— Алиса, это ты? — спросил Йип, задирая голову вверх.

— Кто же еще, конечно, я, — раздраженно ответила Алиса. — Ведь ваша инфантильная дочь не может позволить себе переехать в свой дом — туда, где за ней и ее ребенком никто не будет присматривать.

— Не порть себе нервы по пустякам, — безмятежно проворковала Долли.

— Это уж я сама решу, что мне делать: портить себе нервы, ругаться, закатывать истерику — пока до вас наконец не дойдет, что я уже не ребенок.

— О-хо-хо, детка, и что это тебе попало под седло? — раскатисто пробасил Йип.

— Я не детка, а взрослая женщина, которая сама принимает решения и сама отвечает за их последствия.

— Тише, Джейси еще не…

Но это напоминание отца только подлило масла в огонь.

— Интересно, папа, когда ты вошел в дом, вопя как деревенский буян, ты не подумал, что можешь разбудить малышку?

В этот момент из детской донесся жалобный плач.

— Слышишь? Теперь ты доволен? — прокричала Алиса с верхней ступени.

— Вопрос в том, довольна ли ты? — прошептал за ее спиной Коб.

— Пока еще не совсем. — Криво усмехнувшись, она оглянулась на мужа, отца своего ребенка, источник ее постоянных конфликтов с родителями.

Ткнув пальцем в его сторону, Алиса крикнула вниз:

— Есть еще одно, что вы оба должны знать. Вернулся Коб Гудэкр. Сейчас он здесь. А завтра, нравится вам это или нет, мы возьмем нашего ребенка на открытие родео и ВМЕСТЕ проведем день в городе.

— Видишь, Джейси, бабушку и дедушку? Вон они, на платформе! — Коб поднял малышку на плечо, чтобы она могла видеть даже последние ряды парадного шествия, растянувшегося на полквартала.

— Коб, будь осторожен, — сказала Алиса, с беспокойством глядя на ребенка.

— Я не уроню ее, — пробормотал Коб. Одной рукой он прижимал к себе ноги девочки, другой для безопасности поддерживал спину.

— Ведь у тебя нет опыта. Ты же не знаешь, как обращаться с детьми. — С легким нетерпением она отстаивала свое право на заботу.

— Кто бы говорил! Выросла на ранчо, а не знаешь, как правильно держать ковбойскую шляпу.

Алиса посмотрела на шляпу, которую он отдал ей, когда сажал на плечо девочку: она держала ее за поля.

— Ах, да… — Она поспешно схватилась за тулью.

— Хорошая девушка. — Он одобрительно кивнул.

Глаза Алисы сощурились и превратились в щелки. У Коба мелькнула мысль, что она сейчас швырнет его шляпу на землю и станцует на ней мексиканский танец; вместо этого она ее надела и сдвинула на затылок, чтобы поля не мешали видеть.

— Вот. Твоя драгоценная шляпа в безопасности.

— И твоя дочь тоже. — Он похлопал Джейси по круглому животику.

— Так-то лучше. — Алиса вздернула голову. Шляпа закачалась и съехала на глаза. Коб невольно прыснул. Она поспешно поправила шляпу и хмуро посмотрела на него.

Коб сделал серьезное лицо: лучше ее не раздражать. Сейчас самое важное — малышка. Он хотел заботиться о ней и стать частью ее жизни. На жизнь Алисы он свое право потерял, когда вернулся в родео. Им уже не придется делить супружеское ложе, но ради малышки ему бы хотелось найти способ помириться.

Завидев приближающуюся платформу с родителями Алисы, Джейси закричала и замахала пухлыми ручками. Бабушка и дедушка ответили улыбкой в тысячу ватт, доставая из муляжа десятигаллоновой шляпы конфеты и бросая их в толпу. Платформу Картрайтов сопровождали четверо всадников призеров родео.

— Э-ге-гей! — приветствовал, сияя, Йип свою ненаглядную внучку.

— Как поживаешь, Тыковка? — вторила ему Долли.

Даже Коб улыбнулся при виде этой лучащейся от счастья пары. Йип Картрайт всегда казался Кобу смесью Джона Уэйна в его самых лучших ролях и исполнителей кантри образца пятидесятых годов. Однажды, пытаясь найти общий язык с отцом Алисы, Коб спросил, как возникло его уменьшительное имя, — думал, что последует какая-нибудь забавная история.

