Признаваться, что движимый любопытством канцелярист внимательно проглядывает всю входящую корреспонденцию, ему было неловко.
- Хорошо, - Дайла Фарналла, похоже, его слова не обманули. - Что ты об этом думаешь?
- Эээ...
- Не надо пересказывать мне отчет. Что ты прочел между строк?
Лаес Даген, приходя к выводу, что начальство не изволит гневаться за излишне длинный нос, задумался.
- Ну, - протянул он. - Мне показалось, что эээ... Тавис очень раздражен. Он чуть ли не прямым текстом пишет, что не будет вести это дело.
- Где это? - глава службы зашелестел листами. - А, ну да... "Готовы в любой момент передать дело служащим "Мирлы", кои будут официально назначены им заниматься"...- Дайл Фарналл еще некоторое время изучал каракули. - Вернется - отправлю его на курсы каллиграфии. Что еще можешь сказать?
- Пожалуй, больше ничего. Я не особо вчитывался, - нехотя признался канцелярист.
Теперь он выглядел не просто лезущим, куда не надо, человеком, а, лезущим, куда не надо, невнимательным глупцом.
- Тавис явно пытается донести до меня мысль, какой он молодец, - пробормотал глава "Мирлы", словно рассуждая вслух. - Старательный, работящий, исполнительный, столько всего делает...
- Может быть, просто хочет премию или в отпуск? - предположил Лаес, в надежде реабилитироваться.
- Он перманентно хочет премию и в отпуск. А такие отчеты присылает куда реже, - Дайл Фарналл посидел в задумчивости еще пару секунд. - Ладно. Бери бумагу, перо и пиши, - сказал он вдруг.
Канцелярист немного растерялся.
- Что писать? - не понял он.
- Я надиктую. Кстати, тебя как звать?
- Лаес Даген, - мужчина, чуть посомневавшись, подвинул к себе чернильницу хозяина кабинета, взял со стола его перо.
Тот недовольства не выказал. Канцелярист придвинул стоявший у стены стул, нашел чистый лист бумаги и сел, показывая готовность приступить к работе.
- Фаеру Калле, рену, - медленно продиктовал Дайл Фарналл. - Довожу до Вашего сведенья, что королевской службой "Мирла" был обнаружен факт, свидетельствующий о нарушении Вашей стороной условий существующего договора. Настоятельно советую Вам выдать виновное лицо добровольно, иначе мы будем вынуждены применить санкции. С уважением, Дайл Фарналл, - мужчина сделал паузу. - Еще красиво перепиши этот отчет и приложи к письму его копию, пусть сами разбираются.
Лицо Лаеса Дагена радостью от этой перспективы не озарилось. Проглотив замечание, что это не входит в его служебные обязанности, он только мрачно кивнул. Собрал со стола бумаги и вышел.
***
Одновременно с этим на другом конце Кендрии, ее северной окраине, группа людей дожидалась наступления темноты. Бушующее злое море билось об утес, плюясь белой пеной, ревело и ярилось, омывая гряду острых рифов. Левее располагалась узкая кромка пологого песчаного пляжа, чуть ли не на половину скрывавшаяся под каждой очередной волной. Холодный ветер гнал набухающие на горизонте тяжелые тучи, рвал простые теплые плащи собравшейся на скале компании, трепал волосы, обтачивал суровые нахмуренные лица, пристально вглядывавшиеся в водный горизонт. Этой ночью должен был разразиться шторм. А еще - пройти корабль, везущий в Ламар некую даму и ларец с ее запредельно ценными украшениями.
Каждый выживает, как умеет. Группа мужчин, одетых бедно и практично, была не исключением. У каждого из них на поясе висело по дешевому мечу, у каждого имелось по ножу. По закону простолюдины не имели права владеть холодным оружием, однако эти люди были с ним категорически не согласны и предпочитали его игнорировать.
Чуть дальше по побережью располагался Эстоль, небольшой портовый городок, где судно должно было сделать остановку. Вот только, продираясь сквозь бурю, сражаясь с озверевшими волнами, так и норовящими смыть матросов с палубы, и молясь о том, чтоб этот кошмар скорее закончился, так просто поверить, что горящие на темном берегу огоньки - светящиеся окна домов.
