После его слов гнев лейтенанта Вьетс сразу исчез, как будто кто-то щелкнул выключателем. Она посмотрела на Джереми долгим, немигающим взглядом, явно изучая его. Роуз подумал, что так она, пожалуй, прочтет все, что скопилось в его душе. Он выдержал ее взгляд, надеясь, что в его глазах читается такая же твердость. Когда же Вьетс заговорила, Роуз поразился властности и убежденности ее тона.

— Я все еще надеюсь, роботомальчик, что хоть один из вас окажется не таким, как остальные.

Она отвела взгляд. Роуз бессознательно расслабился и глубоко вздохнул. Она снова повернула к нему лицо, и напряженность, скопившаяся в ней, исчезла...

— Раз уж вы новичок, постараюсь объяснить все как можно проще.

Она налила себе в чашку прозрачной жидкости и понюхала ее, прежде чем выпить.

— Если допустить, что вы правы насчет Скоггинса, а мне хочется, чтобы ваши слова оказались правдой, мне нужно, чтобы вы дали показания под присягой. Показания о том, что вы видели, как именно Скоггинс убил Джерил Уоллинс. И чтобы вы засвидетельствовали это в суде.

Вьетс подняла мизинец:

— Я пойду к своему начальнику, который известен всем как бесстрастный жрец правосудия, и расскажу о том, что как раз перед финальным сражением водитель-дублер был убит человеком, состоящим на службе в клубе противника.

Вверх поднялся и безымянный палец.

— Я напишу больше рапортов, чем вы видели за последние десять лет, и отправлю их в высшие инстанции, объяснив, почему Скоггинса нужно доставить в Черные Холмы для суда.

Тут вверх поднялся средний палец. Роуз подвинул к себе пакет со льдом. Он уже понимал, к чему клонит лейтенант.

— Возможно, что дело дойдет до ответственных лиц, и Скоггинс предстанет перед судом. Или нет — в зависимости от того, кто к кому благоволит и сколько в это дело будет вложено денег.

Вьетс разогнула указательный палец.

— Это то, что мы называем четырехступенчатой лестницей. Если хоть одна ступенька сломается, никто не сможет долезть до верха.

— То есть, как я понимаю, дотащить Скоггинса до суда будет непросто.

— Роуз, на самом деле мне нужно было бы снять сапоги, чтобы подсчитать на пальцах все ступеньки этой лестницы, а вам, я вижу, хочется, чтобы все кончилось еще до финального поединка. Я чувствую это по вашим глазам.

Роуз попробовал — и, к его удивлению, ему это удалось — представить Вьетс без сапог, а также без прочих деталей ее костюма. Усилием воли он заставил себя вернуться к делу. Вьетс заслуживала большего, чем воображаемое раздевание. Однако, несмотря на всю его решимость, соблазнительный образ так скоро не улетучивался. Вьетс допивала вторую чашечку, когда Роуз стал думать вслух.

— Итак, время опять работает против меня. Если я прав, Уорвик хочет надавить на водителей Карстайрза и усилить свои шансы в этой борьбе в то время, когда все пытаются сохранить видимость блаженного неведения. Даже если Скоггинс и предстанет перед судом, это произойдет гораздо позже сражения. Суд не вернет Джерил и не нарушит планов Уорвика. — Роуз представил его в виде крысы, сидящей на груде золота. — Уорвик желает выиграть чемпионат, и он убил Джерил, это часть его плана.

Для Роуза это было так же очевидно, как боль в его голове. Он посмотрел на Вьетс, которая только. пожала плечами и выпила еще чашечку своего напитка.

— Может быть, да, а может быть, нет.

— Лейтенант, вы когда-нибудь встречались с Уорвиком?

Вьетс рассеянно покачала головой. Роуз продолжил, хотя не был уверен, что Вьетс его слушает. Пока он говорил, она смотрела в пустую чашечку, чуть подняв голову, словно прислушиваясь к чему-то очень далекому.

— Он из тех, с кем вы однажды знакомитесь и тотчас начинаете или любить, или, скорее всего, ненавидеть. Здесь не может быть середины, спросите у Диллона. Я это понял еще до того, как он послал Скоггинса убить Джерил.

— Вы не можете этого знать.

— Вы правы, но я помню, как Скоггинс посмотрел на меня, прежде чем нажать курок. Словно мы оба знаем секрет — он и я. Я знаю, что Уорвик многое выиграет, если один из воинов Карстайрза умрет. Мне известно и то, что, проведя с ним десять минут, я уже не мог выносить его вида. Возможно, это неразумно, но я нутром это чувствую. Уорвик — вот кто виноват, пусть у нас даже и нет доказательств.

