— Дальше уже ерунда, — услышала я голос Исмаил-бея, — мне ведь все это перевели. Они собирались завтракать и сразу идти на пляж, решались чисто практические проблемы полотенец и крема от загара, в общем, ничего интересного. Конечно, я направил своего человечка понаблюдать за этой парочкой, через какое-то время получим фото, посмотрим на новые персонажи в этой пьеске.

— А сами мы не можем пойти и посмотреть?

— Позволю себе заметить, что на улице довольно жарко, — заметил Исмаил-бей. — Здесь жара не так ощущается. Или вы все-таки хотите лично посмотреть на вашего…

— Теперь уже нашего, — усмехнулась я. — Вы же не допускаете мысли о том, что я могу в какой-то форме возобновить отношения с человеком, пытавшимся меня убить. Более того, с человеком, который считает, что ему это удалось. Впрочем, вы скорее всего правы, и тащиться на общий пляж по жаре — довольно глупо. Как ваши дела, Исмаил-бей, вы с ними разобрались?

— Настолько, насколько с делами вообще можно разобраться. Кстати, мне удалось устроить так, что в полицию вас не пригласят: вы неотлучно находились рядом со мной в казино и видели все то же самое. Так что они прекрасно обошлись беседой со мной по телефону.

— А как же тот разговор по мобильнику? Алексей ведь разговаривал по-русски.

— В принципе, вы же мне рассказывали, о чем разговор, так что я тоже как бы в курсе.

— Его жене сообщили?

— Ищут. В Москве ее нет, в офисе ее отвечают, что мадам никому не докладывается, сказала только, что вернется через пару недель. Похоже, там к этим ее штучкам уже привыкли, никто не удивился. Единственное, чем они смогли быть полезными, так это дать номер ее мобильника, но телефон она, похоже, отключила. Так что пока будут бить только в эту точку: звонить на мобильный.

— В офисе знают о трагедии?

— Теперь знают, так что наверняка что-нибудь придумают. Ладно, это все детали. Давайте лучше действительно пойдем на пляж. Только не на общий, как вы хотели, а на мой собственный. Тут шагов двадцать вниз к морю.

— С наслаждением, Исмаил-бей. Тогда я с вашего разрешения пойду надевать купальник.

— Я мог бы вам помочь, — предельно серьезным голосом сказал Исмаил-бей.

Я сделала то, что у меня называется «глаз-кокет» и, пытаясь тоже быть серьезной, ответила:

— Даже не знаю, смогу ли я вас отблагодарить за эту помощь.

— Сможете, сможете, — заверил меня Исмаил-бей и… подхватив на руки понес вглубь спальни. Совсем вглубь — в роскошную ванную комнату…

Действительно, в такую жару на пляже было делать совершенно нечего, а так я еще по ходу дела и выучилась обращаться с джакузи. Заполнила, так сказать, пробел в своем образовании. Впрочем, научилась я не только этому. Все-таки есть колоссальная разница, между мужчиной, думающим только о своем удовольствии, а потом, если время и силы останутся — о партнерше, и мужчиной, который думает только о партнерше, а о себе — если время и силы останутся. Где-то краем сознания у меня даже промелькнула мысль, что сейчас я беру такую высокую планку, что мне чрезвычайно трудно будет потом довольствоваться общепринятыми стандартами. Если вообще захочется… со временем.

Когда мы снова сидели на террасе, было уже около пяти часов. Мне было стыдно, но все прошедшее пробудило во мне просто зверский аппетит. Причем хотелось не бутерброда или там банана, а хорошего бифштекса с кровью и полагающимся гарниром. Пока же я вкушала, так сказать, аперитив: мой излюбленный джин с тоником, а мой партнер смаковал из высокого массивного бокала ледяное пиво.

— Пора подумать об обеде, вы не находите? — спросил он, нарушая молчание.

Я уже привыкла к тому, что Исмаил-бей каким-то образом читает мои мысли (не все, конечно, не все!), поэтому вопросу даже не удивилась и ответила на него благодарной улыбкой.

— Что бы вам хотелось, дорогая? Поехать куда-нибудь или остаться дома?

— На ваш выбор, Исмаил-бей.

— И меню тоже?

— Нет, меню я готова помочь составить.

И я поделилась своими гурманскими фантазиями.

