Физкультурников было как-то жалко, что ли… Ну хотели люди детей воспитывать. Искренне верили в то, что воспитание сводится к мягким увещеваниям и логическим убеждениям. Понадеялись на то, что дети – «взрослые». Привыкли, что в критических ситуациях достаточно прикрикнуть, и все «строятся в одну шеренгу». «Наломали дров», сами себя испугались, убежали…

Детей нужно было устраивать в семью. Кстати, драка дала пищу для размышлений – в одну ли семью Алену с Ваней устраивать? Надо сказать, это почти непреложный закон – братья и сестры должны жить вместе, в одной семье. Но иногда бывают исключения. Например, если детей «слишком много». Бывает ведь – четверо, например. Да и троим семью найти непросто. Кто возьмет троих сразу? А иногда двоих надо «расселять». Почему? Ну, например, один ребенок болеет, и ему нужен особый уход. Или дерутся так, что вместе их оставлять опасно. Чего мучить и детей, и их новых родителей? Но все же – чаще работает принцип «родных разлучать нельзя».

Примечательно, что, например, французские социальные службы смотрят на это дело совсем по-другому. Они считают, что братьев и сестер из неблагополучных семей нельзя помещать в одну принимающую семью. Потому что они будут «воспроизводить деструктивные взаимоотношения». Проще говоря, привык один унижать другого – и будет делать то же самое. Привык старший ребенок быть «за родителя» для младшего – так и будет воевать с новой семьей, не признавая авторитета «неизвестно кого». А если у каждого детеныша будут свои собственные новые папа с мамой – быстрее привыкнут они к тому, что можно быть «просто ребенком».

Короче, правильно или нет, но на тот момент в детском доме решили, что будут искать Ване семью, и Алене семью. Разные семьи. И желающие уже были – одна семья выражала горячее желание взять мальчика «лет десяти с ласковым характером». Ну с ласковым, так с ласковым… Алену спросили, не возражает ли она, если Ване отдельную семью найдут? Алена не возражала.

– Вань, тут с тобой одна тетя познакомиться хочет. Ты как, не возражаешь?

Ваня не возражал. Какой детдомовский ребенок будет возражать «знакомиться с тетей?» Что там за тетя – это дело десятое. Потом разберемся… А пока – сводят куда-нибудь, купят чего-нибудь. В гости позовут. Развлечение!

Знакомство семьи с ребенком – этот «процесс» в патронатном детском доме был давно отлажен. Сколько сотен ребятишек впервые встретились здесь со своими будущими родителями! Сколько взрослых людей с замиранием сердца ждали, когда же можно будет взять за руку долгожданное чадо. До того, как будущие приемные родители встретится с ребенком «вживую», они смотрят фотографии, им рассказывают его историю. Если у ребенка есть какие-то специфические проблемы, «кандидатам в родители» говорят об этом заранее. Чтобы семья могла подумать, взвесить свои силы. Чтобы не получилось так: «Ой, мы просто в него влюбились, и что-же-нам-теперь-делать, нас же не предупредили, что у него „это“». Жалко таких людей. А еще жальче ребенка, если его заберут в семью «на эмоциях», а потом вернут в детский дом, потому что «не подошел».

И вот Ваню познакомили с Анной и Сергеем. Средних лет пара, муж и жена, давно в браке. Несколько лет назад потеряли взрослого сына. Сергей, человек замкнутый, держался немного «в стороне». Анна, женщина эмоциональная, «горячая», быстро пошла с мальчиком на сближение. Может быть, слишком быстро.

– Ваня, ты на выходные поедешь к нам в гости. Я приготовлю салат.

– Я не люблю салат.

Анну было трудно сбить с толку.

– Это ты сейчас так думаешь. Ты попробуешь салат, и полюбишь. Он очень вкусный.

Для начала договорились пойти погулять. В ближайшую субботу. В следующий понедельник Анна пришла в детский дом. «Вы знаете, – рассказывала Анна, сама не зная, плакать ей или смеяться, – я ведь сначала сама поверила всему, что Ваня мне говорил!» По словам Анны, прогулка проходила в теплой, дружеской атмосфере:

– Тетя Аня, – проникновенно сказал Ваня, грустно глядя в стену, – у меня такая вещь случилась… – убедившись в сочувственном внимании Анны, он продолжил, – нам всегда в субботу деньги дают, чтобы мы купили себе чего-нибудь. А я эти деньги потерял.

