Эндрю не мог сказать Энн правду о причине своего отбытия: ему удалось установить контакты с теми, кого он искал: людьми, готовыми за вознаграждение изменить королю, и сегодня ему назначена встреча. Разумеется, в это он ее посвятить не мог, а потому замялся, не находя нужных слов. (Для Эндрю — ситуация необычная: у себя на родине он слыл отменным краснобаем. Еще он начал в последнее время гордиться внезапно открывшейся способностью лгать, не смущаясь, — и вот сейчас он не в состоянии был это сделать.)

— Я уеду на весь день, и к утру снова буду дома, — сказал он, понимая, что не такого ответа она ждала. Когда Энн, сохраняя молчание, вновь глянула на него, Эндрю понял, что она ждет разъяснений. — Я хочу взглянуть, что происходит в пограничье, — сказал он.

Получилось довольно правдоподобное объяснение тому обстоятельству, что он скачет в сторону Англии. Учитывая завтрашнее заседание парламента, крайне важно получить представление, насколько позиции короля там прочны. Люди пограничья — главная опора Эндрю.

Бледное лицо и почти умоляющие глаза Энн сбили его с мысли. О, ему хотелось сказать больше, гораздо больше!..

Она встала и подошла к окну, повернувшись к нему спиной.

— Эндрю… Что с Эриком и Кэтрин?..

— Донован Мак-Адам удерживает Кэтрин, и, как мне сообщили, она в безопасности и не испытывает неудобств. Что касается вашего брата, то…

Она резко обернулась; на лице у нее были явственно написаны страх и тревога.

— Господи Святый, Энн, не надо так! Даже Якову не по силам перевешать всех лордов в Шотландии! — Эндрю прикусил язык, но было поздно. Энн снова отвернулась, и он успел заметить слезы в фиалковых глазах. — Вы боитесь, Энн? — спросил он мягко.

— Нет, не боюсь, но скажите, Эндрю, как можно судить моего брата за измену, когда он сражался за правящего короля? Он поклялся ему на верность и не мог изменить слову, не запятнав при этом свою честь! А Кэтрин? Вся ее «вина» в том, что она пыталась предотвратить кровопролитие. Что же творится?

— Строго следуя закону, Яков не может их судить. Но, — добавил Эндрю, — теперь он уже помазанный на царство король. Среди тех, кто окружает его, много людей, изменивших прежнему монарху, а что для них совесть и закон? Сами знаете: закон что дышло, как повернул, так и вышло… Однако, — сказал он тихо, приблизившись к ней сзади, — вы знаете далеко не все.

Она обернулась так стремительно, что Эндрю оказался в опасной близости от девушки, и сил, чтобы отступить на шаг-два назад, у него не было.

Глаза Энн синели, как два северных озера; ее губы приоткрылись в беззвучном вопросе, вопросе, на который он ей не мог ответить. Ему так хотелось привлечь девушку к себе и сказать, что он сделает все возможное, чтобы ей было хорошо.

Смотрела ли бы она на него с тем же доверием и надеждой, если бы знала, кто он на самом деле? Его целью являлось заключение мира, но чтобы достичь этой цели, приходилось иметь дело с изменниками…

— Мне нужно ехать, леди Энн…

— Эндрю, знайте, что я ничего не боюсь, когда вы рядом. Я верю вам, хотя далеко не все знаю и понимаю, и буду очень и очень ждать вашего возвращения. Может быть… когда-нибудь вы сможете рассказать мне о тех вещах, в которые я не посвящена.

Эндрю почувствовал в душе боль, прежде ему неведомую. Он собрал всю силу воли, чтобы отступить назад и сделать дистанцию между собой и Энн более безопасной.

— Будьте бдительны в дороге, и да сохранит вас Бог, Эндрю!

— Неужели вы отпустите вашего рыцаря, не подарив ему чего-нибудь на память?

Ему немалых сил стоила эта игривая улыбка и шутливый тон.

— На память? — переспросила Энн полушепотом.

Он потянулся, чтобы снять с ее шеи тонкий, синий платок. Зажав его в своей громадной руке и прижав к губам, Эндрю вдохнул в себя его аромат. Кто знает, может быть, ему никогда не удастся увидеть девушку вновь, но он не мог уехать, не захватив с собой вещицу, напоминающую о ней.

