Литмир - Электронная Библиотека
A
A

«Мытье рук теплой водой перед едой и холодной после еды помогает от болей в желудке», «Кошачий помет с серой излечивает от прилива крови к голове».

Но не все лекарства имеют такую неприятную основу. Вот, например, снадобье, которое по указанию профессора, рекомендуется употреблять в количестве, какое пациент в состоянии проглотить: «Состав спиртной настойки от болезней живота монаха Бернарда: возьми две кварты спирту, четыре драхмы сушеных фиг, корицы, шафрану и гвоздики по. пять драхм. Употребляй помногу. Если бог захочет — поможет».

Наряду с этими курьезными средствами медицина времен Коперника обладала немалым количеством правильных представлений о здоровом и больном человеческом организме. Способы лечения болезней нередко бывали достаточно действенны, и сам Коперник в будущем спас немало жизней, пользуясь методами современной ему медицины.

Медицина средних веков зиждилась на трех авторитетах: прежде всего на творениях эллина Гиппократа — отца медицины, затем на учении Клавдия Галена, римлянина, и на знаменитом «Каноне врачевания» Авиценны, собственно — Ибн-Сина, таджика родом из Бухары, жившего в начале XI века. Первый год обучения студенты-медики проводили за штудированием этих трех авторов, и это было введением в искусство врачевания.

Второй и третий годы посвящались изучению болезней. Практическая медицина излагалась с трех кафедр: был профессор — специалист по лихорадкам, другой — по болезням от головы до сердца и третий — от сердца и ниже.

В Падуе основательно изучалась анатомия. Коперник хорошо знал дом на окраине города, мимо которого падуанцы боялись ходить после заката солнца. В начале курса ректор доставил туда трупы мужчины и женщины.

Николай уплатил три марчеллы[131] на погребение останков и опустился в подвал. Задыхаясь от трупного смрада, занял он место среди студентов против стола, на котором лежали тела двух повешенных. По другую сторону расположились профессора факультета.

Человеку духовного звания не полагалось даже глядеть на упражнения анатомов. Но слишком уж заманчивой представлялась Николаю возможность увидеть воочию те органы, о которых столько говорилось на лекциях. Он пренебрег запретом…

Два заведывавших залом студента подошли к трупам с остро наточенными ножами.

Поднялись с места профессор хирургии и профессор анатомии. Один стал читать из курса анатомии, другой, с изумившей Николая ловкостью, принялся полосовать тела ножом, извлекать внутренние органы.

Зрелище было тяжелое. Николая начало мутить. Но усилием шли справился он с дурнотой и затем уж со все возрастающим интересом смотрел, не отрываясь, на сокровенные органы человеческого тела.

Когда заканчивалось чтение главы и пояснение ее на трупах, слово брали профессора-терапевты и дополняли анатомическую лекцию сведениями о лечении органов.

Иногда извлеченные внутренности были слишком мелки, и профессор хирургии подымал одну из досок, на которых красками в сильно увеличенном виде изображены были эти части тела. Рисунки сделаны были рукою Леонардо да Винчи…

***

О прекрасной Ферраре, своей родине, много рассказывал Копернику Доменико Новара. Подъезжая к городу, Николай мог еще издали оценить грозное величие четырехбашенного замка, огромного, серого, построенного прадедом Доменико для владетелей города тиранов д'Эсте.

Феррара славилась на всю Италию своими поэтами, густым розовым вином и колбасой салями. Университетом она не могла сравниться ни с Болоньей, ни с Падуей. Но здесь долгие годы читал Кодрус, побывали некогда Пурбах и Региомонтан. Диплом Феррары ценился в ученых кругах. А затраты на церемонии при получении ученой степени не должны были превысить пятидесяти дукатов[132], что, видимо, и привлекло сюда остепенившегося, ставшего бережливее торунца.

Длинная процедура испытаний началась с представления Коперником доказательств тому, что он изучал церковное право требуемые шесть лет и отбыл все «диспуты» и «репетиции».

