А пока я сидела, курила и размышляла, где же найти документы Шульгина. Что касается выстрела в Меченого, Владимира, подозрений было хоть пруд пруди. Круг его связей был достаточно широк, а следовательно, недоброжелателей у него могло быть очень много. Может быть, и документов у него уже нет – он мог их продать, спрятать, что угодно, – и нигде я их не обнаружу. Хотя нет, нельзя раскисать, я должна их найти, ведь моя профессия – частный детектив!..

За такими не слишком веселыми размышлениями время летело быстро, и я увидела вдруг человека, похожего на одного из описанных бабками. Маленький, худенький мужичонка, на плече которого красовался довольно яркий красно-синий якорь, направился к подъезду, в котором жил Волощенко.

Я не сводила с него глаз. Минуты через три он пулей выскочил из подъезда, пугливо огляделся и поспешил к остановке. Я последовала за ним, размышляя, не попусту ли теряю время.

Но романтика профессии сыщика для меня этап, давно пройденный. Теперь я прекрасно понимала – в нашей работе лишь изредка случаются выдающиеся события. Чаще же это рутина, скучная слежка, выуживание мелких полезных фактиков из множества событий, разговоров и прочего, столь же банального.

Мой «ведомый» ринулся за троллейбусом, подъехавшим к остановке, и я едва не упустила его, но в последний момент все-таки успела вскочить в переднюю дверь, и мы поехали: мужчина с якорем – на задней площадке, вперившись в окно, а я впереди, тянувшая голову, подобно жирафу, дабы не упустить его.

Она сморщилась, как от зубной боли, – снова пришло воспоминание. Так не хотелось этого – но вернулась острая тоска. «Как жаль, что я из однолюбов», – подумала она, глотнув крепкого чаю. Горячий напиток немного согрел все внутри, но не душу. Ее уже ничто теперь не согреет…

– Дорогая, вам плохо? – мило улыбнулся шеф. – Может быть, вы пойдете домой?

Она не ожидала от него такого сострадания и, удивленная, покачала головой. Что ждет ее дома? Черно-красные стены, напоминавшие о самом ужасном дне в жизни. Одиночество, которого не избежать. На работе существует хотя бы иллюзия общения, и не так тоскливо, иногда боль даже отступает. К тому же работы очень много. И это помогает отвлечься.

Татуированный доехал почти до конечной, там перешел через дорогу и направился к рядам гаражей. Я последовала за ним, стараясь не привлекать к себе внимания и держаться поодаль. Мы шли довольно долго среди множества тяжелых металлических коробок, выкрашенных в тускло-оранжевый или бордовый цвет, частью облупившийся.

Наконец татуированный достиг цели: перед ним был гараж № 123.

Мужик постоял у его двери, пнул пару раз ворота, нахмурился, закурил. Я была неподалеку, разглядывая номера и делая вид, что поглощена этим занятием и ничем больше не интересуюсь. Мужчина, впрочем, и не обращал на меня внимания. Он курил, поминутно стряхивая пепел: нервничал, как мне показалось.

Минут через десять к нему подошел еще один – рыжий и довольно противный, в затасканных тренировочных штанах с озабоченным выражением на белесой физиономии. За это время я успела пройти почти половину ряда и стояла как раз напротив гаража № 123, интересовавшего приятелей Волощенко.

Рыжий вежливо постучал в ворота, потом пнул их довольно яростно и обратил взор к татуированному. Тот заявил:

– Видишь же, нету!

– Ну и что теперь? – нахмурился рыжий. – Где его искать?

– А хрен его знает? Может, в ментовке? – предположил татуированный, сгорбившись и потирая заросшую щеку.

– Ну да, может, и посадили. Дверь-то опечатана. Только за что? Чего нашли? Или еще что случилось?

Я мысленно поаплодировала такой догадливости, по-прежнему стараясь не проявлять интереса. И даже сделала пару шагов дальше, прислонилась к дереву и закурила со скучающим выражением на лице. Наверное, это получилось: ни один мужчина не обратил на меня внимания. И правильно, зачем замечать девушку с личиком малыша – любителя шоколадок из рекламы? Мне это только на руку.