Смеркалось. Едва накрапывал дождь. Главный среди собравшихся на утесе людей бросил остальным короткую фразу. Те принялись неторопливо выполнять приказ, зажигая фонари. За стеклянными стенками тревожно затрепыхались язычки пламени. Их не погасит не ветер, ни дождь. Они будут видны издалека, маня уставших моряков, суля им отдых и безопасность. Светящиеся точки рассыпались по высокому берегу, образовав неровную линию. Лампы опустились за землю. Теперь оставалось только ждать.
Скоро небо заволокло окончательно. Тяжелые синюшно-свинцовые тучи изредка освещались далекими зарницами. Ветер, разошедшийся не на шутку, опрокинул несколько светильников. Пришлось подпереть их камнями. Руки немели на холоде, теряли чувствительность. Мальчишка-подросток, увязавшийся "на дело" за старшим братом, зябко ёжился, переступал с ноги на ногу, растирал себе плечи, безуспешно кутаясь в старый штопаный кафтан, явно перешедший ему по наследству, прятал нос и уши в поднятом воротнике. Корабль возмутительно опаздывал.
Появился он лишь спустя несколько часов. К этому времени было уже настолько темно, что собравшиеся на утесе люди едва различили его смутный силуэт на фоне почерневшего, сливающегося с небом моря. Пацаненок, дремавший, пригревшись возле костра, встрепенулся, услышав негромкие покрики разом оживившихся людей. Вскочил на ноги и подбежал к самому краю скалы, с любопытством щуря глаза на бушующую у него под ногами стихию. Только бы капитан судна повелся на их уловку, только бы направил его в сторону огней... Через несколько минут до его ушей донесся скрежет - корабль налетел на рифы.
- Ура! - мальчишка радостно обернулся к стоящему рядом брату.
- Оставайся тут, - сурово велел тот, за ворот оттаскивая подростка от края утеса. - Спустишься вниз - уши оторву.
Мужчины заторопились на пляж, оставляя насупившегося пацаненка позади. Лезть в море в такую погоду было равноценно самоубийству, но никто и не собирался этого делать сейчас. А вот проследить за тем, чтоб добравшиеся живыми до берега матросы с пассажирами, если таковые будут иметься, не стали мешать или оказывать сопротивление, никогда не мешало.
Застрявшее на скалах судно сотрясалось под ударами накатывающих волн, всё больше и больше заваливаясь на бок, сильнее раздирая пробитый корпус. Смытая с палубы шлюпка печально телепалась среди камней. На корабле мелькали испуганные огни - оказавшиеся в ловушке люди паниковали, не зная, что им делать. Слышались крики: кто-то верещал, кто-то отдавал команды, пытаясь перекрыть царящий бедлам и грохот волн. На воду спустилась лодка - убедившись, что дольше оставаться на судне нельзя, капитан решил рискнуть и попытаться доставить пассажиров и команду на сушу. Так, по его мнению, был хоть какой-то шанс выжить.
Группа в плащах рассредоточилась по берегу, пока незамеченная жертвами кораблекрушения. Госпожа Арсия Лиммер, прославленная куртизанка, нажившая честным трудом небольшое состояние, почти наверняка сидела в приближающейся к берегу шлюпке, либо же как раз загружалась в ту, что только ожидала спуска на воду. Главарь банды не верил, что эта женщина согласилась бы покинуть корабль без своих драгоценностей. С другой стороны, они всё равно планировали обчистить и само судно, поэтому не имело особого значения, где те находились. Даже если уже пошли ко дну - в команде были отличные ныряльщики. Рубиновое ожерелье, кольцо и серьги, подаренные кем-то из богатых воздыхателей госпоже Лиммер, - хорошая добыча, однако отказываться от прочих благ, милостиво предложенных судьбой, было бы, по меньшей мере, глупо. Всё ценное, что можно снять с трупов, собрать с побережья и дна, вытащить из разбитого корабля, будет снято, собрано и вытащено. Когда утихнет шторм и взойдет солнце.
Шлюпка, подхваченная особо коварной волной, опрокинулась. Фонарь, освещавший в чьей-то руке ей путь, погас. Люди барахтались в воде, цеплялись за обломки обшивки судна, бочки и ящики, вымытые из его развороченного чрева, пытались доплыть до берега своими силами, звали на помощь, тонули. Вторую лодку, принявшую в себя остальных пассажиров, практически сразу же разбило о камни.