Энн еще долго стояла, глядя на закрывшуюся за Эндрю дверь. Никогда в своей жизни она не испытывала такого борения чувств. Весь ее прошлый опыт говорил, что она поступает плохо. Эндрю — слуга, а она… Энн смешалась. Теперь уже и она не знала точно, какое место в обществе будет занимать ее семейство. Но так или иначе существует фамильная гордость, и она останется, даже если все остальное будет утрачено. И все это было так невероятно, так ошеломляюще, когда он оказывался рядом…

Приложив руку к груди, Энн ощутила глухие удары сердца и глубоко, и порывисто вздохнула.

Эндрю направился к югу, погоняя коня, и еще до наступления полуночи пересек границу с Англией. В условленном месте его уже ждали двое.

— Сэр Эндрю, — сказал первый, — какая честь для нас! По правде сказать, я не был уверен, что вы прибудете.

— Как видите, я прибыл, но у меня очень немного времени. Мне нужно во что бы то ни стало вернуться до рассвета.

Эндрю торопливо сбросил платье и оделся в тонкую рубашку, бриджи и бархатный камзол. Одежда слуги с гербом Мак-Леодов могла погубить его в этом месте и в это время. В одно мгновение он вновь превратился в сэра Эндрю Крейтона.

— Мы тут на днях переполошили все пограничье, Якову на потеху, — с ухмылкой сообщил первый.

— Вы что, сделали набег? — поинтересовался Эндрю.

— Ага, точно. Сегодня вечером и ночью следует ждать карательной экспедиции. Тем более что нынче полнолуние.

— Чудесно, — саркастически сказал Эндрю, — чего мне только не хватало, так это наткнуться на разъезд шотландцев.

— Особенно если во главе его сам Мак-Адам, не так ли? Он, кажется, отвечает за порядок на пограничье.

— Он самый, и помяните мое слово: не стоит с ним связываться, если только положение не станет совсем безвыходным.

— Он что, очень опасный, а?

— Нет, — ухмыльнулся Эндрю. — Он еще опаснее.

Эндрю передал первому человеку пакет.

— Здесь мой отчет королю. Гляди, чтобы завтра вечером он уже был в Лондоне. Эта весть важнее всех остальных вместе взятых, так что в случае чего отвечаешь головой.

— Будьте спокойны, сэр Эндрю, на меня можно положиться. — Он передал Крейтону кольцо со сверкающим на нем рубином. — Король желает быть уверенным, что все будет в порядке и с вами ничего не случится.

Эндрю нетерпеливо принял подарок короля.

— У меня сейчас куча дел, нужно торопиться. Дело в том, что я…

— Понятно. Вы обещали кому-то вернуться до рассвета. Скажите, она как, хороша собой?

Эндрю улыбнулся, вынул тонкий, синий платок, вдохнул его аромат, и вновь бережно спрятал за пазухой.

— Она из тех, кто является лишь во сне, друг мой, и это все, что вам следует знать. Ну, в дорогу!

Эндрю пересел на свежую лошадь, и вновь началась бешеная скачка. Ночь казалась идеальной для поездки. Обратно с сэром Крейтоном отправился спутник — человек, который отныне должен был исполнять для него обязанности посыльного. На сон этой ночью не приходилось рассчитывать, главное — вернуться вовремя.

Энн осталась без защиты, она в любой момент могла стать мишенью для властвующих мародеров. Эндрю знал о ее мужестве, но девушка нуждалась в мужской защите.

Его спутник не разговаривал. Он чувствовал, что сэр Эндрю не в духе, и обоим следовало проявлять предельную осторожность. После набегов англичан через пограничье в любой момент можно было ждать появления Донована Мак-Адама.

Они пробрались через густой лес, и чаща начала редеть. Перед тем как покинуть ее, они перевели лошадей на шаг. Луна высоко стояла в небе, они не заметили какой-либо опасности на поляне, которую предстояло пересечь. Осталась какая-нибудь пара деревьев, и Эндрю уже почти выехал из тени деревьев, когда кпереди, откуда ни возьмись, появились три всадника. Эндрю тихим возгласом приказал своему спутнику остановиться и не покидать леса. Он понял, что замечен, и сумел узнать в одном из приближавшихся всадников Донована Мак-Адама.

— Стой, — сипло прошептал он. — Живо спешься и веди коня в чащу. Они тебя, кажется, не заметили. Натяни арбалет и держи под прицелом их начальника. Судя по всему, мне придется с ним сразиться. Я знаю его как человека слова, но если я проиграю, будь готов в любой момент убить его стрелой из арбалета.