Так что Эксл начал год с чистки в доме. Почти все привычные лица исчезли. Первым новым сотрудником стал гитарный техник Слэша. Должность занял Адам Дэй, молодой лос-анджелесский техник, который разъезжал из тура в тур. Его наняли потому, что он работал с Джорджем Линчем из Dokken, которого Слэш ценил как музыканта. Адам Дэй не только получил работу, но и переехал в съемную квартиру Слэша в Северном Голливуде, чтобы приглядывать за Слэшем и его растущим зоопарком рептилий.
Помимо этого Слэшу нужна была компания, поскольку он находился в сильной депрессии. Ему было нечем заняться, кроме как пить и торчать. Его иллюзии оказались полностью разрушены. «Мы постоянно находились в дороге, — вспоминал он, — и слышали, что продано столько-то записей… И это было для нас интересно, в этом состояла вся жизнь. А потом бац — и все закончилось. Больше нету парней из команды, которые о тебе позаботятся. Горничная не придет, чтобы прибрать в номере. Валяешься в кровати, ждешь концерта, но ничего не происходит… Потом мы вернулись в Голливуд, и тут то же дерьмо — живешь в дешевой квартире и все время торчишь. Только сейчас мне даже не хочется никуда ходить, потому что люди будут узнавать меня». Вскоре от такой жизни пришла паника. Слэш рассказывал «Rolling Stone»: «Мы закончили тур и вернулись домой, все равно что гребаное перекати-поле. Парни въезжают в новые квартиры, покупают машины и всякое дерьмо. Конечно, окончание тура не убило нас, но мы чувствовали сильное психологическое давление, да и окружающие не оставляли нас в покое. Они думали, мы плохие парни, но… мы были просто несчастны до чертиков. Было грустно оттого, что чувство… отвязности…ушло. Мы думали, что разбираемся в жизни, но на деле оказалось, что все это полный наивняк. Успех трахнул нас, потому что вся наша невинность исчезла».
Слэш был не одинок. Все музыканты находились в депрессии. Дафф усиленно пил водку и бил молодую жену. Иззи вместе со своей девушкой Дэзи отгородился ото всех.
Стивен Адлер употреблял героин, разъезжая по Сансет на новом «мерседесе», наслаждаясь вниманием и положением рок-звезды (не считая тех случаев, когда Стиви прятался от наркодилеров, которым задолжал). Эксл, в сильной депрессии, переехал вместе со всеми золотыми и платиновыми альбомами в рамках в роскошную квартиру в Западном Голливуде, все стены которой были черными или зеркальными. Пол, потолок, даже холодильник были черными. Следующие два года, как Эксл вспоминал позже, он «жил в черной комнате с черными занавесками. Иногда это было круто, но иногда напоминало ночной кошмар. Я пытался собраться с мыслями и найти ответы, потому что не видел причин продолжать жить». Они с Эрин Эверли часто дрались, как тигры, с воплями и битьем посуды, после чего либо Эрин, либо соседи вызывали полицию.
30 января Guns должны были выступать на церемонии «American Music Awards», проходившей в «Shrine Auditorium» в Лос-Анджелесе. Они репетировали «Patience», новый (и единственный) сингл с альбома «Lies», но в день шоу Стивену Адлеру пришлось лечь в клинику Бетти Форд на лечение от героиновой зависимости. Вместо Адлера на ударных играл Дон Хенли, и шоу прошло по плану, но Эксл Роуз был в бешенстве. Он устал от группы наркоманов и алкоголиков. Работникам лейбла он заявил, что очень скоро остальным парням из Guns придется принять серьезные решения, если они не смогут собраться.
Февраль 1989-го. «Appetite for Destruction» разошелся уже семью миллионами копий и спустя восемнадцать месяцев после выхода все еще находился в горячей пятерке «Billboard». В начале месяца ворвался в пятерку и «GN'R Lies», благодаря чему Guns стали первой группой с 1984 года, два альбома которой одновременно занимали такие высокие позиции в чартах. И это несмотря на шумиху в прессе из-за текста Эксла к «One in a Million»! Никто не воспринял песню как артистическое выражение фрустрации и реалий уличной жизни в Америке. Более того: всем просто не верилось, что крутейшая новая рок-группа в мире действительно называет черных «ниггерами», не уважает полицию, критикует иммигрантов в целом и конкретно иранцев, а также оскорбляет гомосексуалистов, обвиняя их в эпидемии СПИДа. Ни одна рок-звезда, даже крайне противоречивый Джим Моррисон, не заходила так далеко в демонстрации своих настоящих чувств широкой рок-аудитории.
