Судьба пленницы, которая непостижимым для окружения образом превратилась, говоря современным языком, в «первую леди», так как Сулейман, вопреки традиции, официально вступил в брак с нею в соответствии с предписаниями ислама, вызывала острое любопытство в Западной Европе. К тому же, там в это время в связи с османской экспансией вновь начал возрождаться интерес к Востоку, угасший было после неудачных Крестовых походов. Восточные персонажи начали появляться в произведениях прежде всего французских писателей – это было связано с активизацией французской внешней политики на Ближнем Востоке в эпоху правления короля Франциска I. Драматические, а подчас и трагические события в Турции, так или иначе связанные в XVI столетии с Роксоланой, становились благодатным материалом для писателей.
В 1561 г. во Франции появилась первая трагедия на сюжет из османской истории – «Султанша» Габриэля Бунена (1535–1604) – одна из первых «образцовых» трагедий в истории французской литературы[7]. За ней последовала новелла Жака Ивера (1548–1572) на ту же тему. Эти произведения проложили путь целому «ориентальному» направлению. Большое влияние на дальнейшую разработку темы судьбы Роксоланы в литературе имел написанный на латыни труд Ж.-Ж. Буассара «Жизнь и портреты турецких султанов, персидских князей и других славных героев и героинь, от Османа до Мухаммеда II» (1596), на страницах которого Роксолана получила резко негативную оценку. О влиянии Роксоланы на султана еще в 1545 г. писал также итальянец Бассано ди Зара. Не меньшее значение для формирования образа Роксоланы в западноевропейской литературе имело появление в Италии в 1619 г. трагедии «Сулейман», созданной известным драматургом Просперо Бонарелли делла Ровере (1582–1659). Несмотря на стилистические небрежности, эта трагедия быстро приобрела популярность и получила известность в других странах Запада.
В 1637 г. творение делла Ровере перевел на французский известный литератор Шарль Вион д’Алибре (1600–1652), и оно оказало глубокое влияние на судьбу образа нашей героини во Франции[8]. Одно за другим появляются на свет драматические произведения и романы, в которых в числе действующих лиц оказывается Роксолана (нередко под усеченным именем Роксана), и повсюду она затевает интриги и плетет заговоры, которые заканчиваются трагично.
Так, Жан Мере (1604–1686) в 1639 г. создает пьесу «Великий и Последний Сулейман, или Смерть Мустафы». Жан де Сан-Сорлен Демаретц (1595–1676) пишет трагикомедию «Роксана» (1639) и публикует первую часть романа под тем же названием (ок. 1640). Отдали дань ориентальному жанру и более известные литераторы – брат и сестра Жорж (1601–1667) и Мадлен (1607–1701) де Скюдери. Их героем стал великий визирь Ибрагим-паша, государственный деятель, немало сил приложивший для сближения Франции с Турцией и, по слухам, павший жертвой интриг Роксоланы. Созданный братом и сестрой в соавторстве роман «Знаменитый паша, или Ибрагим» (1641) пользовался успехом у читателей, а позднее, как тогда было модно, Жорж де Скюдери по мотивам романа написал трагикомедию (1643) под тем же названием. Один из персонажей прославленной и до сих пор популярной трагедии Жана Расина (1639–1699) «Баязет» (1672) носит имя Роксана и также имеет немало черт, позаимствованных у созданного другими авторами образа Роксоланы[9].
В конце XVII в. увидела свет трагедия «Сулейман» (1680), автором которой считают актера Ла Тюильри. В работе над трагедией ему помогал драматург Гаспар Аббей (1648–1718), а по некоторым сведениям, именно он и является автором этого произведения. «Сулейман, или Великодушная рабыня» – так называлась трагедия Жаклена, увидевшая свет в 1653 г., а Н. Дефонтен в 1644 г. опубликовал пьесу «Персида, или Продолжение Ибрагима-паши».