Далее надлежало добиться согласия двух профессоров представить его университету как достойного докторской степени. Такие «промоторы» обычно учиняли строгий экзамен, чтобы определить, заслуживает ли кандидат их защиты и содействия.

Выбор Николая остановился на профессоре Леутусе.

Сей «законник, весьма ученый и славный, муж безупречной жизни» был очень самолюбив и если уж брал на себя промоцию, то умел проводить докторанта через все экзаменационные дебри до благополучного конца. Николай просил о промоция также профессора Барделлу из юридической династии Барделл.

Пробный экзамен прошел благополучно. За сим последовала оплата через университетского нотариуса гонорара промоторов, докторов и участников испытаний, расходов по церемониям.

В день своего представления университетской коллегии Николай вошел в актовый зал предписываемым уставом торжественным, медленным шагом, раскланиваясь в три стороны1. На нем была одежда студента-юриста — коричневая ряса с капюшоном. По сторонам выступали промоторы в парадных шелковых тогах.

Поднялся приор — председатель коллегии:

— Кто знает этого человека?

Николая в Ферраре не знал никто. Но свидетельствовать о нем взялся университетский нотариус:

— Сей человек знаком мне. Это каноник Николай, сын Николая из польской Торуни, студент церковного права в Болонье и в Падуе.

Леутус и Барделла в одинаковых предустановленных выражениях оповестили коллегию, что произвели канонику Копернику предварительные испытания, считают его хорошо подготовленным и просят допустить к экзамену.

— Быть по сему! — ответил приор и протянул в сторону торунца руку.

Николай прикоснулся губами к рубину перстня. Это значило, что он отдает свои познания на суд высокой коллегии. Приор назначил затем день и час, когда предложит канонику «пункты» — тему экзамена.

***

Рано утром 31 мая 1503 года Николай, как то положено было, отправился в собор к ранней утрене. К концу службы его уж ждали на паперти оба промотора в парадных тогах. Все трое направились в епископский дворец. Епископ Борджиа, племянник Александра VI, отсутствовал в Ферраре. Его представлял канцлер-викарий. Коперник увидел его в зале «венчания докторов» во главе стола, за которым расположились уже знакомые приор и восемнадцать докторов-экзаминаторов. Было здесь также и много студентов.

Промоторы поднесли канцлеру две раскрытые книги: «Декреты» и «Декреталии». Фолианты перешли к приору, к докторам. Два «пункта» — темы — выбраны и оглашены. Заскрипело перо секретаря-нотариуса. Началось самое трудное испытание — «частный экзамен».

Николай поднялся на кафедру и принялся оттуда излагать все, что знал по теме.

Его прерывали, ему возражали. Надо было защищаться.

Особенно усердствовали в каверзных вопросах школяры. Каждый имел право возразить трижды. В трудную минуту на помощь приходили промоторы. Но могли они вмешаться только по одному разу.

Долгая словесная дуэль, вконец измучившая испытуемого, прекращается по знаку канцлера. Докторам раздают листы, на одной стороне — «отвергаю», на другой — «одобряю».

Восемнадцать прочеркнутых листов переданы канцлеру:

— Все восемнадцать докторов одобряют частный экзамен.

Это делает Коперника лиценциатом. Без промедления и передышки ученая коллегия в торжественном шествии направляется в собор.

Коперник во второй раз всходит на кафедру. Кругом міного народа. Перед пестрой толпой ученых, студентов, случайных, забредших в церковь зевак торунец держит «публичный экзамен» — он читает юридический доклад. Сущность испытания — умение хорошо излагать свои мысли. Это экзамен по логике и красноречию.

В соборе доктора голосуют бобами. Коперник получает восемнадцать белых бобов и ни одного черного. Теперь он уже доктор декретов.

Главный промотор Леутус поднимается с места, чтобы вручить Копернику знаки докторского достоинства. Он вкладывает в его руки закрытую книгу:

вернуться

131

Марчелла — мелкая медная монета в Венецианской республике.

вернуться

132

Дукаты — общее название золотых монет, начиная с XI века, в равных странах. Дукаты чеканились почти всеми государствами Европы. В России дукат получил наименование «червонца».

28
{"b":"179987","o":1}