Тем не менее, присмотревшись внимательней, стало заметно, что оконца у этого домишки совсем крохотные, и вставлены в них не стекла (да и откуда здесь взяться оконному стеклу?!), а тонко отполированные слюдяные пластинки. Больше того: каждое из окошек сверху было забрано частой железной решеткой, а на каменных амбарах стоят крепкие засовы, глядя на которые, можно предположить, что в тех амбарах хранится немало запасов…. Как видно, в свое время кто-то тут хорошо поработал, создавая сравнительно безопасные условия для проживания людей в здешних, более чем опасных местах.
Время шло, ничего не происходило. Все так же светило солнце, чуть шелестели листвой ивы у воды, перекликались птицы… Благодать и радость для души, если, конечно, не принимать во внимание то, что находишься в самом центре Запретных земель. Из домика так никто и не показывался, хотя хозяева наверняка находятся внутри, зато запах свежеиспеченного хлеба не только по-прежнему витал в воздухе, но даже становился все сильней и сильней: похоже, сейчас в доме кто-то всерьез занят выпеканием хлеба.
Прошло уже, наверное, не менее двух часов с того времени, как беглецы наблюдали за домом, и первой не выдержала Абигейл:
— А чего мы ждем? — шепотом спросила она.
— Я и сам не знаю, чего именно, но ведь кто-то должен выйти из этого дома! — дядюшка по-прежнему не сводил глаз с поляны. — Все же сейчас день, на небе яркое солнце, и если что-то нужно сделать по хозяйству, то в светлое время суток этим и следует заниматься. Да и вряд ли кто-то будет просто так сидеть в четырех стенах, тем более что внутри домик должен быть сравнительно небольшим. Кроме того, нам надо понять, кто именно обитает в этом доме…
Словно отвечая словам дяди Эдварда, дверь в доме отворилась, и на пороге появился высокий мужчина с висящим на поясе мечом. Оглядевшись по сторонам, он с минуту постоял на пороге, словно вслушиваясь в окружающие звуки, затем, не закрывая дверь, шагнул к небольшой поленнице, набрал охапку дров и скрылся с ними в доме, плотно прикрыв за собой дверь.
— Ну, что скажете? — дядюшка посмотрел на брата Белтуса.
— Пока ничего… — отозвался монах. — Вернее, могу сказать только одно: у этого мужика явно невеселая жизнь. Лица человека я не рассмотрел — все же довольно далеко, да и стоял он чуть за порогом, а там на него падала тень, но по внешнему виду можно предположить, что это житель нашей страны. И еще он прекрасно осознает окружающую его опасность — очень осторожен, даже днем старается долго не задерживаться на открытом месте. Вон, даже за дровами вынужден ходить с мечом на поясе. Не знаю, как так можно жить, постоянно находясь под страхом того, что на тебя кто-то может напасть в любой момент… Ох, ну как же здесь все-таки свежим хлебом пахнет!
— Это верно, пахнет, я бы сказал, даже слишком… — подтвердил дядюшка слова брата Белтуса. — Интересно: хозяин этого домишки боится лишнюю минуту пробыть на воздухе, но, тем не менее, без опаски печет хлеб, зная, как далеко по воздуху разноситься подобный запах… В этом есть какое-то несоответствие, вы не находите? Остается только удивляться, каким таким непонятным образом он умудрился заготовить себе дрова… Подождем еще немного, тем более что время до темноты у нас есть.
В это время кусты с противоположного края поляны зашевелились, и на поляну даже не вышел, а выскочил козлоногий человек, и потрусил к домику с явным намерением пообщаться с хозяином этого жилья.
— Ой, смотрите! — испугано пискнула Абигейл. — Это что, сатир?! Живой?!
— Тоже надеюсь, что сатир живой… — вздохнул брат Титус. — Нежить обычно по ночам вылезает…
— Сатир, он самый… — отозвался брат Белтус. — Терпеть не могу это наглое и беспардонное племя! Надо же, а я отчего-то считал, что в здешних местах козлоногих нет — все же слишком близко к той местности, где проживают наги.
— Интересно, что ему здесь надо?
— Сейчас разберемся…
Козлоногий был явно не в настроении — вон как зло пнул в сторону небольшой камешек, попавший ему под ноги. А Андреасу вдруг вспомнились те два сатира, которых он как-то видел в монастыре за время своего дежурства: та парочка тоже была очень зла и нападала на людей…
Сатир подошел, вернее, подбежал к дому, и первое, что сделал — принялся дубасить кулаком в запертую дверь, а потом еще и стал бить в нее копытом, при этом что-то выкрикивая. Что ж, судя по поведению сатира, никак не скажешь, что он вежливо напрашивается в гости. Однако дверь была сделана надежно, и любые попытки козлоногого выбить ее или вынести вон, закончились неудачей.