– И много денег вам дают?

– Ну, рублей двести-триста…

Удивившись сумме, Анна тем не менее купила Ване «чего-нибудь». Подошло время обеда.

– Теть Ань, а мы обычно в ресторан обедать ходим, по выходным, – сказал Ванька убежденно. В душу Анны закрались сомнения. Пообедали в Макдоналдсе.

Конечно, Ванька «разводил» Анну. Несколько позже он сообщил ей, что у него есть брат. Не какой-нибудь, а совершенно родной брат. И без брата он в семью никак не пойдет, а вот с братом – хоть завтра. Анна помнила совершенно точно, что у Ивана есть сестра. Да, собственно, ее с Аленой знакомили. «Братом» оказался ближайший друг Вани, Тимур. «Да хочет ли Ваня к нам в семью?» – расстраивалась Анна, смущенная большим количеством «условий». Кто ж знал, хочет на самом деле, или не хочет…

Для Алены пока что никакой семьи на примете не было. Хотя, судя по всему, ей и так было неплохо. Она оттаяла, как-то подобрела. Злое, отрешенное выражение лица ушло. Теперь это была очень красивая девочка с лучистыми глазами и мягкой улыбкой. А с учебой дела у нее пошли просто фантастически. По правде говоря, так редко бывает. По возрасту Алена должна была учиться в шестом классе. За год она «перескочила» из второго в четвертый. Был шанс, что через пару лет она догонит своих сверстников, и сможет учиться в одном классе со своими одногодками. Ей понравилось учиться, получать пятерки. Ей хорошо давалась математика. Однажды она мне сказала: «Моя мама была художницей…» На брата Алена внимания почти не обращала. Да и какая девочка-подросток обращает внимание на младшего брата?

Ванька успел встретиться с Анной еще два раза, побывал у них в гостях. В очередную субботу, когда она пришла забрать его на прогулку, мальчик категорически отказался выходить. Объяснять ничего не хотел. Анна ждала. Иван спустился, буркнул, что больше к ним не поедет. Анна чуть не плакала: «Почему ты так со мной поступаешь? Я ведь хотела, чтобы ты у нас жил, я готовила тебе вкусные салаты…»

Потом он все объяснил. Почему это подействовало на него именно так? Анна сказала: «Мы сейчас пойдем в церковь и поставим свечку за упокой души твоей мамы». «Она не имела права обсуждать мою маму, – плакал Ванька, – я не просил ее ставить свечки!»

«Да, я предложила ему зайти в церковь, – рассказывала Анна, – о маме не я первая заговорила, он сам в прошлый раз сказал – вот, у меня мама умерла. Я хотела ему помочь, ведь у меня у самой – горе». Больше они не встречались.

Детдомовская жизнь шла своим чередом. Дети помладше находили свои семьи и переезжали из детского дома – домой. Их места занимали новенькие. Чаще – испуганные малыши. Реже – настороженные подростки.

«Тихий, вежливый, послушный ребенок» – как правило, докладывают воспитатели о вновь «прибывших» детях на консилиуме детского дома. Недельки две они – «послушные». Пока испуг не пройдет. Пока не поняли, к лучшему или к худшему такая огромная перемена в их жизни. Потом, когда ребенок немного освоится на новом месте, попривыкнет, наступает «всплеск» – новый обитатель показывает себя «во всей красе». Что ж, новая жизнь ставит новые задачи. Инстинктивно ребенок пытается определить «свою» территорию, иногда достаточно агрессивно отстаивая свои права.

Идет демонстрация своей независимости. Порой – отчаянное оплакивание прошлого, потерь. Ребенок, попав в детский дом, теряет все – дом, близких, привычки, все, что было родным и понятным. И захлестывает ребенка порой безудержная фантазия на тему «кто я?» «Может, меня просто потеряли родители? – богатые, счастливые, молодые… Ищут меня, а я тут сижу, в проклятом детском доме». Трудно ребенку, горько и одиноко. И страшно показать, насколько одиноко, страшно забвение и бесправие. «Я человек, – как будто пытается крикнуть ребенок, заброшенный судьбой в казенный дом, – я вам всем еще покажу!» Потом ребенок успокаивается, жизнь входит в привычную колею. Потом все это повторится в семье – снова потеря привычного, и страх, и обещание новой жизни…