— Самые лучшие свидания всегда заканчиваются в коже. — Он обвел взглядом мою квартиру и задержался на книжном шкафу. — Кажется, ты сказала, что концерт начнется поздно.

— Да. В одиннадцать.

— Значит, у нас еще есть четыре часа. Тебе придется переодеться.

Я посмотрела на свои черные джинсы и красный топ.

— Разве этого недостаточно?

— Признаю, что джинсы подчеркивают твои длинные ноги, но тебе понадобится юбка или платье. То, что ты надевала на танцы, только… более волнующее.

— Никогда не слышала, чтобы эпитет «волнующий» применяли к предметам моего гардероба.

— Верится с трудом. — Он показал на дверь моей спальни. — Ступай. Время идет.

Я вернулась через десять минут в обтягивающем платье из темно-синего креп-жоржета в тонкую полоску. У платья был асимметричный сборчатый подол, обнажавший левое бедро. Я распустила волосы, и теперь они струились по плечам.

Роман, до того внимательно смотревший в глаза Обри, поднял взгляд.

— Действительно волнующе. — Он показал на Библию короля Якова, лежавшую на моем кофейном столике. Книга была открыта. — Мне и в голову не приходило, что ты набожна.

Сет и Уоррен говорили то же самое. По их словам, это разрушало мою репутацию.

— Просто я кое-что искала. Только толку маловато.

Роман встал и потянулся.

— Наверное, дело в том, что этот перевод — один из худших.

Я вспомнила, как в магазине у меня разбегались глаза, когда я выбирала Библию.

— Ты можешь рекомендовать что-нибудь получше?

Он пожал плечами.

— Я не специалист, но на твоем месте выбрал бы научное издание. С комментариями. Из тех, которыми пользуются в колледжах.

«Неужели таинственные строки расшифрованы не до конца?» — промелькнуло у меня в голове, но я тут же забыла об этом. Мне предстоял выход в свет.

Мы отправились в маленький мексиканский ресторан, о котором я до сих пор не слышала. Официанты говорили по-испански (выяснилось, что Роман тоже владеет этим языком), а блюда не были адаптированы к американским вкусам. Когда на столе появились две «Маргариты», я поняла, что один из коктейлей заказан для меня.

— Сегодня я пить не буду. — Я еще не забыла, как меня развезло во время нашего последнего свидания.

Роман посмотрел на меня так, словно я заявила, что для разнообразия собираюсь перестать дышать.

— Должно быть, ты шутишь. Здесь подают лучшие «Маргариты» к северу от Рио-Гранде.[44]

— Я хочу быть трезвой.

— От одного коктейля с тобой ничего не случится. Если будешь как следует закусывать, то вообще ничего не заметишь. — Я промолчала. — Ради Христа, Джорджина, лизни соль. Потом тебя за уши не оттащишь.

Я неохотно провела языком по краю высокого стакана. Этого оказалось достаточно, чтобы у меня появилось желание попробовать текилу. Это ощущение не уступало тяге суккуба к сексу. Я махнула рукой и сделала глоток. Вкус был фантастический.

Естественно, еда оказалась не хуже коктейля. В конце концов, я выпила две «Маргариты» вместо одной. К счастью, насчет закуски Роман оказался прав: голова у меня почти не кружилась. Я не потеряла контроля над собой и знала, что скоро протрезвею.

— У нас еще два часа, — сказала я, когда мы вышли из ресторана. — Есть предложения?

— Конечно. — Он кивком показал на противоположную сторону улицы, и я машинально посмотрела туда.

«Мигель».

Пришлось раскинуть мозгами.

— Кажется, я что-то слышала об этом месте. Там танцуют сальсу, верно?

— Верно. Ты когда-нибудь пробовала?

— Нет.

— Почему? Я думал, ты у нас королева танцев.

— Я еще не до конца освоила свинг.

Честно говоря, мне ужасно хотелось научиться танцевать сальсу, но повторялась история с книгами Сета Мортенсена, я предпочитала растягивать удовольствие. Свинг продолжал привлекать меня, и я хотела насладиться им до конца, прежде чем поставить на этом танце крест. Долгая жизнь учит смаковать приятное.

