Девлин пожал плечами, по его лицу ничего нельзя было прочесть.

– Так, почему-то вспомнил, как ты ела их на кухне. Считай это моим извинением. И знаешь, я ведь тебе завидовал – моя мама мне ничего не готовила. – Джиллиан не знала, что на это ответить. Девлин взмахнул рукой. – К тому же тебе надо что-нибудь поесть, чтобы не принимать лекарство на голодный желудок.

Джиллиан взяла сэндвич, прожевала и проглотила его. Знакомый вкус вызвал в памяти цепь воспоминаний.

Враждебность Девлина. Ее досада – она ниже его ростом. Чувства были острые и свежие, как будто это было только вчера.

– Тебе не за что извиняться, – медленно произнесла она, глядя на него поверх чашки с чаем. – Тебе было плохо. Мы оба были детьми.

Девлин съел пять сэндвичей и выпил три чашки чаю. По непонятной причине Джиллиан была очарована игрой мышц на его шее, пока он жевал. И вообще – все в облике Девлина было необыкновенно притягательным и сексуальным…

«Кажется, я влипла, – поняла Джиллиан, – если меня возбуждает вид мужчины, жующего сэндвичи с арахисовым маслом и медом».

Наконец Девлин откинулся на спинку кресла и забарабанил пальцами по подлокотнику.

– Я был жесток и несправедлив, – спокойно сказал он. – Ты пыталась выразить мне свое сочувствие единственным доступным тебе способом. Я же вел себя как скотина.

Его досада на себя была почти осязаемой.

– Ты был тогда ребенком. Забудь об этом.

– А ты забыла?

Его вопрос застал ее врасплох.

– Я… ну… – пробормотала Джиллиан. – Нет.

Последовала неловкая пауза, после чего Девлин протянул ей какие-то таблетки:

– Джейкоб сказал – их надо будет принять, если появятся боли, но они полностью безопасны. На всякий случай прими их сейчас, чтобы не просыпаться ночью и не вставать с постели.

Джиллиан взяла таблетки из его рук, и их пальцы соприкоснулись. Слово «постель» повисло в воздухе. Джиллиан сжала кулак:

– Благодарю.

Глядя ей в глаза, он положил на ее кулак свою руку.

– Перестань! – Голос его прозвучал хрипло. – Отбрось свою вежливую формальность.

Джиллиан убрала руку и проглотила таблетки.

Избегая смотреть ему в глаза, которые словно обладали каким-то гипнотизирующим действием, Джиллиан потянулась за пирожным. Оно растаяло у нее во рту.

– М-м-м, как вкусно, – сказала она и издала невольный стон.

Реакция Девлина на этот звук не зависела от его воли.

Чувствуя, как ее щеки начинают гореть от смущения, Джиллиан склонила голову и сделала еще один глоток чая. Ей показалось или между ними действительно проскочила электрическая искра?

Девлин не мог припомнить, когда в последний раз проводил столько времени в спальне с женщиной, и при этом оба были полностью одеты. Реакция Джиллиан, когда она угощалась пирожным, удивила его. Надо признаться, этот сексуальный стон его возбудил…

А ведь ее даже хорошенькой назвать трудно!

Девлин поерзал в кресле и съел еще один сэндвич. Может быть, жуя, он перестанет думать о том, чтобы провести языком по этой длинной белоснежной шее…

Проклятие!

– Ну так что, Джиллиан? Не расскажешь, чем ты зарабатываешь на жизнь? Когда не разбиваешь машины о деревья, разумеется? Или я слишком тороплю события? – Девлин усмехнулся.

Его планы на вечер неожиданно поменялись, но остаток дня, кажется, обещал быть забавным. Недолгий телефонный звонок инвестору был не очень приятным, но Девлин уже принял решение.

Джиллиан вытерла губы белоснежной салфеткой, оставив на ней бледный розовый след. При виде отпечатка ее губ в воображении Девлина возникли и другие сценарии с участием этого рта… Может быть, потому, что ее губы были единственным достоинством Джиллиан – полные, с чувственным изгибом. Такие губы больше подошли бы порнозвезде, нежели скромной, маленькой мышке с настороженным взглядом.

Джиллиан скрестила ноги, и это привлекло его внимание к стройным бедрам и узкой талии.

