Принадлежность статей Достоевскому засвидетельствована H. H. Страховым (см.: Достоевский Ф. M. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1978. T. 18. С. 209).
Заметка «Молодое перо» тесно связана с последующими полемическими выступлениями Достоевского в адрес Салтыкова-Щедрина, в частности со статьей «Господин Щедрин, или Раскол в нигилистах».
Рядом с названием статьи «Ответ „Свистуну“» в списке H. H. Страхова поставлен знак вопроса. Впервые включая эту статью в собрание сочинений писателя, Л. П. Гроссман писал в примечаниях по поводу примеров, приведенных в ней для доказательства положения: «…гениальные-то люди и ошибаются чаще всего в средствах к проведению своих мыслей», а также об оценке деятельности Игнатия Лойолы как о характерных для Достоевского (Достоевский Ф. M. Полн. собр. соч.: В 23 т. Пг., 1918. T. 23. С. 203). Эти наблюдения исследователя могут быть дополнены: в «Ответе „Свистуну“» есть и другие принципиально важные формулировки, перекликающиеся с теми, которые содержатся в статьях, бесспорно принадлежащих Достоевскому (подробнее см.: Достоевский Ф. M. Полн. собр. соч.: В 30 т. Л., 1980. T. 20. С. 209–210).
«Журнальные заметки» — начало нового этапа в полемике «Времени» (а позднее — «Эпохи») с «Современником», которая велась на протяжении всего периода издания журналов братьев Достоевских (см. об этом: Нечаева В. С. 1) Журнал M. M. и Ф. M. Достоевских «Время». 1861–1863. M., 1972. С. 266–287; 2) Журнал M. M. и Ф. M. Достоевских «Эпоха». 1864–1865. M., 1975. С. 185–189; Фридлендер Г. M. Новые материалы из рукописного наследия художника и публициста // Литературное наследство. T. 83. M., 1971. С. 97–107).
На этом новом этапе полемика «Времени» с «Современником» стала полемикой Достоевского с Салтыковым-Щедриным. Она возникла в обстановке начавшегося кризиса революционно-демократических идей, связанного с крушением надежд революционно-демократического лагеря на ближайшее осуществление крестьянской революции. В этих условиях Достоевский противопоставил почвенническую идеологию революционно-демократической, которая, по его мнению, со смертью Добролюбова и заключением в Петропавловскую крепость Чернышевского была профанирована их учениками и последователями. Первое же выступление Достоевского в адрес революционной демократии было воспринято ею как тактический ход редакций „Времени“, воспользовавшейся уроном в рядах противника для нанесения удара. Это в значительной Степени повлияло на характер и содержание полемики Достоевского с Салтыковым-Щедриным.
Однако, несмотря на формы ведения спора, его принципиальная идейная подоплека, в основе которой лежали политические, эстетические и этические разногласия писателей, была очевидной. Отголоски этой длившейся более полутора лет полемики можно найти в целом ряде прямо к ней не относящихся произведений Достоевского и Салтыкова-Щедрина, написанных как в 60-х, так и в позднейших годах. Идейные взаимоотношения писателей, привлекавшие внимание еще дореволюционных исследователей,[261] подробно рассмотрены в кн.: Борщевский С. Щедрин и Достоевский: История их идейной борьбы (M., 1956). Однако С. С. Борщевский рассматривает отношения Достоевского и Салтыкова-Щедрина как спор непримиримых антагонистов, борьбу революционного (Щедрин) и реакционного (Достоевский) мировоззрений. Между тем принципиальные идейные расхождения писателей не исключали глубинной общности их гуманистической позиции и идеала. Эта общность — в беспощадном отрицании существующего мира, в боли за поруганную личность, в понимании сложности человеческих отношений, обусловленной самой природой человека. «Он не только признает законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже идет далее, вступает в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не непосредственных, а отдаленнейших исканий человечества», — писал Щедрин об авторе «Идиота», выражая в этих словах и свое собственное писательское кредо (Салтыков-Щедрин M. E. Собр. соч.: В 20 т. M., 1970. T. 9. С. 412).