— Ну что тебе сказать, сынок? — Йип намеренно назвал его так, чтобы Коб почувствовал, что влез не в свои сани, что в семье Картрайтов он чужак. — Йип — это звук, который издает тот, кто стоит у меня на пути, когда я пинком отшвыриваю его в сторону и он бежит с поджатым хвостом.

В тот вечер Коб не бежал. Не отступил он и прошлой ночью, правда, долго в доме Картрайтов не задержался. И вышел с высоко поднятой головой. Как прежде, так и сейчас Йип Картрайт не мог заставить его поджать хвост. Что же касается Долли…

Коб едва заметно склонил голову в молчаливом приветствии уникальной женщины, которая ему нравилась и которой он восхищался.

Долли Картрайт не так-то легко описать. Увешанная бесчисленными индейскими бусами и амулетами, она звенела при ходьбе, как копилка, набитая монетами. Обожала яркие цвета и изысканные манеры. На ручной работы инкрустированных бирюзой часах не было цифр: Долли плевать хотела на время, она любила стиль. И удобство. Носила просторные платья, в которых свободно размещалась ее обильная плоть, и заказывала обувь, не стягивавшую широкие ступни. Добавьте жгуче-черные волосы, заплетенные в длинную косу, и рост 150 см, и вы получите Долли Картрайт.

Хотя родители Алисы не одобряли их брак, они никогда не проявляли неуважения лично к нему. Вчера вечером Картрайты вели себя подчеркнуто миролюбиво — понимали, наверное, что ради Джейси нужно забыть о разногласиях.

Малышка хлопала в ладоши, провожая платформу с бабушкой и дедушкой. Теперь мимо проезжали всадники.

— Осяди! Осяди! — взвизгнула Джейси, протягивая руки к разукрашенным для представления лошадям.

— Держу пари, что твой папа подарил малышке пони раньше, чем она начала ходить, — заметил Коб.

— Смотри, проспоришь. — Алиса потянулась, чтобы снять Джейси с его плеча.

— Вот как. — Коб забрал у нее шляпу. — Но почему?

— Осяди! — Джейси вертелась в руках матери, стремясь коснуться хотя бы гривы проходивших животных.

— У нее и так игрушек хватает. — Алиса попыталась усадить малышку себе на бедро. — Почему ты решил, что у нее должен быть пони?

— Посмотри на нее. — Он поправил шляпу и присел, чтобы быть вровень с девочкой. — Ясно, что она хочет иметь пони.

Позвякивали уздечки, клацали подковы, гарцевали стройные лошадки…

— Осяди! Мое!

— Малыш хочет лошадь? — При мысли, что у него есть случай снова вызвать у дочери восторг, у Коба запело сердце.

— Коб, нет.

— Осяди!

— Мне не нужен пони, — сказала Алиса.

— У тебя и не будет его. — Коб не отрывал глаз от дочери. — А у Джейси будет. Ну как, Джейси? Хочешь, чтобы папа купил тебе пони?

Казалось, засветилась вся маленькая рыжая головка. Девочка улыбалась, показывая крохотные зубки. На щеках появились ямочки, а сердце папы таяло от умиления.

— По-ни, — девочка с наслаждением выговорила новое слово. — Малыш хочет пони.

— Отлично, малыш хочет пони, малыш получит пони.

— Сахарная вата, попкорн, футболка, повязка распорядителя родео и чучело пони. Коб, не пора ли остановиться? — Алиса последней бумажной салфеткой вытерла что-то розовое и липкое с пальцев Джейси.

Коб воспользовался моментом, чтобы дать отдых больной ноге. Они уже два часа без перерыва гуляли по заставленным торговыми палатками улицам Саммит-Сити. Каждый шаг отдавался болью в травмированном бедре. Еще хорошо, что Алиса позволила катить коляску с Джейси. Она служила ему хоть какой-то опорой. Иначе он давно бы уже свалился без сил.

Его распирало от гордости, когда люди замечали явную связь между ним и ребенком, и тогда забывал о боли. Коб еще никогда не испытывал такого подъема, даже когда завоевывал чемпионский титул. Чистая радость, которую он чувствовал, наблюдая за малышкой, открывала ему что-то новое в себе. Два года назад он вряд ли был готов для подобного чувства. Но два сезона успеха, купленного одиночеством и мучительной тоской, изменили его. Теперь Коб знал, что сумеет быть хорошим отцом, хотя двадцать четыре часа назад и понятия не имел о существовании своей дочери.