— Тогда идите одевайтесь, меняйте цвет глаз и вообще будьте еще красивее, чем обычно. Я поведу вас в заведение, которое славится именно такими блюдами. Называется «Безумная луна».

— Почему «безумная»?

— Аллах ведает! — махнул рукой Исмаил-бей. — Наверняка для привлечения туристов. Но такое мясо, которое вы хотите, готовят там отменно. И вино к нему подают соответственное — настоящее, греческое, с правильной температурой.

— Избалуете вы меня, Исмаил-бей, — лицемерно вздохнула я. — Стану гурманкой, лентяйкой, лакомкой…

— Женщину это только украшает, — усмехнулся Исмаил-бей.

Последнее слово все-таки осталось за ним. Я послушно поднялась и пошла переодеваться и наводить красоту. Появившаяся горничная открыла мне тайну платяного шкафа в спальне, куда мне все было недосуг заглянуть. Оказалось, что он забит нарядами так, что спрятать между ними, например, мужчину, было бы практически невозможно. Но и выбрать из всего этого великолепия что-то одно тоже оказалось не самым легким занятием в моей жизни. Слава Богу, горничная свое дело знала туго и всего лишь через пятнадцать минут подобрала мне просто прелестный ансамбль: сиреневые шелковые брюки с туникой, чуть темнее, и подходящим по цвету шелковым же шарфом. Вчерашние босоножки отлично ко всему этому подошли, так что мне осталось только вставить линзы и подкраситься. Конечно, вчерашней красавицы не получилось (я же не профессиональный визажист!), но в целом отражением в зеркале я осталась довольна и, захватив свою сверкающую и блистающую сумку, вышла к Исмаил-бею в гостиную. Конечно, он уже ждал меня и, конечно, опять был весь в белом.

— Вы, как всегда, ослепительны, Фэриде, — встретил он меня улыбкой. — Не передумали еще выйти за меня замуж?

— Сказка не может длиться вечно, Исмаил-бей, — улыбнулась я в ответ. — Через какое-то время я буду не новой любимой игрушкой, а лишь «одной из». Стоит ли ради этого совершать какие-то официальные действия? Я уеду — вы забудете обо мне.

— А если не забуду? — спросил он неожиданно серьезно.

Я пожала плечами?

— Самолеты в Москву летают каждый день. Впрочем, у вас, кажется, есть собственный.

— Упрямая девчонка! Но вы умница, хотя, по-видимому, просто не представляете себе всех моих возможностей.

— Кое-какие представляю, — сообщила я ему, потупившись. — Но не сомневаюсь, что еще не все.

— Мы еще вернемся к этому разговору, дорогая Фэриде. А сейчас нас ждет лучший столик в ресторане. Я уже заказал. Поедем?

— А это далеко?

— На машине — пять минут. Но если вы хотите прогуляться…

— Мы можем прогуляться и на обратном пути, не так ли? Прохлада звездной ночи, лунный серп, тысяча вторая ночь Шехерезады.

«И вторая ночь Фэриде-ханум», не без грусти подумала я. Что ж, ничто не длится вечно, нужно брать от жизни то, что она дает и не строить грандиозных планов.

Ресторан «Безумная луна» именно сегодня как-то оправдывал свое название. Приближалось полнолуние, и огромная, нежно-желтая луна действительно производила впечатление чего-то иррационального. Столики стояли не впритык, как в большинстве турецких заведений общественного питания, а на некотором удалении друг от друга. Я обратила внимание на то, что большинство столиков было на две персоны, наверное именно поэтому особого скопления публики не наблюдалось. Турки — люди общительные, гулять любят большими компаниями, туристы тоже обычно как-то кучкуются. Так что здесь был ресторан для любителей интима, так, во всяком случае, я это поняла.

Заказ много времени не занял, нам предложили подождать минут десять-пятнадцать, а пока попробовать их фирменную закуску: баклажаны с чем-то там еще. Вот вино принесли сразу и оно оказалось выше всех похвал. Темно-красное, слегка тягучее, но ни в коем случае не приторное. Почему-то мне показалось, что именно такое вино уместнее было бы назвать фалернским, менее экзотические названия не отражали его сущности. Настроение у меня было лирически-безмятежным, где-то на грани эйфории, о чем я и сообщила Исмаил-бею.