Роуз встал и направился к выходу.

— Куда вы отправитесь теперь, роботомальчик? Вьетс поглядела на него, отведя взгляд от пустой чашки.

— Вы собираетесь сделать какую-то глупость? Вы хотите свести все мои усилия на нет, роботомальчик?

Роуз заметил вызов в ее глазах и разочарование в голосе. Она заслуживала лучшего, чем возня во всей этой грязи и разборки с ним, бестолковым Джереми Роузом. Она должна иметь возможность делать свою работу без его, Роуза, вмешательства, но он слишком долго позволял событиям вести его за собой. Настало время захватить инициативу и восстановить контроль над течением своей жизни. И он ей солгал:

— Нет, лейтенант Вьетс. Я возвращаюсь в отель, чтобы поспать и принять пару болеутоляющих таблеток. Я вас больше не потревожу.

Солярис-Сити, Солярис 7 августа 3054 года

Металлическая дверь резко отворилась, бросив пятно света на тротуар; шум и суета в помещении контрастировали со спокойствием и пустынностью улицы. Сюда, за порог, спотыкаясь и хватаясь рукой за дверь, вывалился огромный человек. Рычание и ругательства неслись ему вслед, но гигант, казалось, не слышал их. Следом из проема дверей вынырнула другая фигура, женская, и двинулась по тротуару.

Гигант посмотрел на женщину, затем заглянул в помещение и широко улыбнулся тем, кто остался там.

— Всем спокойной ночи. Завтра я вернусь сюда с призом в руке.

Из комнаты раздались взрывы хохота.

— Если ты переживешь эту ночь, О'Ши, считай, что тебе здорово повезло, а о турнире и думать забудь. Илэйн — это тебе не боевой робот, ее твоими неуклюжими атаками не возьмешь!

Едва зубоскал умолк, как вновь раздались взрывы хохота. О'Ши покачнулся так, словно в него выстрелили.

— Ах, зацепил-таки! Но сейчас у меня нет времени на таких, как ты.

О'Ши повернулся, сделав вид, что хочет уйти, но вместо этого задрал свою шотландскую юбку. Через секунду ему пришлось убегать из сектора обстрела. Несколько бутылок и целая кружка эля вылетели вслед за ним на улицу. Из дверей доносились насмешливые возгласы, которые в конце концов подхватила и женщина, поджидавшая великана.

— Клянусь, О'Ши, в одну из подобных ночек тебе придется вытаскивать из задницы осколки стекла. Ты слишком часто используешь этот трюк.

О'Ши расхохотался, вспомнив свою грубую выходку, и почесал в бороде, задумавшись над подобной возможностью.

— Как знать, может, ты и права, моя дорогая. Сегодня, однако, в моем теле нет ни осколочка. Может быть, ты возьмешь на себя труд лично проверить это?

— Успокойся. Тебе предстоит трудный матч. Она хлопнула его по груди, но О'Ши, как всегда, сохранял беззаботное настроение.

— Разве я не Бадикус Дерзкий? Бонни Бадикус? Завтрашний матч — ерунда. — Он пошел вперед, но его подруга остановилась, отстав от него.

— Я в этом не уверена. Гарантирую" что Уорвик припрятал козырной туз в рукаве.

— Этот штайнеровский лакей?! Да у него не хватит мозгов, чтобы вылить воду из сапога, даже если инструкция напечатана крупными буквами на каблуке!

И тут в разговор вступил некто третий:

— Если ты так считаешь, значит, недооцениваешь своего соперника.

О'Ши посчитал, что их собеседник прячется где-то в ближайших подворотнях, но не смог определить, где именно. Он инстинктивно потянулся к своему верному «Солнечному лучу». Кажется, последние три опрокинутые им рюмки были лишними. Он снял пистолет с предохранителя и осмотрел тротуар.

— Знание противника обеспечивает победу, — донеслось до него.

— Ну-ну, мистер эксперт, тебе-то откуда знать? Уорвик — дурак, и если это он подослал тебя перед матчем, то просто идиот. Многие пытались задирать Бадикуса, но немногие выжили, чтобы рассказать об этом. Лучше убей меня побыстрее или беги к своему хозяину и доложи, что наложил в штаны, — ты начинаешь действовать мне на нервы.