– Ты шутишь? – спросила она, и в ее широко расставленных глазах он прочел явное неодобрение.

Девлин пожал плечами:

– Предпочитаю смех слезам.

Зачем он так сказал? Его слова вернули мысли Джиллиан к прошлому. Вот черт! Девлин ведь не собирается снова поговорить о том, что произошло? Или?..

Джиллиан вздернула подбородок:

– Почему в тот день ты так рассердился? Я всегда задавалась этим вопросом. Потому что я увидела тебя в слезах или было что-то еще?

Намек на юмор, к которому прибег Девлин, исчез. Вскочив с кресла, он подошел к камину и подбросил еще пару поленьев. Девлин стал ворошить угли, жалея, что его больное место никогда не заживет.

– Да, – коротко ответил он. – Именно поэтому.

– Ты лжешь!

Девлин обернулся так резко, что задел подставку для дров. Вернув ее в прежнее положение, он сел в кресло и прищурил глаза.

– Не знаю, что еще к этому добавить. Может, ты тоже ответишь на мой вопрос? Так где ты работаешь?

– Я учительница младших классов. – На лице Джиллиан отразилась гордость, а затем исчезла, как если бы она вспомнила какую-то горькую правду. – Точнее, была, – тише добавила она. – В графстве, где я работала, сократили сорок человек, включая меня. У меня оставался еще год до истечения пятилетнего контракта.

– Да, не повезло.

– Еще бы!

Их глаза встретились, и оба рассмеялись. В ту же секунду Девлин понял – кое в чем он все-таки ошибся. Джиллиан оказалась не просто милой, но и настоящей красавицей. Ее красота была скрыта, как море в ветреный, облачный день. Только когда облака рассеются и выглянет солнышко, море сразу преобразится и начнет переливаться изумрудными, сапфировыми и аквамариновыми цветами волн.

Девлин неожиданно понял:

– Так вот почему ты возвращалась домой?

– Частично поэтому. Когда я устроилась на работу, попросила свою маму переехать в Шарлоттесвилль, но она не захотела. Она любит дом, в котором я выросла, и, как ни странно, обожает «Вольф маунтин». Мама работает здесь и не хочет уезжать.

– Почему же ты хотела, чтобы она переехала?

– Мой отец был плотником. Несколько лет назад он умер – произошел несчастный случай, упали леса… Мама не могла прийти в себя от горя. Я хотела быть с ней рядом. Но поблизости школ нет. Да и вообще с моим образованием устроиться здесь сложно.

– Значит, она отказалась переезжать.

– Да. И теперь рада, что осталась. Я не могу заботиться о ней, раз сама потеряла работу.

– Ну, что-нибудь да подвернется. – У Девлина возникла пара идей, но сейчас говорить об этом было не время. – Не хочешь еще пирожное?

Джиллиан поджала губы.

– Я не настолько глупа, Девлин. Я ведь ответила на твой вопрос. Почему бы тебе не ответить любезностью на любезность?

На короткое мгновение его лицо озарилось неповторимой озорной мальчишеской улыбкой.

– Я тот еще упрямец. Даже не пытайся меня разгадать, – заявил он.

Ей показалось или в ответе Девлина действительно присутствовал сексуальный подтекст? Он не отрывал от нее глаз, и Джиллиан почувствовала, как теплеют ее щеки. Между ее бровями появилась маленькая морщинка.

– Да, ты тот еще фрукт, – медленно признала она.

Девлин пожал плечами:

– А кому нужны нормальные парни, если на финише они всегда последние? Или ты этого не знала?

Девлин снова подошел к камину. Его переполняло раздражение. И как Джиллиан удается так действовать на него? Этой уволенной учительнице младших классов? Некрасивой, неумной и совсем не сексуальной особе?

Может, если он повторит такие слова несколько раз, то и сам в это поверит?

Джиллиан неожиданно зевнула, и Девлин ощутил легкий укол совести. Какой бы она ни была, ей сегодня пришлось многое пережить. Джиллиан уже давно пора быть в постели. В своей, а не в его!

Девлин встал и протянул руку:

– Ну ладно, дамочка. Ты уже от усталости с ног валишься.

Джиллиан встала и начала собирать грязную посуду.

Девлин удержал ее руку:

– Оставь. Завтра утром здесь все приберут.