— Эй, хозяин! — донесся до людей крик сатира. — Это я! Открывай!
Неизвестно, что ответил хозяин незваному гостю, только сатир от возмущения аж подскочил на месте.
— То есть как это — чего мне надо? — продолжал орать сатир. — А про свой должок ты уже забыл? Что-что? Уж не хочешь ли сказать, что кинул меня как последнего лоха? Да с чего ты решил, что уже вернул то, что мне должен? Это, может, у тебя помутнение рассудка, а у меня, в отличие от тебя, память хорошая! Открывай, тварь, поговорим по-мужски! И не прячься за дверью, все одно тебе это не поможет! Дай срок — всю эту халупу по бревну раскатаю! Как только доберусь до тебя — враз дух вышибу! А заодно и долг вернешь в двойном размере!..
Можно только догадываться, что ответил сатиру мужчина, но услышав должную отповедь, козлоногий окончательно вышел из себя. Он орал что-то непонятное, колотил в дверь руками и ногами, даже пытался заскочить на крышу. Не будь оконца в доме забраны частой решеткой, то козлоногий, без сомнения, выбил бы их.
Буйство сатира продолжалось долго, но, в конце концов, он все же выдохся. Выдав на прощание трехэтажное послание из самых грязных ругательств, сатир неохотно побрел в лес, продолжая на ходу драть горло, и грозя обитателю избушки всеми возможными карами.
Когда его голос смолк где-то вдали, Андреас посмотрел на Абигейл.
— Принцесса, мне, право, очень жаль, что вам пришлось выслушать подобные высказывания…
— Адриан, возможно, вы удивитесь, но я не услышала ничего нового… — печально улыбнулась девушка. — Большая часть из тех, кто находится в окружении нынешнего принца-консорта, иначе выражать свои мысли просто не умеют.
— Вы хотите сказать…
— Только то, что уже говорила раньше: сейчас в королевском дворце Бенлиора, вокруг принца-консорта собрались такие отбросы человеческого общества, что обычные люди всеми возможными способами стараются уклониться от приглашения в эту выгребную яму. Увы, но иного слова для когда-то прекрасного дворца подобрать сложно. Что касается столь… образной речи, то сейчас она раздается в королевских покоях куда чаще, чем разговор аристократов.
— А королева Эмирил?
— Не думаю, что во всем окружающем мире она воспринимает что-то иное, кроме своего обожаемого мужа и его слов. Ко всему остальному она слепа и глуха. И делает королева только то, что он пожелает. Во всяком случае, в последнее время, когда я обращалась к ней, и пыталась достучаться до ее сердца и сознания, Эмирил вообще не поняла моих слов и сидела с отсутствующим видом. Правда, потом она все же спросила, кто я такая и что тут делаю…
— Поверьте, Абигейл, я вам искренне сочувствую… — Андреасу, и верно, было жаль девушку — понятно, что дома ей пришлось несладко. — Даже не знаю, какие слова утешения тут могут подойти…
— Здесь слова не помогут… — вздохнула Абигейл. — Тут нужны действия. Адриан, вы мне поможете? Будете со мной?
— Конечно… — кивнул головой Андреас, и тут понял: только что он, по сути, напрямую согласился с предложением принцессы о браке. Хм, а почему бы и нет?
Внезапно Андреасу стало смешно: да, тут ничего не скажешь, кроме одного — молодец, принцесса, ловко она подвела жениха к нужному ответу. Девчонка имеет давние виды на молодого человека, и отказываться от них не намерена. Конечно, пока что особой любви к этой девушке Андреас не испытывает, но у него уже нет и намерений уклониться от этого брака, тем более что Абигейл, без сомнений, нуждается в его помощи. К тому же принцесса человек сильный, в сложной ситуации будет сражаться до конца, но ей, как почти любой женщине, требуется поддержка, крепкое мужское плечо, и она бессознательно ищет это у своего жениха, то есть у Андреаса, и не помочь девушке в такой сложной ситуации — это совсем не по-мужски. И пусть внешне Абигейл не похожа на тех ослепительных красавиц, за которыми в свое время ухаживал молодой принц, но, тем не менее, девушка достаточно привлекательна и мила, во всяком случае, когда она улыбается, у нее появляются такие очаровательные ямочки на щеках, что, кажется, смотрел бы на них, и смотрел…