Реакция мейнстримовой прессы была предсказуемой. Редактор «Billboard» бросил: «„Million" — лишь кусок расистского, гомофобского мусора, бездумной злости… оскорбительной для любого, кто верит, что предназначение искусства — донести до людей истину». (Вряд ли кто-нибудь слышал об этом предназначении, но суть не в этом.) Радио обходило песню стороной. Даже некоторые (зависящие от рекламы) рок-журналы осуждали группу. Слэшу было стыдно перед семьей, и он чуть ли не прятался. Когда вышел «Lies», он позвонил матери: «Моя мама — она ведь черная — была тогда в Европе, и мы разговаривали впервые за годы. Я просил, слышала ли она запись, и она ответила, что нет. Но потом подошел мой младший брат и объяснил, что она слышала, но была в таком шоке, что просто не знала, о чем со мной говорить по телефону. Я ее понимаю. Что я ни сказал бы в прессе, мне нечем загладить впечатление».
Эксл Роуз той зимой оставался в стороне и наблюдал за реакцией на «One in a Million». Колонки слухов утверждали, что глава лейбла нетрадиционной ориентации отменил выступление Guns на концерте посвященном борьбе со СПИДом. (Эксл с иронией отмечал, что Геффен делал на записи, разошедшейся уже двумя миллионами экземпляров, серьезные деньги.) Эксл подчеркивал, что уже извинился — «прямо на гребаной обложке альбома!» Друзьям он говорил, что гордится тем, что заставил (обычно тупую) хард-рок-аудиторию задуматься над смыслом песни. Одному журналисту Эксл объяснил, что эта песня о человеке, который противопоставил себя окружающему произволу и несправедливости. Другому журналисту сказал, что все дело в «огромном количестве энергии, которой он хотел поделиться». В ответ на обвинения в гомофобии Эксл отстаивал свои права творца: «Эта обычная песня. Она очень простая и абстрактная. Песни так и сочиняются, типа: „Ладно, я напишу песню — так, как мне хочется"».Эксл упоминал шерифа Западного Голливуда, который рассказывал ему, что арестовал ВИЧ-положительного мальчика по вызову, а на следующий день тот снова стоял на углу бульвара Санта-Моника. Эксл объяснял английскому метал-изданию, что никогда не сталкивался с расизмом, пока не приехал в Лос-Анджелес, и даже приводил еще одну возможную интерпретацию названия «One in a Million», касающуюся его личного черного ангела — старика негра, который заметил смятение Билла Бейли на ставшей архетипичной автобусной остановке. «Возможно, он и был одним из миллиона», — предположил Эксл. Никто ему не поверил.
18 февраля Guns собрались на «Record Plant», чтобы снять клип к «Patience». Группа бренчала на акустических гитарах (Адлер скучал с единственной барабанной палочкой), Эксл насвистел вступление и спел текст, сверяясь по бумажке. Кроме того, Найджел Дик снял призрачные образы людей, ходящих по коридорам отеля, и растрепанного Слэша в кровати, ласкающего большую змею и развлекающего стайку красивых девушек в нарядах стриптизерш. Выпущенное той весной видео помогло вновь протолкнуть «Patience» в горячую пятерку «Billboard».
Ящик Пандоры
Март 1989-го. Сингл «Paradise City» попал в горячую пятерку Америки. FM-радиостанции крутили полную семиминутную версию. Радио «Тор Forty», к неудовольствию Эксла, продолжало транслировать отредактированный вариант.
Дел Джеймс взял для журнала «RIP» интервью у Эксла Роуза в его зеркально-черной квартире. К этому моменту Эксл отрастил полноценную рыжую бороду и усы. Он с гордостью демонстрировал свою новую коллекцию оружия, в которую входили полицейская винтовка, 9-миллиметровый пистолет и автомат «UZI» израильского производства. Он объяснил, что у него возникли разногласия с теми, у кого он собирался купить дом, и ему захотелось вооружиться автоматом. Эксл и Дел поговорили о несправедливом иске против Judas Priest. (Их молодой американский фанат совершил самоубийство, и семья обвинила в этом сатанинские тексты Priest.) Все лос-анджелесские группы, кроме Guns, находились в разъездах: Slayer и Motorhead были в туре; Danzig разогревали Metallica в Европе. Голливуд стал для музыкальной индустрии цехом сборки, выпускающим всё новые лохматые группы — к радости фанатов металла по всему миру.
