Татьяна специально сказала своему продюсеру о том, что они едут на такси, чтобы когда они прибудут на место, он удивился, увидев «Лексус» и её отца живым и здоровым, не сидящим в милиции. А то ведь Захожин уже панику поднял до отъезда Татьяны — мол, без Краба мы никуда, пропадем, а его менты повязали. Пусть знает, что отец Татьяны ни в огне не горит, ни воде не тонет.
— Ну, слава богу, всё нормально, тогда я вас жду, — сказал в трубке продюсер, — только знаешь что — вы такси пораньше на перекрестке отпустите, а сами пешком пройдите метров сто на всякий случай, чтобы никто точно не знал где мы находимся. ОК?
— Хорошо, — ответила Татьяна и отключила телефон.
Захожин услышал в трубке короткие гудки, нажал на кнопку отключения громкой связи на стоящем в кабинете хозяина пансионата телефоне, повернулся к сидящему на кожаном диване Насосову, который снова набивал трубку свежим табаком и сказал:
— Всё нормально, они сюда едут на такси. Сейчас возле МКАДа. Через час-полтора будут здесь.
Насосов недовольно кивнул, что, мол, слышал я всё — громко ведь разговаривали. Из холла доносились удары бильярдных шаров о друг друга и о бортики — это Петров и Бляшкин катали шары киями, пока нечего было делать. Вдовиченко сидел на подоконнике кабинета хозяина пансионата и смотрел в окошко туда, где на фоне абсолютной мглы медленно падал пушистый снег. Насосов раскурил трубку, выпустил облако дыма и сказал:
— Какая ж ты всё-таки подлая гнида, Захожин…
Брови продюсера от удивления взметнулись вверх.
— А чего это я гнида? — спросил он. — Да еще и подлая?
— Ну, Татьяна, Алмаз и все там, это вроде как друзья твои, а ты сдаешь их при первой же шухере, — пояснил свои слова Насосов, — не по-человечески это как-то…
— А в шоу-бизнесе, как впрочем и в любом другом бизнесе никаких друзей нет, — пояснил свой поступок Захожин, — есть только партнеры. А если партнёры начинают подводить, подставлять меня, вести себя неадекватно, то как с ними еще быть? Я тебе говорил, я предлагал Крабу попробовать с тобой договориться, возместить ущерб, а он уперся, как баран — я сам разберусь, я сам разберусь. Ну, а кто он против тебя — мошка, гнус, ничтожество. А мнит себя мамонтом. Вот и довыёживался, менты повязали. А Татьяна тоже вся в батю своего пошла, без извилин в голове — тоже лезет, куда женщине вообще носа совать не надо! Сам посуди — зачем мне проблемы лишние, у меня бизнес налажен, я хочу жить спокойно, я не бандит, я музыкальный продюсер, зачем мне все эти разборки? Ну, не будет Татьяны, не будет Алмаза, я проведу кастинг, наберу себе молодых ребят или девок, закажу песню, раскручу её и буду бабки стричь. Я воевать ни с кем не собираюсь, у меня семья — жена, дети.
— Ладно, хватит уже галдеть, давай о деле, — прервал Захожина Насосов, — я так толком и не понял что ты предлагаешь.
— Я так понял из рассказов Татьяны, что Алмаз привел в её квартиру людей какого-то магната, с чьей женой родственник Татьяны Владик накануне забавлялся, — начал говорить Захожин, — но Владика там не было, был только Матвей Спичкин, которого ищут за убийство жены. Вот люди магната спутали и забрали вместо Владика Спичкина.
— Ну, ты, б, тут намутил, — недовольно засопел Насосов, — я ни хрена не пойму. Что вообще там у этой Татьяны не квартира, а блатная «малина» какая-то. Ты мне давай без лишних деталей, по существу!
— Я так думаю Алмаз узнал, что жена магната изменяет магнату и решил про это все магнату рассказать, — основательно втолковывая, произнёс Захожин, — Алмаз наверняка подумал, что магнат ему будет благодарен за это и поможет выпутаться из долгов.
— Ну ты какой-то прямоугольный, продюсер! — загоготал Насосов. — Ты что думаешь магнат два миллиона ему даст за то, что он ему про его жену потаскуху рассказал?
— Ну, нет, два миллиона, конечно, не даст, — ответил Захожин, — а вот в знак благодарности может помочь избавиться от кредиторов. И не стоит хохотать, сейчас время такое, что магнат, уличивший жену в неверности, может оставить её без копейки денег, не делить состояние пополам при разводе и этим самым хорошо сэкономить. Гораздо больше, чем два миллиона.
