Однако это сулило ей такую боль в будущем, которая не сравнится с болью безответной любви. Не следует даже думать об этом.
— Что ты об этом думаешь? — спросил Пол, видя, что она стоит и только молча смотрит на него.
— Я думаю, что ты не так-то прост, — сказала Сэм, скрывая за внешним спокойствием глубокое волнение. Потому что знала: независимо от того, что скажет ему сейчас, ее окончательный ответ будет «да».
Но она не сдастся без боя.
Пол мягко улыбнулся.
— Это сближает нас, ты не находишь? А наш ребенок, каким бы он ни был, сможет покорить весь мир.
При этих словах сердце Сэм дрогнуло.
— Прости, Пол, — упрямо сказала она, — но мой ответ должен быть «нет». Я бы никогда не произвела на свет незаконнорожденного ребенка, каким была сама.
Пол пожал плечами.
— Тогда выходи за меня замуж.
Беззаботность, с которой было сделано предложение, потрясла ее. Впрочем, она быстро поняла, что этот брак для него лишь средство достижения цели. Должно быть, он безумно хочет этого ребенка!
— Единственная причина, по которой я сразу не заговорил о браке, — продолжал Пол, — это то, что ты, похоже, не очень к нему склонна.
Сэм ощетинилась, несмотря на точность этого замечания. Может быть, он говорил о ней с Хелен?
— Да, это так, — неохотно признала она. — Но если речь идет о ребенке…
— То ты готова, — закончил за нее Пол, стискивая руками ее плечи. В его глазах сияла искренняя радость. — Ты не пожалеешь об этом, Сэм. Я обещаю! Тебе будет хорошо со мной. И нашему ребенку тоже. Отныне тебе не придется ни о чем беспокоиться. Господи, я…
— Я ведь еще не дала согласия, — прервала она Пола, витающего в эмпиреях и готового увлечь ее за собой. — Сначала мне хотелось бы задать тебе несколько вопросов. Но прежде чем я это сделаю, не мог бы ты отпустить меня? — Сэм всегда плохо соображала, когда он был так близко.
Руки Пола упали с ее плеч. И Сэм, отступив, уселась на краешек стола, подальше от Пола.
— Так вот, — твердо произнесла она, закинув ногу на ногу и придавив колено ладонью, чтобы незаметно было дрожание. — Я хочу знать, когда ты решил сделать мне предложение. И пожалуйста, не вешай мне лапшу на уши. У тебя уже возникла эта идея, когда ты заговорил об инвесторе и напросился со мной в Джойсвуд?
— Господи, нет, — воскликнул он. — Нет!
— Когда же она появилась? Сегодня… сейчас… здесь, в офисе?
— Не совсем так. Эта мысль мелькнула у меня в голове, когда мы впервые занимались любовью. Но я отмел ее как нелепую. Я был уверен, что ты откажешься. Однако сегодня, когда она пришла снова, я подумал, что при сложившихся обстоятельствах ты, возможно, согласишься.
— Мне не следовало бы этого делать, — пробормотала Сэм. — Это неправильно.
— Что здесь неправильного?
— Нужно быть меркантильной стервой, чтобы согласиться выйти за мужчину и родить ему ребенка в обмен на миллион паршивых фунтов, — бросила она. — Но прежде всего нужно быть хладнокровным подлецом, чтобы предлагать мне это!
— Полегче, Сэм, мое предложение отнюдь не хладнокровное, насколько тебе известно. Возможно, мы и не любим друг друга, но чертовски друг другу нравимся. Не многие безумно влюбленные пары могли бы похвастаться, что им так хорошо вместе в постели.
— Это просто сексуальное влечение, — возразила она. — Весьма ненадежная штука, должна заметить. Пройдет месяцев шесть и — пых! — все прогорит и превратится в пепел.
— Очень в этом сомневаюсь.
— Уж прости, но опыт подсказывает мне, что все так и будет. Правда состоит в том, что мы слишком мало знаем друг друга, для того чтобы совершить такой серьезный шаг — вступить в брак и родить ребенка.
— Я узнал все, что мне необходимо, о тебе, — упорствовал Пол.
— За четыре дня? — с вызовом спросила Сэм.
— Я узнал о тебе за последние четыре дня больше, чем об Элинор за четыре года жизни с ней. И мне нравится то, что я узнал. Очень нравится. Думаю, что и ты сумела узнать меня довольно хорошо.
Зря он упомянул Элинор, с грустью подумала Сэм.