В XVIII в. интерес к эпохе Сулеймана Великолепного и Роксоланы не угасает, о чем свидетельствует появление двух трагедий, посвященных судьбе сыновей великого султана. Обе носили название «Мустафа и Зеангир» (так во французской транскрипции звучит имя младшего из сыновей Роксоланы – Джахангира). Первая (1705) принадлежала перу Франсуа Белена, а автором второй (1776) был Николя де Шамфор (1740–1794), прославившийся своими «Максимами и мыслями». О Роксолане писал также известнейший драматург и автор эссе Ж.-Ф. Мармонтель (1723–1799).
Таким образом, имя Роксоланы на протяжении всего XVIII столетия не сходило с театральных афиш Парижа. В сокращенном варианте «Роксана» оно стало популярным у многих французских авторов: помимо Ж. Расина, им воспользовались Ш. де Монтескье в «Персидских письмах» (1721) и Эдмон Ростан в драме «Сирано де Бержерак» (1897). В XIX в. такие выдающиеся писатели, как А. де Ламартин и Ж. де Нерваль, публикуя свои записки о путешествиях по странам Востока, не забывали включить в них легенды и домыслы, связанные со знаменитой султаншей. В 1930 г. в Париже вышла книга Ф. Дауни «Сулейман, султан Турции», в которой автор немало страниц уделил Роксолане.
Мотивы биографии нашей соотечественницы проходят через ряд романов современных авторов – это, прежде всего, «Ночь сераля» М. де Греса (1982), «Мамлюк» Р. Соле (1996) и «Роксана, или Прыжок Ангела» Дж. Б. Нагаи (2000).
Французский язык, еще в XVI в. сменивший в Европе латынь в качестве языка международного общения, способствовал «экспорту» образа Роксоланы в образованные круги других стран. Интересно, что этот образ запечатлен и в самом французском языке: в одном из старых словарей зафиксирован фразеологизм nez à la Roxelane, что означает «слегка курносый».
В Англии, в особенности после появления «Истории турок» (1603) Р. Ноллеса (1550–1610), эпоха и имя Роксоланы также нашли свое воплощение в литературе. К числу самых ранних произведений на эту тему относится трагедия Н. Ли (1649–1692) «Королевы-соперницы» (1677), а также опера У. Д’Эйвенанта (1606–1668) «Осада Родоса» (1656), посвященная победе Сулеймана Великолепного над рыцарями – защитниками острова. Но наибольшая слава выпала на долю трагедии «Мустафа» (1665), которую на основе «Ибрагима-паши» де Скюдери создал Р. Бойл, граф Оррери (1621–1679). В этом произведении Роксолана представлена демонической женщиной, погубившей принца Мустафу. Даже через 70 лет после создания эта трагедия с успехом шла на сцене лондонского театра «Друри-Лейн»[10]. Именем «Роксана» наделил Д. Дефо амбициозную авантюристку, героиню романа «Счастливая куртизанка, или Роксана» (1724). Она одевается на турецкий манер, танцует восточные танцы и буквально завораживает чопорных британских джентльменов[11].
И в наши дни Роксолана не обойдена вниманием английских историков – об этом свидетельствует множество публикуемых ими трудов об эпохе расцвета и упадка Османской империи.
В польской литературе также нашлось место для Роксоланы. В частности, именно из поэмы С. Твардовского (1595–1661) «Преславное посольство светлейшего князя Кшиштофа Збаражского от Сигизмунда III к могущественному султану Мустафе» (1633), автор которой в 1621 г. побывал в Стамбуле, стало известно о том, что Роксолана – дочь священника из Рогатина. В XIX в. о ней много писали польские историки Ю. Немцевич, Ж. Паули, также были опубликованы письма Роксоланы к королю Сигизмунду II Августу и многочисленные комментарии к ним[12]. М. Гославский (1802–1834) изобразил ее в своей поэме «Подолье» (1827), указав, что Роксолана якобы родом из села Чемеривцы на Подолье[13].
В 1930 г. в краковском журнале «Ilustrowany Kurier Codzienny» появилась «захватническая» статья Т. Билинского, озаглавленная «Хасеки, полька на троне султанов»[14]. Против этой публикации немедленно выступила с жесткими возражениями украинская пресса во Львове. Нечто подобное повторилось и в 1951 г., когда польская эмиграционная газета «Narodowiec» поместила аналогичную публикацию. С опровержением немедленно выступила пресса украинской диаспоры[15].
