Адам в ужасе крепко прижал жену к себе. Судя по интервалам между молниями и следовавшими за ними раскатами грома, эпицентр грозы все еще был далеко, так что большой опасности в данный момент для них это пока не представляло. Но, учитывая, с какой скоростью он обычно движется, можно было ожидать его прихода с минуты на минуту. Молнии вспыхивали все чаще и все ближе; гром гремел беспрестанно — каждый его новый раскат накладывался на предыдущий. Адам поискал глазами змея, но, полуослепленный молниями, так и не сумел его разглядеть.
И тут небо над их головами раскололось пополам жутким разрядом, осветившим все вокруг мертвенным светом. Молния чудовищным сверкающим разветвленным древом застыла в небе, и несколько бесконечных мгновений казалось, что мир навеки замер, затаив дыхание, и иным уже не станет никогда. А затем башня «Кастра Регис» полыхнула багровым пламенем и раздался чудовищный гром. На глазах Адама она зашаталась, дрогнула и рассыпалась словно карточный домик. Небо вновь потемнело, и в ночном мраке отчетливо стало видно бегущую со стороны замка дорожку голубого свечения, прорезавшую аллею тонкой голубой жилкой. Она достигла «Рощи Дианы», нырнула в подвал погруженного в темноту дома, и из его окон полыхнуло огнем.
И в тот же момент, перекрывая рев тысячи взметнувшихся в черное небо языков пламени и треск ломающихся балок, раздался такой жуткий вопль, что даже отважное сердце Адама заледенело от ужаса. И хотя вокруг летели обломки камня и горящего дерева, Сэлтоны не могли сдвинуться с места; этот крик, полный муки, словно парализовал их. Здесь, рядом с ними, произошло что-то поистине ужасное! Вопль превратился в отчаянный визг и оборвался. И тут же раздался мощнейший взрыв.
От горящих «Кастра Регис» и «Рощи Дианы» вокруг стало светло как днем. И как только глаза молодоженов привыкли к свету, они смогли разглядеть происходящее во всех деталях. Жар был так велик, что даже железные дверцы стали плавиться. И вдруг, словно по своей воле, они распахнулись и открыли картину пожара внутри дома. Особенно хорошо была видна подвальная комната, где на месте бывшего колодца теперь была чудовищная воронка. Оттуда все еще доносились агонизирующие стоны и вопли, настолько душераздирающие, что от них кровь леденела в жилах.
Мими застыла как статуя и широко раскрытыми глазами смотрела на то, что казалось ей воплощением самых ужасных ночных кошмаров: вся округа выглядела так, словно на нее низверглось море крови, смешавшейся в жуткую массу с морским песком, выброшенным из колодца взрывом, и с каждым новым подземным взрывом из воронки вылетали огромные куски мяса и обрывки внутренностей. Часть из них разлеталась по комнате, часть падала назад, чтобы с новым взрывом взметнуться в воздух. Все они трепетали и бились, словно продолжали жить какой-то мистической жизнью, даже отторгнутые от тела, которое все еще боролось, о чем свидетельствовали непрекращающиеся вопли. Те отвратительные куски плоти, что были поменьше, кое-где сохранили обрывки белой кожи, похожей на человеческую, но те, что были больших размеров — и таких было гораздо больше — местами покрывала полусодранная чешуя, словно они были частями гигантской змеи. Воронка взбурлила наподобие гейзера и извергла фонтан крови и разорванных внутренностей, на гребне которого Адам разглядел часть торса леди Арабеллы. Постепенно куски, выбрасываемые взрывами, становились все крупнее и наконец одним из самых мощных взрывов из воронки вышвырнуло уже знакомую им с сэром Натаниэлем голову Белого Червя со сверкающими изумрудными глазами.
Но взрывы все продолжались, а ударная волна, по-видимому, только теперь достигла самого крупного заряда динамита. Результат оказался ужасающим. Земля содрогнулась, заходила ходуном и покрылась быстро расходящимися трещинами, из которых взметались тучи песка или же били фонтаны воды. Дом содрогнулся до самого фундамента, а затем превратился в жерло бушующего вулкана: к небу взмыл огненный столб, и во все стороны полетели огромные камни, некогда отшлифованные человеческими руками, хранившие на себе древние надписи, а теперь чудовищной силой оторванные друг от друга и поднятые в воздух вперемешку с вырванными с корнем деревьями, прежде росшими вокруг дома. Из воронки продолжали извергаться тучи песка и грязи и несло такой страшной вонью, что Адам, чувствуя, что им уже нечем дышать, схватил жену за руку и увлек ее подальше от пылавшего здания.