Улыбка моментально сползла с лица Насосова, он понял, что продюсер имеет в виду — что магнат в благодарность за информацию, которую ему принёс Алмаз просто-напросто «завалит» самого Насосова и никаких долгов у Алмаза не останется. В какой-то мере продюсер казался прав и это еще больше взбесило Насосова — он любил выглядеть самым умным, а тут продюсер его поучает.
— Я чего-то не понял, куда ты клонишь, — сказал Насосов, — ты мне скажи как мне Алмаза найти?
— Алмаз наверняка возле магната трется, — пояснил Захожин, — они вместе ищут Владика. А Владик через час будет в наших руках. Мы узнаем у Владика фамилию магната, позвоним ему и предложим обмен Владика на Алмаза. Для магната Алмаз отработанный материал, он свое дело уже сделал, думаю магнат нам певца поменяет на Владика без проблем.
— Толково, — согласился Насосов, — поменяем Владика на Алмаза, нормально.
Вдовиченко, сидящий на окне, помалкивал — он-то знал, что как они не пыжься, а Алмаза больше на свете нет — сгорел он заживо и искать его бесполезно. Но признаваться в том, что на самом деле случилось Вдовиченко побаивался, зная крутой характер Насосова — им итак уже влетело за просратую «Газель», а если он узнает, что они сожгли Алмаза — его долг на них повесит.
— А эту Татьяну я знаешь что? — продолжал мечтать Насосов. — Я её наркотой накачаю, зашлю её в Турцию в бордель, у меня там есть пай в одном деле, а потом папаше её на зону буду фотки слать как она с грязными турками в бане… ха-ха, ха-ха…
Захожин поморщился от этих слов, всё-таки как ни говори, а к Татьяне он сильно привязался. Сколько вместе пройдено, прожито, уже не один, а минимум три пуда соли вместе съедено. В российском шоу-бизнесе год за два, как на войне. Но в сложившейся ситуации продюсеру пришлось выбирать — либо своя жизнь и жизнь его семьи: жены, детей, либо Татьянина жизнь. Конечно, он сделал выбор в пользу первого, хотя это решение далось ему нелегко.
— У вас в шоу-бизнесе что все друг друга закладывают? — спросил Насосов, имея в виду теперь Алмаза, который побежал к магнату предавать людей, которые его приютили.
— Алмазу этот половой гигант Владик — никто, — ответил продюсер, — а ситуация сложилась такая, что можно за счет этого хода ему выпал шанс выкрутиться из долгов. Я бы тоже так поступил.
— В этом я не сомневаюсь, — кивнул Насосов.
— Я не пойму — ты меня презираешь что ли? — насупился Захожин, старающийся как лучше. — Я тебе помогаю, а ты на меня смотришь как на врага. Ведь сам подумай — формально и юридически вообще ты со всех сторон прав: ты дал огромную кучу денег на фильм этому подлецу Алмазу, а он фильм не снял, долг тебе не вернул, теперь бегает по Москве, старается от тебя избавиться, натравливает на тебя всяких Крабов. Я считаю, что он ведет себя не по-человечески. Я встал на твою сторону, а ты меня еще и упрекаешь, что я, мол, друзей продаю!
— Ладно, не мельтеши ты, ничего я тебя не упрекаю, — ответил Насосов, повернулся к Вдовиченко и приказал ему, — хватит этим бездельникам шары катать, пусть идут на улицу на дорогу, отгонят нашу машину куда, чтобы невидно их было, притаятся и ждут гостей. Когда Татьяна со своими друзьями войдет за ворота, по-тихому идите за ними, без стрельбы, без драки, пусть заходят, а я их тут встречу.
Сказав это Насосов достал из-за пояса штанов пистолет, из кармана глушитель и стал навинчивать одно на другое. Вдовиченко кивнул и вышел в холл давать указания Петрову и Бляшкину. Насосов закончил с приготовлением оружия к стрельбе, прицелился в продюсера, тот побледнел, захлопал глазами, нижняя челюсть у него отпала почти на грудь и он попятился. Насосову забавно было видеть как Захожин его боится, он захохотал и опустил руку с оружием. Захожин вздохнул облегченно.
— Давно не стрелял по людям, — пожаловался Насосов продюсеру, положив пистолет рядом с собой на диван, — лет пять уже. Знаешь, я думаю надо для острастки сразу же этого Спичкина застрелить. Он нам не нужен, только лишние заботы, а Татьяна и Владик напугаются и будут более сговорчивыми. Тут вообще есть где труп спрятать?