— Одно другому не мешает. — С этими словами он взял меня за руку и повел через улицу.

Я пыталась возражать, но не могла объяснить причину, а потому сдалась так же легко, как в случае с «Маргаритами».

В клубе оказалось тепло и многолюдно, а музыка была просто божественная. Когда Роман заплатил за вход и провел меня в зал, мои ноги стали сами собой отбивать ритм. Роман оказался специалистом не только по свингу, но и по сальсе, и вскоре я совсем освоилась. После двух «Маргарит» было трудно продемонстрировать свой талант во всей красе, но я танцевала многие века, и это давало о себе знать.

Сальса оказалась намного сексуальнее свинга. Нет, свинг тоже был ничего, но в этом танце ощущалось что-то темное и грешное. Приходилось волей-неволей реагировать на близость тела другого человека и совместное движение бедер. Теперь я понимала, почему Роман просил меня выбрать волнующий наряд.

Примерно через полчаса мы сделали перерыв и прошли в бар.

— Теперь ты должна попробовать мохито,[45] — сказал он мне и сделал знак бармену. — Не будем изменять латинской теме.

— Я не могу…

Но меня уже никто не слушал. Мохито, появившийся как из-под земли, был бесподобен. Я выпила напиток быстрее, чем следовало: мне не терпелось вернуться в зал.

Когда настала пора отправляться на концерт Дага, постграндж, панк-рок и ска уже не казались мне притягательными. Я, возбужденная танцами, выпила еще один коктейль и стопку текилы. Сальса стала моей новой страстью, и я молча ругала Романа за то, что он привил мне эту страсть. Его изящные движения были соблазнительными, а прикосновения заставляли меня дрожать и мучиться от желания.

Держась за руки, мы вывалились на улицу, с трудом отдышались и начали смеяться. У меня слегка кружилась голова, и я решила, что мы уходим как раз вовремя. Управлять своими движениями мне уже было не под силу.

— Слушай, ты не помнишь, где мы оставили машину?

— Не говори ерунды. — Я показала ему на желтую вывеску. — Придется взять такси.

— Брось. Я еще не так пьян.

Но ему хватило ума не возражать, так что до пивоварни нас довез таксист. Люди входили и выходили из клуба, до группы Дага там выступали еще два коллектива. Как я и боялась, наши роскошные наряды резко контрастировали с грубой и вызывающей одеждой молодежи, но после слов Романа это показалось мне пустяком.

— Не обращай внимания, — посоветовал он, когда мы пробились в тесную пивоварню. — Эти ребятишки считают нас старыми конформистами,[46] но они сами являются такими же. Только их конформизм заключается в отрицании конформизма.

Я поискала взглядом сотрудников магазина, надеясь, что они заняли нам стол.

— О нет. Не надо говорить о политике в пьяном состоянии.

— Я и не собираюсь. Просто я устал от того, что люди всегда пытаются примкнуть к какой-то группе, правой или левой. Я горжусь тем, что являюсь самым нарядным человеком в этом зале. Знаешь, каков мой девиз? «Живи по собственным правилам».

Тут я увидела Бет и потащила Романа к столу на противоположном конце зала. Рядом с ней сидели знакомые лица: Кейси, Энди, Брюс… и Сет. У меня внутри похолодело.

— Красивое платье, — сказал Брюс.

— Мы заняли тебе место. — Кейси показала на стул. — Я не знала, что ты придешь с… другом.

Но ситуация со стулом меня не волновала. Увидев задумчивое, но спокойное лицо Сета, я покраснела и почувствовала себя полной идиоткой. Оставалось только повернуться и уйти. Сначала я отказала ему, сказав, что ни с кем не встречаюсь, а теперь явилась на концерт под ручку с Романом, вдребезги пьяная. Страшно представить, что он теперь обо мне подумает…

— Нет проблем, — заявил Роман, не обращая внимания на мои переживания и смущенные взгляды коллег. Он сел на стул и посадил меня на колени. — Мы поделимся.

Энди сходил в бар и принес пиво всем, кроме Сета, который воздерживался не только от кофеина, но и от алкоголя. Мы с Романом рассказали, где были, и назвали сальсу последним писком моды, после чего коллеги потребовали, чтобы я начала второй курс уроков танцев.