И тут все прекратилось так же внезапно, как и началось. Лишь земля еще несколько раз содрогнулась, и все успокоилось. Наступила тишина. Настолько полная, настолько совершенная, что казалась инкарнацией тьмы. Но для молодых людей после всех ужасов минувшей ночи она показалась Божьим благословением. Они наконец вздохнули с облегчением, разом освободившись от терзавших их последнее время страхов. А на востоке из-за моря уже показался краешек восходящего солнца, несущий в себе надежду на то, что вместе с приходом нового дня их жизнь изменится к лучшему.
Адам и Мими взялись за руки и пошли навстречу восходу. Они поднялись на Обрыв и долго стояли там. Им необходимо было прийти в себя и хотя бы на время выбросить из головы весь только что пережитый кошмар. Утро было тихим и ясным, как бывает порой после ужасной бури. И хотя на горизонте еще клубились тучи, они больше не казались ни мрачными, ни зловещими. Все кругом пробуждалось и радовалось жизни, словно и не было этой ночью жутких взрывов, разрушений и пожаров.
Единственным свидетельством катастрофы остались руины, торчащие безобразными обломками на месте стройной башни «Кастра Регис» и все еще окутанные клубами черного дыма. Что же до «Рощи Дианы», то с Обрыва место, где прежде стоял дом, выглядело так, словно его там никогда и не было. Все закрывали древние дубы, устоявшие, несмотря на все катаклизмы, хотя и не без потерь. Рощу окутывал легкий дымок, некоторые стволы были расколоты, ветви у многих деревьев были обломаны и перекручены, словно над ними пронесся смерч.
Адам, заметив, что Мими, измученная переживаниями минувшей ночи, еле держится на ногах и буквально засыпает на ходу, поспешил домой. Он отвел жену в спальню, уложил ее в постель и проследил, чтобы комната была ярко освещена не только солнцем, но и лампами. Но, чтобы смягчить солнечный свет, он задернул окно тонкой шелковой занавесью. Затем он сел рядом с постелью Мими, сжимая ее руку в своей: он знал, что его присутствие станет для нее лучшим успокоительным. И, лишь дождавшись, когда сон наконец овладеет ее усталым телом, он тихонько вышел из комнаты. В кабинете он застал своего дядю и сэра Натаниэля, пивших первую утреннюю чашку чая. Адам сообщил им, что собирается вновь посетить пожарище, но что он не сказал об этом жене, так как не хотел ее беспокоить. Он надеялся, что длительный сон приведет в порядок ее нервы и принесет ей наконец долгожданный отдых.
Сэр Натаниэль согласился с ним:
— Мы уже знаем, мальчик мой, что несчастная леди Арабелла мертва и что Червя разорвало на куски. Дай Бог, чтобы ее нечестивая душа больше никогда не выползла из ада.
Первым делом они направились в «Рощу Дианы». Во-первых, она была ближе, а во-вторых, Адам хотел рассказать все, свидетелем чего он стал на том самом месте, где разыгралась трагедия. При дневном свете определить масштабы катастрофы было гораздо легче. Разрушения оказались ужасными. Сэру Натаниэлю достаточно было взгляда, чтобы понять, как все происходило. Но для Адама, участника событий, было все еще очень трудно сложить свои обрывочные яркие впечатления в стройную картину. Они осмотрели только задний фасад дома, точнее, то место, где он прежде находился. Там, под его обломками, древний кошмар, веками терзавший всю округу, нашел наконец свои последний приют.
Но за время после восхода солнца на пожарище многое успело измениться, как если бы сама Природа восстала против так долго царствовавших здесь сил зла и сделала все возможное, чтобы поскорее скрыть саму память о них. Да, в лучах солнца руины дома выглядели ужасающе, но самые страшные детали были погребены под ними. Повсюду валялись разбросанные каменные глыбы — расколотые, оббитые и исцарапанные. Сохранившаяся местами кладка фасада зияла ужасающими дырами, а в земле так и остались глубокие разверстые трещины. На месте колодца чернела воронка, настолько глубокая, словно она вела к самому центру земли. Но страшная куча останков разорванного на куски монстра, все его зловонные внутренности и кровавые лужи исчезли. Несколько последних взрывов пробили водоупорный слой, и на поверхность вырвался бурный поток подземных вод. Они омыли место катастрофы, затушили пожарище и стекли назад через воронку, унеся с собой все, что могли унести. Все вокруг покрывал слой серой грязи из смешавшегося с сырым песком пепла. Но эта корка, быстро подсыхавшая на солнце, не столько дополняла картину разрушения, сколько скрывала и камуфлировала ее отвратительные детали.
