23 Она была свежа, бела, кругла, Как снежный шарик; щеки, грудь и шея, Когда она смеялась или шла, Дрожали сладострастно; не краснея, Она на жертву прихоти несла Свои красы. Широко и неловко На ней сидела юбка; но плутовка Поднять умела грудь, открыть плечо, Ласкать умела буйно, горячо И, хитро передразнивая чувства, Слыла царицей своего искусства… 24 Она звалась Варюшею. Но я Желал бы ей другое дать названье: Скажу ль, при этом имени, друзья, В груди моей шипит воспоминанье, Как под ногой прижатая змея; И ползает, как та среди развалин, По жилам сердца. Я тогда печален, Сердит, — молчу или браню весь дом, И рад прибить за слово чубуком. Итак, для избежанья зла, мы нашу Варюшу здесь перекрестим в Парашу. 25 Увы, минувших лет безумный сон Со смехом повторить не смеет лира! Живой водой печали окроплен, Как труп давно застывшего вампира, Грозя перстом, поднялся молча он, И мысль к нему прикована… Ужели В моей груди изгладить не успели Столь много лет и столько мук иных — Волшебный стан и пару глаз больших? (Хоть, признаюсь вам, разбирая строго, Получше их видал я после много.) 26 Да, много лет и много горьких мук С тех пор отяготело надо мною; Но первого восторга чудный звук В груди не умирает, — и порою, Сквозь облако забот, когда недуг Мой слабый ум томит неугомонно, Ее глаза мне светят благосклонно. Так в час ночной, когда гроза шумит И бродят облака, — звезда горит В дали эфирной, не боясь их злости, И шлет свои лучи на землю в гости. 27 Пред нагоревшей сальною свечой Красавицы раздумавшись сидели, И заставлял их вздрагивать порой Унылый свист играющей метели. И как и вам, читатель милый мой, Им стало скучно… Вот, на место знака Условного, залаяла собака, И у калитки брякнуло кольцо. Вот чей-то голос… Идут на крыльцо… Параша потянулась и зевнула Так, что едва не бухнулась со стула, 28 А Тирза быстро выбежала вон, Открылась дверь. В плаще, закидан снегом, Явился гость… Насмешливый поклон Отвесил и, как будто долгим бегом Или волненьем был он утомлен, Упал на стул… Заботливой рукою Сняла Параша плащ, потом другою Стряхнула иней с шелковых кудрей Пришельца. Видно, нравился он ей… Всё нравится, что молодо, красиво, И в чем мы видим прибыль особливо. 29 Он ловок был, со вкусом был одет, Изящно был причесан и так дале. На пальцах перстни изливали свет, И галстук надушен был, как на бале. Ему едва ли было двадцать лет, Но бледностью казалися покрыты Его чело и нежные ланиты, — Не знаю, мук ли то последних след, Но мне давно знаком был этот цвет, — И на устах его, опасней жала Змеи, насмешка вечная блуждала. 30 Заметно было в нем, что с ранних дней В кругу хорошем, то есть в модном свете, Он обжился, что часть своих ночей Он убивал бесплодно на паркете И что другую тратил не умней… В глазах его открытых, но печальных, Нашли бы вы без наблюдений дальных Презренье, гордость; хоть он не был горд, Как глупый турок иль богатый лорд, Но всё-таки себя в числе двуногих Он почитал умнее очень многих. 31 Борьба рождает гордость. Воевать С людскими предрассудками труднее, Чем тигров и медведей поражать, Иль со штыком на вражьей батарее За белый крестик жизнью рисковать… Клянусь, иметь великий надо гений, Чтоб разом сбросить цепь предубеждений, Как сбросил бы я платье, если б вдруг Из севера всевышний сделал юг. Но ныне нас противное пугает: Неаполь мерзнет, а Нева не тает. 32 Да кто же этот гость?.. Pardon, сейчас!.. Рассеянность… Monsieur, рекомендую: Герой мой, друг мой — Сашка!.. Жаль для вас, Что случай свел в минуту вас такую, И в этом месте… Верьте, я не раз Ему твердил, что эти посещенья О нем дадут весьма дурное мненье. Я говорил, — он слушал, он был весь Вниманье… Глядь, а вечером уж здесь!.. И я нашел, что мне его исправить Труднее в прозе, чем в стихах прославить. 33 Герой мой Сашка тихо развязал Свой галстук… «Сашка» — старое названье! Но «Сашка» тот печати не видал И недозревший он угас в изгнанье. Мой Сашка меж друзей своих не знал Другого имя, — дурно ль, хорошо ли, Разуверять друзей не в нашей воле. Он галстук снял, рассеянно перстом Провел по лбу, поморщился, потом Спросил: «Где Тирза?» — «Дома». — «Что ж не видно Ее?» — «Уснула». — «Как ей спать не стыдно!» |