Начало полемики с Салтыковым-Щедриным было положено Достоевским в «Объявлении о подписке на журнал „Время“ на 1863 г.», напечатанном в сентябрьском номере „Времени“ за 1862 г.
На обвинение Достоевскому не могли сразу ответить те, к кому оно в первую очередь было адресовано: ведущие органы революционной демократии «Современник» и «Русское слово» правительственным распоряжением от 15 июня 1862 г. были приостановлены на 8 месяцев. Тем не менее реакция либеральной прессы, и в частности «Отечественных записок», побудила Достоевского выступить в январском номере «Времени» за 1863 г. с «Необходимым литературным объяснением по поводу разных хлебных и нехлебных вопросов». Эта статья лишь усугубила конфликт Достоевского с революционно-демократическим лагерем, так как писатель резкой гранью отделил в ней Чернышевского и Добролюбова от их последователей, которые, по его словам, «бездарно волочили великую мысль по улице и вместо того, чтоб произвести энтузиазм, надоели публике». В особую заслугу «Времени» Достоевский поставил разногласия с Чернышевским и Добролюбовым, когда они «были боги», подчеркнув тем самым беспристрастность и принципиальность в позиции своего журнала, что в атмосфере назревающей полемики могло быть и было воспринято как элемент похвальбы.
Первый по возобновлении, январско-февральский, номер «Современника» в конце января уже поступил в цензуру, поэтому ответа на «Необходимое литературное объяснение…» в нем еще быть не могло. Однако «Современник» не прошел мимо напечатанного в сентябрьской книжке «Времени» «Объявления о подписке…». В хронике „Наша общественная жизнь“ (печатавшейся анонимно) Щедрин язвительно цитировал приведенные выше строки из него, прямо относя их к так называемым «мальчишкам» — как презрительно окрестил передовую молодежь катковский «Русский вестник»: «…мальчишки — это, по счастливому выражению „Времени“, „пустые и безмозглые крикуны, портящие все, до чего они дотронутся, марающие иную чистую, честную идею уже одним тем, что они в ней участвуют, мальчишки — это свистуны, свистящие из хлеба (какая разница, например, с “Временем»! «Время» свистит и в то же время говорит: «из чести лишь одной я в доме сем свищу!») и только для того, чтобы свистать, выезжающие верхом на чужой украденной фразе, как верхом на палочке, и подхлестывающие себя маленьким кнутиком рутинного либерализма» (Современник 1863. № 1 2. Отд. II. С 372). В примечании Щедрин следующим образом оговаривал свое свободное цитирование: «Справедливость требует, однако ж, сказать, что „Время“ не прилагает этих эпитетов собственно к мальчишкам; по своему обыкновению, оно беседует в пустыне и о пустыне. Но этот „маленький кнутик рутинного либерализма“ — прелесть! Как должно было взыграть сердце H. Ф. Павлова при чтении этих строк! Что должен был он сказать! Очевидно, он должен был сказать: все это я уже целых два года думаю, a M. M. Достоевский только возвел в перл создания!» (там же). Таким образом, Щедрин не только конкретизировал адрес, в который послал свое обвинение Достоевский, но и уподобил позицию редактора «Времени» M. M. Достоевского позиции H. Ф. Павлова, издателя проправительственной газеты «Наше время». В этом же номере «Современника» Щедрин выразил свое отношение к напечатанному в 12 книжке «Времени» за 1862 г. письму писателя Г. Π. Данилевского, известного под псевдонимом А. Скавронский. В своем письме в редакцию «Времени» Данилевский извещал читателей, что он не имеет никакого отношения к печатающемуся в Москве H. Скавронскому (псевдоним А. С. Ушакова). В редакционном примечании к письму были подробно перечислены произведения Данилевского (А. Скавронского) с указанием, где и когда они были напечатаны.
В неподписанной заметке-«рецензии» на «Литературную подпись» (под таким заголовком было напечатано во «Времени» письмо А. Скавронского) Щедрин высмеял хлестаковский поступок Г. П. Данилевского, сделал веский упрек редакции «Времени» в поощрении хлестаковщины. Представленная сатириком интрига А. и H. Скавронских задевала и лично Достоевского, так как в ней заключался пародийный намек на сюжетную коллизию «Двойника».