Тяжелый вздох Пола заставил ее снова поднять на него глаза. Он взволнованно провел, рукой по волосам.
— И все-таки, — отрывисто произнес Пол, — есть кое-что, чего ты обо мне не знаешь, а должна бы знать. Я бы не хотел, чтобы ты снова обвиняла меня в том, что я дурачу тебя или обманываю. Так что позволь нарисовать тебе полную картину.
— Полную картину? — переспросила Сэм, чувствуя, как в душе ее сгущается ужас.
Он начал мерить шагами комнату, говоря и время от времени поглядывая на нее.
— Еще год назад мне и в голову не пришла бы мысль о женитьбе и о ребенке. Я думал, что у меня есть все, чего только может пожелать мужчина. Дело, которое приносило мне миллионы. Дом в фешенебельном районе Лондона. Прекрасная леди, которая, казалось, была без ума от меня. Затем, в течение нескольких месяцев, все резко изменилось. Мой партнер сбежал. Мое дело вылетело в трубу. И в довершение всего моя леди оставила меня ради другого…
Пол остановился и бросил на Сэм жесткий взгляд.
— Ты решила, что Элинор предала меня из-за денег. А знаешь, может быть, отчасти ты и права. Хотя тогда такое объяснение не приходило мне в голову. Я наивно полагал, что пары миллионов, которые еще оставались у меня в банке, хватит любому… И все же главная причина ухода Элинор заключается в том, что я настаивал на рождении ребенка.
— Ты… ты хотел ребенка от Элинор? — выдавила Сэм, чувствуя, что ей становится плохо. В одно мгновение ока ее снова вернули в прежнее состояние: она опять превратилась во временную второсортную замену Элинор.
— Да, хотел, — проскрежетал он. — Каким же дураком я был! — Пол содрогнулся при этом воспоминании и снова зашагал по комнате. — Катастрофа с партнером изменила меня больше, чем можно было ожидать. Внезапно я увидел, каков конечный результат жизни ради материальных благ и гедонистических удовольствий. Я начал понимать, что простая семейная жизнь, которую ведет мой старший брат, приносит гораздо больше удовлетворения и настоящей радости, чем моя собственная, так называемая светская жизнь. Я возненавидел ее пустоту и тщету. Я захотел большего, поэтому предложил Элинор выйти за меня замуж… и родить ребенка. — Он остановился и замолчал.
Внезапно взгляд Пола стал отсутствующим и непроницаемым, словно он оказался за тысячи миль отсюда. Сэм боялась даже думать о том, что происходит в его голове.
— И? — хрипло поторопила она.
Пол резко повернулся к ней. В его глазах сохранился отсвет той боли.
— Элинор сказала, что любит меня, но не собирается иметь детей, что ей ненавистна сама мысль о детях. Она хотела, чтобы мы продолжали заниматься тем же, чем и прежде, не беря на себя иных обязательств, кроме обязательства доставлять удовольствие друг другу.
Как же хорошо должна была Элинор выполнять это обязательство, если Пол до сих пор не может забыть ее!
— Я сказал Элинор, что если она не готова остепениться и родить ребенка, то нам лучше расстаться.
Сэм была поражена.
— Хочешь сказать, что это ты оставил ее, а не наоборот?
— Нет. Нет, я вынужден признаться, что все было не так. Я высокомерно полагал, что если она любит меня, то подчинится моим требованиям. Мой ультиматум был блефом. Опасным блефом, если учесть, что Элинор терпеть не может, когда ее к чему-нибудь принуждают. Как ты знаешь, — с горечью закончил он свой рассказ, — она оставила меня ради Трента, за которого вскоре вышла замуж.
Сэм не знала, что сказать в ответ на эту исповедь. Пол несколько мгновений смотрел на свои туфли, прежде чем снова поднять на нее мрачный взгляд.
— Не буду отрицать, что долгое время я чувствовал себя опустошенным. Не буду отрицать, что приехал в субботу на скачки только для того, чтобы увидеть ее. Хотел ли я вернуть ее? Честно говоря, не знаю. Скорее, хотел, чтобы она убедилась: я выжил, я богат, как всегда. Даже богаче. Да, это правда. После того как Элинор ушла, я начал играть на бирже, как стремящийся к самоуничтожению маньяк, безрассудно вкладывая в то, что любому разумному инвестору показалось бы ночным кошмаром. Как ни странно, я ни разу не ошибся, и вскоре у меня было больше денег, чем до фиаско с Саймсом.