– И что теперь? Реализацию придется проводить самостоятельно, – выдал очередную свежую идею татуированный. Я насторожилась – что за реализация? Эти двое что, тоже воришки, вроде Ламовского? Тот еще вопрос!

– Цыц ты, без базаров, – одернул рыжий приятеля. – Если посадили, надо, чтобы все было шито-крыто. Иначе тоже попадем. Вовчика не видел?

– Оно мне надо? – поморщился татуированный.

Поговорив еще несколько минут, они разошлись в разные стороны. Конспирация!

Любопытно, кому принадлежит этот гараж? Честно говоря, я догадывалась, скорее Волощенко. Но это не факт. Мало ли куда могли направиться подозрительные личности, обнаружив не только отсутствие Никиты Викторовича, но еще и печать на двери его квартиры?

В начале гаражных рядов я заметила вышку с похожим на скворечник домиком. Там красовалась гордая, претенциозная вывеска: «Администрация гаражного кооператива «Ласточка». Туда я и направилась.

– Здравствуйте, – улыбнулась я, поднявшись на вышку, в комнатку администрации гаражного кооператива.

На меня изумленно воззрилась пожилая матрона, восседавшая за столом со стареньким компьютером.

– Добрый вечер, вы к кому? – ее губы при разговоре округлялись, их тонкая линия морщилась, напоминая куриную гузку.

– Могу я узнать, кому принадлежит гараж № 123?

– А зачем вам это? – подозрительно спросила матрона, ероша пышно начесанные волосы цвета «баклажан». – Кто вы вообще такая? Я что-то раньше не встречала вас здесь.

– Я помощник следователя Ванцова, – прощебетала я, пытаясь придать своему лицу занято-умное выражение. – И мне необходимо узнать имя владельца этого гаража. Большего я вам не могу сказать – это служебная информация, не предназначенная для разглашения. – И я сделала страшные глаза. – Если хотите, позвоните Ванцову, он подтвердит вам, что послал меня.

Последняя фраза была чистейшим блефом – Лешенька вряд ли будет прикрывать мои действия. Это же не вполне законно! Но и другое верно – сейчас он вряд ли у себя, скорее всего на допросах: ведь на его отделе висят целых два убийства.

Матрона кивнула, с сомнением взглянула на телефон и перевела взгляд на компьютер. Ура, звонить Ванцову она не собирается!

– Гараж № 123 принадлежит Волощенко Никите Викторовичу, – пощелкав по клавишам, ответила она.

Большего мне и не требовалось. Я кивнула, поблагодарила даму за информацию и вышла.

Странно, как же Ванцов не докопался до этого гаража? Может быть, просто не успел узнать о нем? Значит, я его опередила.

Вопрос в другом – как можно осмотреть гараж Волощенко? Если действовать официальным путем, то есть через милицию, то меня просто отставят в сторонку. Они сами вскроют гараж, обыщут и ничегошеньки мне не оставят. И информацию у Ванцова придется вытягивать клещами.

А как вскрыть гараж без его ведома?

Я стояла и смотрела на массивные двери гаража, выкрашенные темно-бордовой краской, напоминая барана перед новыми воротами и размышляя, что же мне понадобится для обыска. Как минимум аппарат для резки металла. Или ключи. Ключи! А что, если…

Я не без душевного трепета выудила из сумки тяжелую связку, обнаруженную в доме Волощенко и незаконно присвоенную, присмотрелась к замочным скважинам.

Если номер не пройдет, придется-таки обратиться за помощью к Лешеньке Ванцову. Но если…

Дверь открылась! Со скрежетом, но открылась. И я юркнула в гараж, ликуя в душе. Это ликование было труднообъяснимо – ведь я понятия не имела, что искать. И удастся ли найти хоть что-то. Но женская логика вообще трудно поддается объяснению, а моя – тем более. И я, подобно ребенку, радовалась пока одному – удалось открыть дверь гаража!

Внутри было темно, душно и прохладно. А когда дверь со скрежетом прикрылась за моей спиной, стало и страшновато. Я даже почти испытала приступ клаустрофобии, но вовремя выудила зажигалку.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».