его на руки. Боже мой, как же от него несло! Он сопротивлялся. Я как будто собой ощутил, насколько он мал и худ – он тогда совсем не был таким плотным, каким вы видите его сейчас. Я принес его в свой дом неподалеку от «Зеленого яблока» и запер в одной из комнат, чтобы дать ему обсохнуть. Это было непросто, – мрачно добавил Том. – Он брыкался. Он разражался дикими тирадами. Сказал массу гадких слов о каких-то Битлах или Биллах.

– Вы сказали… Бидл? – Имя заинтересовало Сильвию, поскольку она знала некоего мистера Бидла. Неужели это тот самый человек? В таком случае, что касается Генерала, у Сильвии осталось меньше вопросов.

– Бидл, – повторил Том. – Я никогда не слышал, чтобы так ругались и проклинали. Даже во время войны. Но когда я увидел Генерала чистым и трезвым, передо мной стоял вполне добропорядочный парень. Как оказалось, он знал толк не только в органзе, но и во многом другом. Ему были ведомы весьма специфические вещи: как создавать костюмы, причем необычайно красивые. Как построить декорации, как поставить удивительно привлекательные танцы. И так получилось, что наши таланты и вкусы как бы дополняли друг друга. Представление в «Зеленом яблоке» стало иметь большой успех. Я всего лишь кое-что изменил, следуя советам Генерала. На сцене появились эротичные цветы. Я делился с Генералом деньгами от спектакля. И он больше не пил. Никогда.

– Вы сделали для него очень доброе дело.

– Возможно. Я думаю, что тут больше везения и любопытства, нежели доброты. Но, как сказал Генерал, мне везет с друзьями.

– С такими друзьями, как разбойник Биггси с большой дороги? – не удержалась от укола Сильвия.

– Я смею утверждать, что пассажиры дилижанса сочли за везение, что я знаком с ним. – Том был невозмутим. – И благодаря Биггси вы оказались в «Белой лилии», разве не так? Хотя я пока еще не решил, считать ли это событие везением для себя. – Он улыбнулся Сильвии так, что она отвела глаза. – Именно это позволяет мне сделать совершенно определенный вывод, мисс Шапо. Я знаю Генерала уже много лет и привык полагаться на его опыт. Так что если он говорит, что вы балерина… – Он сделал паузу. – Я склонен считать, его мнение заслуживает внимания.

– Вы доверяете просто его мнению?

– Да. И еще. Я сам вижу, мисс Шапо, что вы – определенно не леди.

Сильвия замолчала в изумлении. Наконец, поколебавшись, выдавила из себя:

– Да.

Том, не обращая внимания на ее смятение, продолжал:

– Я знал многих женщин… – Он поднял голову вверх, словно разглядывая потолок, и с едва заметной улыбкой подтвердил: – Да, многих женщин. Женщин из разных слоев общества. Некоторые из них были весьма имениты, многие не имели титулов. Вы же не относитесь ни к разряду леди, ни к числу тех, кто находится у них в услужении. Вы привыкли к тому, что на вас смотрят, привыкли поступать по-своему. Но, однако, вы не производите впечатления замужней женщины, потому что вряд ли можно сказать, что кто-то вас… скажем, опекает.

Поскольку все, что говорил Том, удивительным образом соответствовало истине, Сильвия лишилась дара речи.

– Ваша уверенность совершенно другого плана. Я не готов сказать более точно. Итак… Я кое-что рассказал вам о себе… Почему бы вам не поделиться со мной о причине вашего пребывания в Лондоне?

– Я приехала в Лондон, чтобы навестить… родственницу, – наконец осторожно вымолвила Сильвия. – Неожиданно для меня оказалось, что ее нет дома.

– Ага, стало быть, семья… Шапо… отбыла по срочному делу? Возможно, они уехали с визитом к вашим кузенам, семье Пелиссов в Шропшире? – невинно предположил Том.

Сильвии очень хотелось рассмеяться. Том Шонесси оказался гораздо умнее, чем Сильвия думала. Возможно, стоит признаться: «Моя сестра замужем за виконтом, и, похоже, самая отчаянная авантюристка в стране претендует на то, чтобы назваться ее сестрой. Между прочим, назначена большая награда за задержание такой авантюристки. Вероятно, вы это знаете, как и весь Лондон. А разве вы не говорили, что вам нужен солидный капитал для вашего нового театра?»

– Дом был затемнен, поблизости не было слуг, и никто вас не впустил? – продолжал давить Том. – Вас никто не ждал?

– Нет. Слуг не было.

– И вы покинете «Белую лилию», как только вернется ваша родственница? – Выждав с минуту, Том продолжил: – Вы не доверяете мне. Я надеялся, вы будете откровенны.

– Нет. – Сильвия улыбнулась.

К чести Тома, он ответил ей улыбкой.

– Понимаю, вы не обязаны.

Немного флирта, едва заметного. Словно Том хотел, чтобы Сильвия почувствовала себя спокойно.

– Если вы окажетесь в опасности, мисс Шапо, скажите мне об этом. Я не дам вас в обиду.

Он говорил настолько уверенно, что Сильвия поняла – это предложение и есть главная цель его расспросов.

– Спасибо.

Безусловно, Сильвия была смущена, тогда как Том, наблюдая за ней, был совершенно серьезен.

– Ваш любовник – дурак.

– Он не…

– Да?

Сильвия прикрыла глаза, пытаясь скрыть подступающую ярость. В ней боролись два чувства: неприязнь и восхищение способностью Тома обнаружить в ней самые болевые точки, как бы вынуждая быть с ним откровенной. Она подозревала, что это своего рода талант, присущий Тому. Но Сильвия предпочла бы не демонстрировать ему свои слабости.

Открыв глаза, она увидела, что Том внимательно наблюдает за ней. Но смотрел он несколько странно.

– Ваш бурный нрав, мисс Шапо, смертельно опасен для вас. Но зато он делает вас правдивой. И ваш любовник… – Том выждал, давая ей время и возможность заявить, что такового не существует. Но она не доставит ему такого удовольствия. – И ваш любовник, вероятно, не слишком хорош.

Сильвии следовало бы рассердиться. Но вместо этого ей захотелось спросить: «Почему? Во мне есть нечто, позволяющее сделать такой вывод? Любовники могут быть разными? Что делает любовника хорошим? Они смущают твой ум, заставляют тебя то смеяться, то негодовать и порождают желание любоваться собой? Или же они овладевают тобой, затем засыпают, как правило, оставляя тебя неудовлетворенной? Говорят тебе, что любят, так же часто, как говорят о погоде? Обещают все, чего тебе всегда хотелось, – безопасность и спокойствие, богатство и комфорт?»

Она решилась бросить вызов его блефу:

– И что же, мистер Шонесси, заставляет вас так думать?

Свеча сильно оплыла, тени в комнате слегка изменились. Это напомнило Сильвии, что она наедине с Томом Шонесси слишком долго.

– А то, что вы сейчас здесь. Со мной, а не с ним.

Логика его слов безупречна. Том говорил тихо, спокойно, немного хрипловатым голосом. Да, надо признать, ему не занимать терпения и выдержки. Он словно ждал, когда же Сильвия сама найдет правильный ответ.

Сильвия отвела взгляд от глаз Тома. Чары, которыми этот мужчина сумел ее опутать, разрушились.

– Я уже сказала вам, почему я в Лондоне, мистер Шонесси. Это не имеет никакого отношения к моему любовнику. Равно как и к вам.